Благородный дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— О нет. Не он. И на этом довольно о моем прошлом. Давайте поговорим о вас. Вы уверены, что у вас все в порядке? — Он не отрываясь смотрел ей прямо в глаза, желая выведать правду.

— Что?

— Я слышал, вчера вечером вы были в слезах.

— Чушь.

— Правда?

Она помедлила, поняв, что он сумел заглянуть к ней в душу.

— Конечно. У меня все хорошо. — Пауза. — Когда-нибудь... когда-нибудь я, возможно, попрошу вас об услуге.

— Вот как? — Он нахмурился. — Я в ложе Мак-Брайда, это через две по коридору. Вполне можете зайти, если будет нужно. — Он снова бросил взгляд на Рико. Довольное выражение на его лице погасло. Она разговаривала с Робином Греем и Джулианом Бродхерстом, парламентариями-лейбористами. — Похоже, сегодня не мой день, — пробормотал он. — Я вернусь позже, нужно сделать ставки. Пока, Кейси.

— Что же вам только что шепнули?

— Номер седьмой, Уиннерз Дилайт.

Уиннерз Дилайт, аутсайдер, ловко выиграла забег, опередив на полкорпуса фаворита, Экселент Дэй. Ужасно довольная собой, Кейси встала в очередь перед окошком, где выплачивались выигрыши, сжимая в руке счастливые билеты и остро ощущая завистливые взгляды тех, кто проходил по коридору рядом с ложами.

В других окошках игроки уже отчаянно ставили на второй забег, первый этап двойной кинеллы. Чтобы выиграть кинеллу, они должны были угадать, кто придет первым и вторым в любом порядке. При двойной кинелле второй забег шёл вместе с пятым, который сегодня обещал стать главным событием дня. Сумма выплаты по двойной кинелле могла оказаться огромной, а шансы угадать всех четырех лошадей были невероятно малы. Минимальная ставка — пять гонконгских долларов. Верхнего предела не устанавливали.

— Почему, Линк? — спросила она перед самым началом скачек, перегнувшись с балкона и наблюдая за лошадьми в воротах и всеми гонконгскими янь, наводящими бинокли.

— Взгляни на тотализатор. — Цифры, мелькавшие на электронном табло, сменяя друг друга соответственно ставкам на различных лошадей и сокращая шансы, перед самым стартом застыли. — Посмотри, сколько денег вложено в этот забег, Кейси! Больше трех с половиной миллионов гонконгских долларов. Почти доллар на каждого мужчину, женщину и ребенка в Гонконге, и это лишь первый забег. Этот ипподром должен быть самым богатым в мире! Они играют как сумасшедшие.

Стартовые ворота открылись, и поднялся страшный рев. Она улыбнулась:

— У тебя все хорошо?

— Конечно. А у тебя?

— О да.

«Да, у меня все хорошо, — думала она, ожидая своей очереди, чтобы забрать выигрыш. — Я выиграла!» И она рассмеялась вслух.

— О, привет, Кейси! А-а, тоже в выигрыше?

— О, привет, Квиллан. Да, в выигрыше. — Она покинула свое место и подошла к стоявшему чуть дальше Горнту: больше никого из знакомых в очереди не было. — Я поставила на неё всего десять баксов, но да, выиграла.

— Сумма не имеет значения, главное — выиграть. — Горнт улыбнулся. — Какая милая шляпка.

— Благодарю вас.

«Надо же, — думала она, — и Квиллан, и Иэн тут же заметили. Черт бы побрал этого Линка!»

— Это большая удача — угадать первого победителя, да ещё когда ты первый раз на ипподроме.

— О, никакая это не удача. Мне дали наводку. Питер. Питер Марлоу.

— Ах да. Марлоу. — Выражение его глаз чуть изменилось. — На завтра все в силе?

— О... О да. Погода позволяет?

— Даже если пойдет дождь, ланч будет все равно.

— Замечательно. В доке ровно в десять. Которая ваша ложа? — Она заметила, как он тут же переменился в лице, хотя пытался это скрыть.

— У меня нет ложи. Я не вхожу в число распорядителей. Пока. Довольно часто бываю в ложе «Блэкс» и время от времени арендую её, когда собираю гостей. Она дальше по коридору. Может быть, зайдете? «Блэкс» — прекрасный банк и...

— Ах, но не такой хороший, как «Вик», — добродушно бросил Джонджон, проходя мимо. — Не верьте ни единому его слову, Кейси. Выиграть в первом — хороший джосс. До встречи.

Кейси задумчиво проводила его взглядом:

— А как же вся эта банковская паника, Квиллан? Похоже, никому до неё нет дела — словно её просто нет и фондовый рынок не рушится.

Горнт засмеялся, прекрасно понимая, что их беседу слушают другие.

— Сегодня — день скачек, такое случается редко, а для завтрашних забот будет завтра. Джосс! Фондовая биржа откроется ровно в десять. В понедельник и дальше на следующей неделе решится немало судеб. А пока каждый китаец, успевший снять свои деньги, сжимает их сегодня в кулаке здесь. Ваша очередь, Кейси.

Она получила выигрыш. Пятнадцать к одному. Сто пятьдесят гонконгских долларов.

— Боже милостивый!

Потом толстую пачку красных банкнот, пятнадцать тысяч, выдали Горнту.

— Эге, да это просто фантастика!

— Хуже скачек я ещё не видел, — послышался недовольный голос. Судя по акценту, возмущался американец. — Просто фантастика, черт возьми! Как только не дисквалифицировали жокея и не опротестовали результаты забега?

— О, привет, мистер Блицманн, мистер Пагмайр. — Кейси помнила обоих с того вечера, когда случился пожар. — Кого не дисквалифицировали?

Блицманн стоял в очереди, где получали выигрыши те, кто угадал занятые победителями места.

— В Штатах подали бы такой протест, что мало бы не показалось. Ведь видно было, что, когда Экселент Дэй выходила на прямую из поворота, жокей осадил её так, что у неё чуть кишки не вывалились. Победитель был определен заранее — мошенник и не пытался выиграть.

Осведомленные — а их было очень немного — улыбнулись про себя. И впрямь в раздевалках жокеев и тренеров прошел шепоток, что выиграет не Экселент Дэй, а Уиннерз Дилайт.

— Ну что вы, мистер Блицманн, — возразил Данросс. Никем не замеченный, он проходил мимо и, услышав этот разговор, остановился. — Если бы жокей не старался или если бы имели место нарушения правил, распорядители сразу обратили бы на это внимание.

— Может, для любителей и для такого небольшого ипподрома это и нормально, Иэн, но у нас на любом профессиональном ипподроме жокей Экселент Дэй был бы дисквалифицирован на всю оставшуюся жизнь. Я все время следил за ним в бинокль. — Блицманн с кислой миной забрал выигрыш и, тяжело ступая, пошёл прочь.

— Паг, ты видел, чтобы жокей сделал что-то недозволенное? — спокойно осведомился Данросс. — Сам я за этим забегом не следил.

— Нет, не видел.

— Кто-нибудь видел? — Стоявшие рядом покачали головами.

— Похоже, все было в порядке, — сказал кто-то. — Ничего такого.

— Ни от кого из распорядителей запросов не поступало. — Тут Данросс заметил толстую пачку денег в руке Горнта и поднял взгляд на него: — Квиллан?

— Нет. Но должен сказать откровенно, что манеры у этого типа отвратительные. Я совсем не уверен, что он находка для Скакового клуба. — В этот момент Горнт увидел Робина Грея, проходившего мимо, чтобы сделать ставку, и улыбнулся мысли, которая вдруг пришла ему в голову. — Прошу извинить. — Он вежливо кивнул и ушел.

Кейси обратила внимание, как Данросс смотрел на пачки банкнот, которые Горнт засунул в карман, и от мелькнувшего у него на лице выражения вся похолодела.

— А может, Блицманн... может, он прав? — нервно спросила она.

— Конечно, может быть. — Теперь все внимание Данросс обратил на неё. — Такое случается где угодно. Дело вообще-то не в этом. Не было протестов ни от кого из распорядителей, жокеев или тренеров. — Глаза у него отливали стальным блеском. На лбу пульсировала маленькая жилка. — Вообще-то, дело не в этом. — «Нет, — думал он. — Дело в том, что надо уметь вести себя, черт возьми. Так или иначе, успокойся. В эти выходные тебе нужно быть очень хладнокровным, очень спокойным, очень собранным».

Весь день его преследовали неприятности. Единственным светлым моментом стала Рико Андзин-Грессерхофф. Но прощальное письмо АМГ снова повергло его в уныние. Оно так и лежало в кармане; в нем предлагалось, если подлинные папки ещё не уничтожены, подогреть десяток отдельных, разбросанных по всему тексту страниц и тайно передать секретную информацию, написанную на них невидимыми чернилами, лично премьер-министру или нынешнему главе Эм-ай-6 Эдварду Синдерсу, а копию вручить Рико Андзин в запечатанном конверте.

«Если я это сделаю, придется признать, что переданные Синдерсу папки поддельные. — Данроссу уже надоела вся эта история с АМГ, шпионскими делами и инструкциями. — Черт возьми, Мэртаг приедет позже, сэр Джеффри сможет позвонить в Лондон насчет Типтопа и Брайана Квока не раньше четырех часов, а тут ещё, Господи Иисусе, какой-то невоспитанный тип называет нас всех любителями... какими мы и являемся. Ставлю сотню против погнутой шляпной булавки, что Квиллан знал результат до забега».

Тут ему кое-что пришло в голову, и он как ни в чем не бывало спросил:

— Как вам удалось выудить победителя, Кейси? С помощью булавки?[321]