Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

— Как вас зовут? — обернувшись, задал Куоти первый пришедший в голову вопрос, чтобы только нарушить затянувшееся молчание.

— Я прошу прощения, — неуверенно наклонил голову бригадир. — Вы что-то спросили? Я не понял.

— Я спросил, как вас зовут, — повторил Куоти, стараясь говорить размеренно и простыми фразами. — Назовите ваши имена.

— Мое имя Кен Собеско, — ответил бригадир, и в его голосе, приглушенном переводчиком, Куоти уловил удивленную интонацию. — А моего заместителя зовут Гредер Арнинг.

— У вас непростые имена — для нас, — отметил Куоти.

— Нас здесь не называют по именам, — с неожиданной горечью вдруг сказал заместитель бригадира. — Мы просто гзурии хсиу— вероятно, так вам будет легче.

— Вы не должны называть себя так, — поморщился Куоти. — Вы знаете, что означают эти слова?

Оба филита покачали головами из стороны в сторону, и Куоти догадался, что это означает «нет». Он сам сделал бы маятниковое движение ладонью перед собой.

– Гзури— так называют раба, который следит за другими рабами, чтобы они хорошо работали, — попробовал объяснить Куоти.

— Я понял, это надсмотрщик, — кивнул Гредер Арнинг. — А что такое хсиу?

— Когда-то давно так называли злого духа, который стоит за спиной у человека и подталкивает его под локоть, мешая что-либо делать. Но теперь это тоже означает надсмотрщика, но менее важного, чем гзури.

— Хорошее значение, — вполне искренне рассмеялся Гредер Арнинг. — И очень похоже на наше. У нас такого надсмотрщика называют спиногрызом — тем, кто грызет спину.

— Да уж, — согласился Куоти. — Но я не думаю, что вам понравится, если я буду вас так звать.

— Э-э-э… — неуверенно начал Кен Собеско. — Прошу прощения, но, может, вы сначала скажете, как нам звать вас? Как я понимаю, таанхтагаи наэрмугдолнистоутоже означает что-то не слишком приятное?

— Это означает «начальник ответственных работ», — нахмурился Куоти. — Но так может говорить только раб своему господину. Обращайтесь ко мне «господин младший офицер первого ранга».

— У нас к военным также обращаются по званию, — кивнул Кен Собеско. — Очень знакомо.

— Вы тоже военный? — с интересом спросил Куоти. — Офицер?

— Да, капитан (Собеско четко произнес это непонятное переводчику слово). Тоже что-то вроде младшего офицера первого ранга.

— Как интересно. Тогда как вас называют? Капитан Кен Собеско?

— Только в торжественных случаях. Обычно меня называли просто капитан или, если обращался младший по званию, господин капитан.

— Договорились, — кивнул Куоти. — Я тогда буду звать вас «капитан», вы не против? А кто вы, Гредер Арнинг?

— Я не военный, — покачал головой заместитель. — И, господин младший офицер первого ранга, зовите меня Гредер.

— Хорошо. А Гредер — это ваше личное или родовое имя?

— Личное. В неофициальной обстановке у нас принято называть друг друга по личным именам. А можно спросить, как зовут вас?

— Это является какой-то вашей традицией? — удивленно повернулся к Арнингу Куоти.

— Нет, — не менее удивленно пожал тот плечами. — Просто мне показалось, что называть вас все время господин младший офицер первого ранга — это слишком длинно, во всяком случае, на нашем языке.

— Ну, мое имя тоже не слишком короткое, — усмехнулся Куоти. — Полностью оно звучит так: Ээси Луарви ди-Куоти Укунаатси.

— Ой! — взялся за голову Арнинг. — Мне это никогда не выговорить.

— О, все не так страшно. В обычном разговоре мы употребляем, как правило, только так называемое взрослое имя, в данном случае, Куоти.

— А что означает все остальное? — спросил Арнинг.

— Ээси Луарви — это так называемые детские имена, их дают родители при рождении ребенка. Вообще-то принято давать одно имя, но в той провинции, где я вырос, имен обычно несколько. Когда-то каждое имя имело своего духа-покровителя, и считалось, что чем больше имен, тем больше защиты.

— У нас есть то же самое, — восхищенно сказал Арнинг. — Пусть не в моей стране, но кое-где детям дают несколько имен, и по той же самой причине! А Уку… и так далее — это ваша фамилия? Или, как вы говорите, родовое имя?

— Верно, — кивнул Куоти. — Но его употребляют, как правило, только в официальных случаях.

— А слово «ди» что-то значит? — вдруг задал вопрос Собеско.

— Да, — Куоти заколебался. Он чувствовал, что ему будет сложно объяснить филиту сложную полунаследственную иерархию титулов-приставок. — Это символизирует мое положение в обществе — не очень высокое, но и не низкое.

— Такие добавления к имени имеют все? — быстро спросил Арнинг.

— Да. Все граждане Империи.

— От рождения и до смерти?

— Нет. Титул получают при достижении совершеннолетия — в зависимости от заслуг родителей, успехов в учебе, планируемого рода занятий молодого человека и еще некоторых факторов. И если он поднимается в обществе, то и титул ему могут поменять. Например, если я когда-нибудь стану суперофицером, то мне присвоят титул «не» или даже «ро».

— Это делается автоматически или кто-то принимает такое решение? — поинтересовался Арнинг.

— Это довольно сложный механизм, и я расскажу о нем как-нибудь позже, — сказал Куоти. — Сейчас давайте помолчим.

За время разговора они уже успели почти дойти до складского комплекса, и Куоти опасался, что кто-то может их услышать. Не то, чтобы пленным официально запрещалось сообщать какие-либо сведения об Империи, но Куоти не без оснований предполагал, что его откровенность будет признана явно излишней.

Возобновился их разговор только на поле будущего космодрома. Дождь наконец перестал, и Куоти, откинув капюшон, шел впереди, вглядываясь в большой лист с планом. За ним Гредер Арнинг катил тележку разметчика, оставляющую за собой две толстые белые линии, между которыми должна была пролечь выемка под кабель, а Кен Собеско следил за тем, чтобы при частых остановках краска не расходовалась зря, периодически закрывая и открывая вентиль.

— Господин младший офицер первого ранга, разрешите спросить: что это будет? — в конце концов не удержался Арнинг.

Куоти невесело усмехнулся. Они как раз дошли до того места, где строители, очевидно, в виде исключения, оставили выемку нужной глубины и ширины.

— Это должна быть точно такая же канавка. В ней надо будет проложить кабели.

Кен Собеско, обернувшись назад, выразительно посмотрел на паутину белых двойных линий, пересекавших широкую посадочную площадку во всех направлениях.

— Это еще не все, — заметил Куоти. — Мы едва наметили половину.

— Какой на это дается срок? — деловито спросил Собеско.

— Девяносто ваших суток.

— Не мало, — оценивающе заметил Собеско. — При наличии хорошего инструмента…

— У вас не будет хорошего инструмента, — жестко сказал Куоти. — И не будет никакой техники. Здесь просто нет ни того, ни другого. И, к сожалению, керамито-бетон поддается только очень хорошему плазменному резаку.

— Так что же нам тогда остается?! — недоуменно произнес Арнинг.

— Ваши лопаты и кирки. И, конечно, плюс смекалка.

— Но то же невозможно! — запротестовал Арнинг. — Разве ваши начальники этого не видят?

— Мои начальники видят все, — устало вздохнул Куоти. — Однако работа, которую запланировано сделать, должна быть сделана… даже если ее сделать нельзя. Когда вы сорвете сроки, вас и меня накажут, а мое начальство получит право обратиться в Метрополию и попросить, чтобы прислали нужную технику.

— У вас очень странная логика… — вздохнул Арнинг, но его прервал Кен Собеско.

— Гредер, не лезь в чужой город со своим законом. Господин младший офицер первого ранга, скажите, а те буры, которыми делали шурфы в каменоломнях, не возьмут этот бетон?

— Перфораторы? — переспросил Куоти. — Наверное, возьмут. Только что это даст?

— Можно просверлить очень много отверстий друг возле друга. Так, чтобы они почти сливались. А потом заложить взрывчатку. Если у нас умеют делать направленные взрывы с большой точностью, наверняка это могут делать и у вас!

— Сложно сказать, — задумался Куоти. — Не знаю, есть ли на нашей базе такие специалисты по взрывам… Но у вас интересная идея… Стоп! Перфораторы можно использовать для расточки и рихтовки! Если, как вы говорите, просверлить очень много отверстий, то потом можно будет разрушить перегородки… Нет. Невозможно. Слишком много возни. Мы не успеем.

— Но, по крайней мере, это шанс, — настаивал Собеско. — В конце концов, в бригаде больше тридцати человек, а ваши перфораторы бурят довольно широкие отверстия. Или их тоже мало?

— Да, нет, они-то как раз есть в достаточном количестве… Вы, пожалуй, правы, нужно попробовать!.. Только давайте сначала закончим разметку…