'Я - кто?! Сенсей?' 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1. - Kerr Riggert
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тяжко фыркнув, покосился на киноделов. Те ради ракурса камеру затащили на пригорок слева от провала тоннеля, едва не уронив ее вместе с Нагиса, когда тот орал на Коюки. Самураи рядом с камерой, мы рядом с камерой. Справа только люди Асамы.
Поделиться своими тревогами оказалось не с кем, потому что заскучавший Наруто полез исследовать тоннель до того, как прибежали люди Сандайя, и еще не вернулся. Узумаки хотел запечатать самую большую сосульку и показать ее друзьям в Конохе.
— Хорошо, что персонально Хинате самую большую сосульку подарить не решил. — фыркнул я, пытаясь унять нервозность.
Какаши покосился, но снова уставился в книжечку Джирайи. Вот только я заметил, что он украдкой сложил печать концентрации, а толщина ткани на краю маски под глазом стала меньше.
«Частичное хенге? Тоже что-то почуял? Нет! Хватит подкармливать паранойю! Лучше полюбоваться видами!» — даже в мыслях прозвучало жалко и неуверенно.
Хотя посмотреть было на что. По задумке режиссера, Коюки брела по равнине в лучах подбирающегося к горизонту закатного рыже-красного солнца. Падала в розовый, отдающий в фиолетовые тона снег, будто обессилев, и снова вставала, тяжело опираясь на меч в ножнах. Даже зная, что это игра, ей хотелось помочь, протянуть руку, подставить плечо.
Завтра этот же «Поход одинокой Фуун» нужно будет снять с другой стороны, чтобы не зацепить в кадр нагромождение ледяных глыб у подножия гор и тоннель, уходящий в скальную породу справа от поля. Ведь на самом деле Радужные ледники, к которым по сюжету стремится принцесса Фуун, находятся на севере страны, а не там, где мы набросали кучу снега, придав ей узнаваемую форму.
Я бы сделал точную копию, если бы меня не одернули, сказав, что и так хорошо вышло. Хорошо, но не идеально! Хотя… я бы там на сутки завис, колупая лед кунаем, и все равно бы не остался доволен.
— Левее! Еще! Еще! Прямо! Замечательно!
Со своего холма, неподалеку от входа в тоннель, режиссер давал в матюгальник указания Коюки, когда та начинала сильно отклоняться в сторону от макета. Звуки запишут позже, ведь там еще нужно прикрутить внутренний монолог героини. По факту мы сейчас снимали самое начало фильма, от которого уже начнется повествование о том, как Принцесса Фуун всех помощников растеряла и осталась одна.
Внезапно ухо уловило звуки разбивающихся глыб льда и чего-то смутно знакомого из той жизни, а взвинченная эмпатия — испуг. Успев лишь осознать, что это мог быть только Наруто, как увидел, что из туннеля выбежал сам мелкий с квадратными от ужаса глазами, и едва успел соскочить в сторону, как в клубах пара показался ОН. Нет, не спирт. К нам в гости приперся натуральный бронепоезд. Причем не краснознаменный.
Биджу их раздери, ведь знал же, что рельсы — это не к добру!
Эта махина, вспахав лед и снег, как мягкую землю плуг, с диким грохотом и лязгом разбрасывая глыбы и пар, остановилась неподалеку, так что тоннель оказался заблокирован последним вагоном. А ведь он был такой ширины, чтоб два поезда могли свободно разъехаться!
Может быть, поезд и не выглядел вершиной технической мысли, скорее грубой поделкой, но то для меня, а вот самураи челюсть пороняли и тормошили меня за плечо, показывая катаной на деревянный, грубо обработанный бок странного вагона. Я же охреневал не от «ого, какая непонятная большая штукенция», а того, что не врубался, что с этим поездом делать. Это повстанцы пригнали? Ну, если они этим собирались Коюки впечатлить, то у них получилось. И не только Коюки!
Стоило об этом подумать, как на крышу каждого вагона вылезли по два человека в серой броне, отдаленно напоминающей форму снеговичков, но попроще, и встали к странным башенкам с ручками. Наверно, из люков. Снизу не видно.
— Это Дото! — истошно заорал кто-то.
Проследив за жестом самурая, я заметил в голове вагона что-то вроде балкончика, где стоял высокий крупный мужик с комплекцией медведя и Какашин, старый дружбан с волосами цвета «модно у пенсионерок хорошо за семьдесят».
Как мелом по доске, раздался щелчок и скрежет, с каким включается в мегафонах Конохи радио по утрам, а после густой бас степенно заявил:
— Сколько лет, сколько зим, Коюки-химе. Десять лет прошло, дай мне взглянуть на тебя…
Пафос момента я испоганил, метнув в Дото кунай, а сам рванул к принцессе. Если ее еще не зашибло льдом, то ее надо срочно спасать!
Мой маневр заметили, и в лицо полетели кунаи с голубыми шариками. Удар, и на месте куная возникает еж из длинных ледяных игл. Пришлось пометаться по полю, петляя как заяц, чередуя иллюзорных клонов с теневыми и щедро используя каварими на последних. Хотя там от камеры до Коюки было меньше сотни метров!
— Кажется, про принцессу вспомнил только я один, — прошипел я, сшибая ледяную пику, чуть не задевшую щеку.
Коюки была жива, она сидела в снегу и пялилась перед собой, дрожа от ужаса. Зная, что в таком состоянии ее вообще сложно расшевелить, я крикнул:
— Юкие, фильм провалился в прокате!
Коюки захлопала глазами, а затем яростно взрыкнула:
— Как?!
Тут-то я и подхватил ее на руки, чтоб сбежать с поля боя, так как Дото и его шиноби отвлеклись на что-то по ту сторону поезда.
— Слушайте все! — заорал Асама. — На нас смотрит принцесса Коюки! Победа будет за нами!
Под многоголосый вопль, отдаленно напоминающий «Да-а-а!», я рвался к своим, краем глаза глядя на бегущих повстанцев. Из-за взвинченного восприятия как в замедленной съемке с горки вниз с мечами наголо побежали люди в потускневших от времени хаори, бряцая доспехам и оружием. Некоторые были совсем без брони. В голове мелькнул вопрос, каким макаром мечи должны помочь им против поезда и шиноби. А я одной рукой тем временем готовил к броску кунай с взрыв-тегами и дымные моппаны, умудряясь второй удерживать принцессу.
Стук. Быстрый ритм лязга
