Научный «туризм» - Владимир Михайлович Пушкарев

двинуть в сторону Шепота и дойти до г.Фрунтя (задача для них заведомо невыполнимая), где съесть чернику и землянику и вернуться домой уже по шоссе. Мы шли в противоположную сторону – на Вижницу. Темп мы взяли хороший и через 50 мин были на водоразделе. Как раз в это время Витя с попутчиками вышли на вырубку. Мы им покричали, указали самый удобный путь наверх, и пошли дальше. Взошли на первую вершину, остановились, поели черники, начали рвать в кульки, но ягод, по сравнению с прошлым годом, было мало. Грибов не было вообще, даже лисичек. Много было, как всегда, полуспелой брусники и я поел вволю. Олег незнакомую ягоду не ел – боялся отравиться. На перевале дул холодный ветер, в кроссовках хлюпала вода, и я два раза менял носки на сухие. Любовались величественными пейзажами – уходящие вдаль горные хребты в синеве, редкие хатки на склонах в 5–10 км друг от друга, ферма с овцами. Говорят, что долго можно смотреть на огонь, воду и на то, как работают другие. Ну, вот к этому перечню можно добавить и карпатские виды. Зашли в старый лес, и почти сразу же я услышал треск кустов метрах в 50, внизу на склоне и вслед за тем увидел огромную морду секача. Я крикнул Олегу, и мы вдвоем смотрели, как мощный черный зад торпедой уходил сквозь кусты вниз. В полукилометре от этого места лесорубы валили лес – кабаны здесь, видимо, не очень пугливые. Нашли удобный пень, сели обедать, попутно любуясь панорамой. После обеда искали ферму – не нашли и в 3 часа решили возвращаться. Шли мрачным сырым лесом, собирая по дороге сыроежки. Встретили деда с мешком на спине. Он неприязненно, не останавливаясь, ответил на наш вопрос и пошел дальше вверх. Вышли на дорогу и дело пошло быстрее. Нашли чудесное озеро – чистое и очень глубокое – лесники соорудили его, перегородив ущелье – наверное для разведения форели. Позже мы встретили такого лесника, слегка придурковатого на вид – он удочкой ловил форель в речке и выпускал ее в свое озерцо, возле дороги, в котором уже плавало около 30 форелек. Такое же озеро с рыбой я показал Олегу и в нашем урочище. Мы долго прикидывали, как ее можно оттуда достать, затем направились домой. Ровно в 6 мы были дома. Особых эмоций наше появление в лагере не вызвало, только Вася Ермаченко укоризненно сообщил, что нас ждут к обеду уже 3 часа.

Я давно заметил, что те, кто остается в лагере, никогда не понимают "путешественников". Последние, вернувшись из длительного, утомительного, полного опасностей и горных красот похода, всем своим видом дают почувствовать этим лагерным тюфякам свое презрение, пренебрежение и что-то еще на пре… Они, захлебываясь, рассказывают о крутых скалах, глубоких ущельях, великолепных видах, спелой чернике, диких животных и бывают очень поражены, не увидев запланированного восторга и черной зависти на лицах "оседлых". Те, в свою очередь, слушают все это и смотрят на путешественников с сытым равнодушием и легким сожалением – мол, дурак ты, дурак, наследственное это у тебя, что ли… Они, конечно, не видели всех этих горных прелестей, но зато поспали до 11, аккуратно доели остатки барана под винцо или самогоночку, вволю покупались в ручье, часика два полежали на спальнике в лесочке под ласковым горным солнышком. Если при этом учесть еще приятный и необременительный уход за костром, кружечку чая с душистыми травами или молока с медом под светскую беседу с загорающими женщинами, партию в картишки в тенечке или бадминтона, то становится очевидным, что преимущество, и солидное, оказывается уже на стороне "тюфяков". Поэтому я не стал особенно расписывать наш поход, а приступил к макаронам по-флотски, изготовленным под руководством и при непосредственном участии старшины 1-й статьи Васи Ермаченко. Олег что-то там начал рассказывать, но его слушали плохо. Некоторый интерес, да и то только у Гены, вызвал лишь рассказ о диком вепре.

Общие впечатления

Эта "экспедиция" была очень необычной. Никогда не было так много и таких разных людей. Никогда раньше не было машин, никто не ездил на базары – максимум контактов с внешним миром – это покупка хлеба в селе. Ни разу не брали столько жратвы – отварные языки, баран, отличная свинина, говяжья вырезка, свежее молоко, уха, колбаса, много овощей, фруктов, дефицитные консервы, растворимый кофе, мед… Ни разу не было столько выпивки: около 40 л вина, 6 л спирта, около 5 л самогона, 3 бутылки мускатного шампанского, 5 бутылок водки, 4 л пива. Никогда так много не пили. Первые три дня я провел в легком стрессе. Я понимал, что пить будут и помногу, но не ожидал, что будут напиваться до обморочного состояния. Хорошо, что никто не упал с обрыва, не обгорел в костре, не обварился кипятком – в таком состоянии все это вполне возможно. В воскресенье вечером несколько человек (3–4) выпили около 20 л вина. Я не думаю, что хоть кто-то (за исключением Вити-москаля) из них получил удовольствие от этого, но ведь надо еще учитывать, что вино брали на двенадцать человек, а не на трех, и на восемь дней, а не на два. И хотя оставался еще спирт – не все могли его пить, женщины пили в основном вино. Побаивался я также вопросов о персональных вкладах каждого члена экспедиции в матобеспечение (было очевидно, что вклад этот явно неравноценен). Были еще причины для плохого настроения: почти полное отсутствие грибов (а я обещал, что будет навалом), отсутствие меда (я и мед обещал), не удалось попробовать форели (этого я хоть и не обещал, но с приходом моего знакомого по университету Юры Лелета на Лопушанский инкубаторий шансы достать были). И хотя все это объяснялось объективными причинами – затяжными дождями и холодом, происками браконьеров – чувство вины у меня оставалось. Когда я узнал, что в Карпаты едут ребята из нашей секции каратэ, я решил, что, наконец, осуществятся мои давние мечты – сходить в двухдневный поход на Магору, на Гильчу, в пещеру Довбуша под Вижницей – ребята здоровые, выносливые – запас еды, спальники и – вперед! В действительности оказалось, что набрать команду даже для однодневного похода очень трудно. Кто-то не мог с перепою, кто-то приболел, остальные просто не хотели. И если в наших прежних заездах наказанием было дежурство в лагере, то здесь все (за исключением Олега, Оли Махориной и Тани) имели за счастье остаться в