Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

и стояли два часа; только к вечеру прибыл на место; погостил несколько дней у родных, а в Ростов уже поехал поездом.

XLII

Три года моей работы на кафедре, когда её возглавлял Н.Н. Раецкий, были очень продуктивные во всех отношениях; я крепко стоял на ногах, пользовался уважением коллег, начальства и студентов; мне нравилась обстановка на работе, моя внедренческая работа в Волгодонске была успешной. Я полагал, что в дальнейшем дела пойдут ещё лучше. Но в конце января 1981г. заведующим кафедрой назначили Е.С. Векслера, а Раецкий остался работать доцентом и вёл курс «Строительные машины»; Векслер знакомился с делами, преподавателями и я, благодарный ему за поддержку в первый год моей работы в НИЛ, естественно, во всём ему помогал; никаких занятий на кафедре Векслер не вёл, поскольку не был специалистом по ТСП; Векслер, продолжая руководить своей большой лабораторией, редко бывал на кафедре, где каждый преподаватель знал свой график и выполнял нагрузку.

Помимо учебных занятий, я усердно занимался составлением методических указаний (МУ) для курсовых и дипломных проектов по монтажу ж/б многоэтажных гражданских и промышленных зданий, используя материалы, привезённые из КИСИ; решил создать МУ по монтажу с применением самых современных методов, новых отечественных и зарубежных кранов и оснастки, поскольку до этого студенты РИСИ пользовались методическими материалами двадцатилетней давности.

На свете ни единому уму,

Имевшему учительскую прыть,

Глаза не удалось открыть тому,

Кто сам не собирался их открыть.

(И. Губерман)

Во время весенней сессии произошла любопытная встреча с родителем моего студента; как-то днём меня попросили выйти с кафедры в коридор, я увидел невысокого роста пожилого калмыка из Элисты, отца моего студента, который уже два раза пересдавал экзамен и всё на двойку; был ленивым, пропускал занятия, еле защитил курсовой проект; отец просил поставить сыну тройку и обещал привезти дублёнку для меня или жены; причём, дипломатично начал с фразы: «Я знаю, что вы ни в чём не нуждаетесь, но позвольте мне сделать подарок»; я вообще никогда поборов не делал и ответил ему: «Вы бы лучше сняли ремень, да и как следует повоспитывали бы своего сына-лентяя», и на этом наш разговор окончился; вернувшись на кафедру, поделился с Хоревым, а он сказал: «Ты думаешь, что не найдётся доцент, который за дублёнку поставит тройку?»; возможно, так и случилось, потому что студент пересдавать экзамен больше ко мне не явился.

Не робщите: всё проходит,

И ко счастью иногда

Неожиданно приводит

Нас суровая беда.

(Е. Баратынский)

Окончились летние отпуска и с сентября 1981 г. преподаватели кафедры ТСП, заведующим которой теперь был Векслер, приступили к работе. Здесь я хочу дать пояснение относительно причин отставки Раецкого и назначения нового заведующего. Зачем я рассказываю об этом, выяснится чуть позже.

Руководство института давно считало кафедру ТСП отстающей в научной и методической работе, и отчасти это было правдой: из 12 преподавателей наукой никто не занимался; те, кто были к.т.н., защитились когда-то давно по месту предыдущей работы, затем наукой не занимались, хоздоговорных работ не вели; я свою научную работу выполнял в лаборатории, относящейся к кафедре вяжущих; методической работой занимались лишь несколько человек; заведующий кафедрой Раецкий кроме учебных занятий ничем не занимался, да и от других не требовал; при нём, действительно, всё шло прекрасно: всякий сверчок знал свой шесток, и всем жилось мирно, покойно, как всегда бывает в коллективе, где есть прочные устои и где отдельной личности не представлено биться головой об стену, ища какого-то своего собственного, отдельного исхода; словом, так обстояли дела до того времени пока не появился Векслер. Ректорат считал его хорошим руководителем НИЛ, а моё мнение было иным: он был очень слабым руководителем, и я в течение года работы в НИЛ это видел ежедневно (об этом писал выше); начальство считало иначе, поскольку представить в должном свете результаты работы ловкий Векслер умел; его НИЛ была слабее других лабораторий, но он часто посещал проректора по науке Дегтяренко, докладывал об успехах, при этом его хвост был завит девятым номером. Руководство института назначило его заведующим кафедрой ТСП, рассчитывая на подъём научной работы кафедры. Задумав такой эксперимент со сменой заведующего, ректорат отнёсся к делу, как это часто бывает в вузах, формально, поскольку совершенно не учитывались личные качества Векслера; ведь ему предстояло возглавить коллектив одной из ведущих выпускающих кафедр института. Читатель вправе требовать доказательств – что ж, клятвенно обещаю, они скоро будут предъявлены, когда расскажу о тяжёлых последствиях его деятельности.

Для самого доцента Векслера это было значительным повышением по службе, он понимал, какие надежды возлагает на него руководство института. За летние месяцы к началу нового учебного года он, безусловно, сформировал для себя стратегию работы кафедры, однако не спешил доводить её до преподавателей; а у них была надежда, что благоприятный климат сохранится и даже улучшится.

LVI

В начале сентября на кафедре началась совсем другая жизнь; Векслер сразу начал решительно наводить порядок; опросив преподавателей, провёл ревизию их деятельности, но делал это своеобразно: на заседании кафедры поднимал преподавателя, слушал, перебивал вопросами, комментировал, буквально каждому выражал своё недовольство, возмущался, беспричинно злился; не выслушав до конца, выговаривал доценту в резкой форме; человек в недоумении садился на своё место, так и не услышав конкретных замечаний; да и какие Векслер, сантехник по специальности, мог дать замечания – дилетант, непрофессионал, он не был специалистом, ничего не понимал в технологии строительного производства; как известно, «осуждают то, чего не понимают» (Ларошфуко); но не понимать ведь не значит отрицать!

Дошла очередь до меня; рассказал, что, используя опыт КИСИ и материалы «Главкиевгорстроя», разработал методические указания по обоим курсовым проектам, подготовил их к опубликованию; также сообщил о научной работе и внедрению её результатов в Волгодонске, т.е. моя научная и методическая работа шла чётко по графику; но выслушав отчёт и, не задав ни одного вопроса, заведующий выразил своё отрицательное мнение о моей работе, при этом глаза его сердито блеснули; я попросил шефа высказать конкретные замечания; он взглянул на меня, плотно сжав губы, словно ему хотелось ответить мне, но он либо не знал, что сказать, либо предпочёл промолчать. Я не расстраивался, вёл себя спокойно, помня прочитанное ранее: «Тот, кто при всех несчастьях сохраняет спокойствие, показывает этим, что он знает, насколько колоссальны сложные в жизни беды и как огромно их количество, поэтому смотрит на совершившееся в данную минуту как на очень небольшую часть того, что могло бы произойти. Это – стоический образ мыслей». Я был уверен, что справлюсь и