Шакалы пустыни - Юрий Павлович Валин

Никаба на девушке не было, отсутствие носа зияло вопиюще и Катрин подумала, что с пары можно было бы писать эскиз-набросок «Влюбленная Смерть». Гм, довольно свежий сюжет.

— Нам не плохо. Просто деться некуда, — сказал капрал. — Нельзя же по пустыне скитаться бесконечно? Какие из нас бедуины.

— Это конечно. Но ведь нельзя исключительно на этом сомнительном основании рваться прямиком за Дверь? — заворчала Катрин. — Там же не приют для неопределенно странствующих. Нужны веские основания. У Хозяина свои законы и правила. Не пустит вас и правильно сделает.

— Не говорить так! — возмутилась толмачка. — Анубис строг, но справедлив! Так вся деревня знать!

— Я не спорю, — заверила архе-зэка. — Просто есть же какие-то уставные законы и кодекс пропуска в мир мертвых. Вы же не первые сюда пришли.

— Может и так, — капрал поправил угольки костра. — Откажет так откажет. Нам, собственно, главное, чтоб вместе. Хотя идти нам действительно некуда.

— Это другое дело. Возможно, удастся найти какой-то компромисс, — предположила Катрин.

Хорошенькая «смерть» улыбнулась. (Зубки у нее были все-таки абсолютно не здешние, не бедуинские — сущий жемчуг.)

— Компромисс? Немного умереть, немного не умереть?

— Скажем, не умереть, а отсидеться. Или отлежаться. До лучших времен. Полагаю, Хозяин-Анубис может на подобное согласиться.

Катрин рассказала о своем незамысловатом компромиссном плане, а заодно и о будущих достижениях по части пластической хирургии. Слушателям было любопытно, задавали вопросы, хихикали. Потом капрал хмыкнул и признал:

— План кампании хороший. Мы бы там справились, правда, Ани? Жаль что сказка.

Катрин пожала плечами:

— Сказка, миф, бытовая притча, намек на легенду, — уж откуда мне знать? В любом случае там, через двести лет, дерьма в жизни людей ничуть не меньше. Но с пластикой лиц, конечно, сильно продвинулись.

— О, лицо… — Анис, улыбаясь, удобнее оперлась о друга. — Нос в немаловажности, но было чистый смех вообще такое путешествие представить. В любой случай, я в Европа идти не хочу. Там все в немытость и дикость нравов, а я немытого лишь одного человека терпеть. Жослан мне любой подходить.

— В будущей Европе насчет гигиены полная демократия: можно мыться, можно не мыться. Любители делают в ушах дырки размером с кружку, языки разрезают, губы зашивают, соски пробивают, носы, гм, тоже прорезают-пронизывают… Спать можно с кем угодно, женщины собираются на проспектах в толпы и требуют права ходить немытыми и некрасивыми, геи требуют для себя наоборот, а устарелых косно-натуральных мужчин норовят загнать в резервации. Особого счастья народу эта борьба за торжество безмозглой политкорректности не прибавляет, зато движуха. Если бы вам паспортами и кредитками обзавестись, вы и без носа сошли бы за самых нормальных. Странно там. Тьфу, хоть не возвращайся, — Катрин встала. — Пойду я еще потружусь на пользу культово-религиозного объекта, а то тоска берет.

У бассейна возился давешний пацан, а с ним две тетки разных возрастов. Пытались вычистить со дна песок. Катрин забрала смешную деревянную лопатку, уже привычно забралась в воду. Работали практически в молчании, да и не требовала задача сложных бесед. К храму прошел жутко худой человек, нес ребенка — ножки болтались как сломанные спички. Слышалось надсадное неровное дыхание, казалось, крошечный старичок свистит-задыхается. Человек поднялся к ступеням Храма, тетки и пацан смотрели вслед, Катрин тоже присела на парапет, поставила лопатку между колен. Вырвался из дверей храма, пронесся над площадью дежурный рев мучительной боли, через несколько мгновений показался человек, уже без своей маленькой, отстрадавшей свое, ноши. Спустился по ступеням, одна из селянок подала ему воды напиться. В лицо родителю, проводившему дитя, лучше было не смотреть, но Катрин смотрела — нужно твердо помнить, что собственная смерть — не самое жуткое.

Проводивший ушел, а оставшиеся продолжили возню с песком. Все шире открывалась древняя мозаика, радовала взгляд. Немаловажна любая радость у Храма. Пересекла площадь шайка четвероногих: трое шакалов и мелкое, вполне знакомое существо — вид у Дикси был донельзя деловитый. Приветственно тявкнула, но останавливаться — ни-ни! Слаживание антикрысиного патруля — чрезвычайно важная и срочная задача. Спуская с парапета увесистую корзину с влажным песком, Катрин усмехнулась — кто-то из экспедиции уже нащупал свое место в новой жизни.

Вынутым песком постарались заполнить близлежащие ложбины на площади, Катрин ровняла негодной лопаткой высыпанные кучки, и тут… Архе-зэка осознала, что тетки упали на колени, мальчишка и вообще ткнулся лицом в песок. Бог стоял за спиной. Катрин увидела остромордую тень на закатном песке, поворачиваясь, преклонила одно колено. Это было неверно — опустилась бы как надлежит, наверняка ноги бы не отвалились. Но с богом встречалась сержант и леди, этого не скрыть, не забыть, следовательно, незачем и притворятся…

Это не было в полном смысле беседой. (Катрин показалось, что она так и не произнесла ни звука.) Но это было истинной аудиенцией — когда двое слушают друг друга[1] и больше нет никого. Анубиса интересовали вполне понятные вещи, и гостья могла дать исчерпывающие ответы. Бог знал многое об Эльдорадо, знал почти все, но почему-то желал узнать еще раз. Катрин не видела причин скрывать, да это было и невозможно. Анубис не уйдет в другой мир. По-крайней мере до тех пор, пока здесь, в земном мире, в него еще верят. Куда обычно исчезают старые боги, архе-зэка не знала, а Хозяин сообщать не собирался. Да и разве в этом дело? Катрин уже доводилось встречаться с богами, она твердо знала: «по образу и подобию» вовсе не значит «такие же».

Все кончилось, Катрин отправилась к бассейну, в очередной раз умылась и, наконец, перевела дыхание. Вот в такие моменты бесконечно ценишь наличие воды и иные благополучные жизненные обстоятельства. Тетки исчезли, мальчишка смотрел с восхищением. Видимо, общение с богом вышло нестандартным.

— Хороший у вас Хозяин. Красивый, — искренне признала архе-зэка.

Пацан не понял, но согласился.

— Ладно, почти закончили, а мне срочно нужно препроводить знакомых, — Катрин наскоро сполоснула лопатку, вручила инструмент малому селянину. — Бывай, парень.

Она ускоренно шагала по западной улочке, но оказалось, спешить не имело смысла — пара не определившихся экспедиционников уже шла навстречу. Логично, в храмовой деревушке трудно не прочувствовать важных событий.

— Как? — в смятении спросила Анис.

— Не трясись. Анубис вам поможет. Передохнете пару сотен лет, и с новыми силами глупостей понаделаете.

— А чем