Трилогия алой зимы - Аннетт Мари

что-то впервые для старейших ёкаев – редкость. Мы еще никогда не пировали в храме амацуками. – Богиня печально улыбнулась. – И должна сказать, это приятная перемена после двух лет в Цучи.

– Два года, – пробормотала Эми, представляя, как Узумэ день за днем одиноко сидела рядом с погибшим деревом и его драгоценным цветком. – Как не сойти с ума?

– Для бессмертных время течет иначе, дитя. Мне оно не казалось столь долгим, нежели посчитала бы ты. – Золотистые глаза остановились на Сарутахико. – Но признаюсь, было трудно расстаться с возлюбленным, зная, что он в руках врага. Я еще никогда не испытывала такого страха.

– Ваша любовь вдохновляет, – сказала Эми. – За столько лет вы ни разу не уставали друг от друга?

– Он – моя вторая половина, – просто ответила Узумэ. – Он меня дополняет. Устать от него – значит, устать от самой жизни.

Хотя он и не мог услышать тихий голос Узумэ, Сарутахико взглянул на жену и легко улыбнулся, прежде чем вернуться к разговору с Сусаноо и Бьякко.

Эми закусила губу.

– Узумэ, могу я попросить об одолжении?

– Конечно, дитя.

– Когда я… после солнцестояния, вы присмотрите за Ши… за Инари? Убедитесь, что с ним все хорошо? И… и что он не одинок?

– Сделаю все, что в моих силах, дитя.

Эми украдкой вытерла глаза.

– Простите. Знаю, я должна думать о более важных вещах.

– Что может быть важнее? – Узумэ коснулась щеки Эми с нежной материнской заботой. – Крепко держи любовь в своем сердце, дитя, и пусть она станет твоей силой завтрашней ночью.

Эми моргнула, не в силах произнести ни слова. Узумэ поднялась и скользнула обратно к мужу.

Появившийся рядом Широ отвлек Эми от смущенных мыслей. Кицунэ увлек ее к ёкаям и принялся знакомить с теми, кого она еще не знала. Эми разговаривала с ними, Широ подшучивал и дразнил, а закончилось все и вовсе тем, что она и Катсуо случайно ввязались в пьяную игру с дайтэнгу. Синеволосая шиджин, Сэйрю, помогла ей победить, и Эми смеялась над тем, с каким недовольным видом дайтэнгу и Катсуо опрокинули еще по чашечке.

Вечер пролетел вихрем разговоров и смеха, которого она никак не ожидала от суровых, закаленных воинов-ёкаев. Никто не упоминал солнцестояние. Никто не упоминал предстоящую битву, которая, без сомнений, унесет многие, а то и все жизни. Никто не упоминал гибель Эми, которая стремительно приближалась.

Нанако была права: это не был прощальный ужин. Просто праздник, дань уважения и напоминание всем, за что они будут сражаться и умирать в ночь солнцестояния.

Закрыв дверь спальни, Эми прислонилась к ней спиной. После столь долгого пребывания в шумной праздничной комнате тишина была приятной, но почему-то пустой. Ёкаи, вероятно, намеревались пить и веселиться еще долго, но Эми нуждалась в капле покоя и сна. Футон был уже приготовлен и завален одеялами и подушками.

Вытащив заколки из волос и позволив прядям свободно рассыпаться по спине, Эми повернулась было к примыкающей ванной комнате, но замерла при виде предмета, лежащего на футоне.

Пройдя через комнату, она опустилась на колени перед маленьким деревянным ящичком и легонько коснулась его крышки. Ее шкатулка с воспоминаниями. А ведь Эми думала, что Нанако выбросила ее после того, как обнаружила содержимое разбросанным по спальне в храме Шираюри.

Открыв замочек, Эми подняла крышку. Внутри были аккуратно разложены все ее сокровища – камни, перья, сосновые шишки, сухие листья и цветы, – и каждое несло в себе любимое воспоминание из ее жизни камигакари. Эми склонилась над шкатулкой, от прилива эмоций кусая изнутри щеку. Внизу показался кусочек кожи.

Эми осторожно вытащила свой дневник со дна шкатулки и стиснула кожаный переплет. Она забыла его в Шираюри недели назад.

Она полистала бесконечные страницы, испещренные аккуратным почерком, а когда добралась до последнего абзаца, из дневника выпало блестящее черное перо и спланировало на ее колени. Она принесла его из леса после первой встречи с Широ в облике лиса. Как много изменилось для нее в ту ночь!

Убрав перо в шкатулку к остальной коллекции, Эми коснулась дневника, открытого на последней записи. Она исписала сотни листов – и все же самые захватывающие, самые поворотные воспоминания здесь отсутствовали.

Эми достала ручку, перевернула чистую страницу и вывела сверху: «19-е декабря». Ручка заскользила по строке, начиная последнюю запись:

Завтра мой последний день в этом мире. Я не боюсь.

Эми перечитала последние три слова и поняла: это правда. Она не боялась. Она испытывала множество чувств, но страха среди них больше не было.

Она снова взяла ручку и начала писать. Слова приходили все быстрее и быстрее, лихорадочная нужда высказаться заставляла ее заполнять страницу за страницей. Девушка записала все, что произошло с момента, как она встретила Широ, – каждое мгновение, которое смогла вспомнить, каждое слово, мысль и чувство, которые испытала. Не скрывая ничего.

Минуты превратились в час, но Эми не остановилась, даже когда руку свело судорогой. Не останавливалась, пока не описала пир, на котором только что побывала.

Опустив ручку, она провела пальцами под словами Узумэ. «Пусть она станет твоей силой». Они ее потрясли. Разве