Шакалы пустыни - Юрий Павлович Валин

место рядом с парой копий неопределенной давней эпохи. Выглядит жутко ружье чужеродно, но это пока пылью не припудрило. Получается, не дрогнул Бомон со своей безносой, не передумал. Оно и верно — место, невзирая на всю свою странность, успокаивающее. Парадокс, да.

За рассыпающимися от ветхости корзинами чихнула охотница на крыс.

— Пошли, а то придется повторно по полной программе купаться.

Из глубин сокровищницы донеслось протестующее рычание.

— Пошли, говорю. А то ты нагадишь, а это уже безусловное богохульство, за такое одним купанием не отделаешься.

Уже на выходе Катрин увидела весьма знакомый предмет — банка «безалкогольного» была торжественно установлена на ветхом балдахине резных носилок. Против ожидания банка оказалась непочатой. Истинно щедр душой внук бедуинов, этого не отнять. Архе-зэка с изумлением поглазела на безинерционную спиннинговую катушку — с виду слегка неисправную, но все равно вызывающую недоумение своим малообъяснимым присутствием в Ливийской пустыне. Впрочем, та ли это пустыня — большой вопрос.

Катрин изловила неосторожно шмыгнувшую мимо крысо-собаку и вышла в свежую ночь.

Под лагерным тентом спали, хотя и не все. Вейль сидел на камне, смотрел на дорогу. Конечно, никакой дороги здесь не было, но она была. Угадывалась. Уводящая вот к тем едва заметным возвышенностям за которыми откроется… в общем, что-то откроется.

Бывший шеф мельком глянул на архе-зэка, обрядившуюся в последние свежие плавки и футболку, сбереженные именно для наступающего торжественного дня.

— Слушайте, Кольт, понимаю что спрашивать поздновато, но все же не сдержу любопытства. Как думаете, это еще тот мир или уже другой? Или пограничье? Вы же, наверное, догадываетесь.

— Откуда мне знать, мсье Вейль. Вы же сюда так стремились, вы и разбирайтесь.

Катрин легла, попыталась завернуться в короткий жилет. Собаченция немедля пристроилась под бок, принялась ерзать, распространяя запах слегка освеженной элитной псины и пыли веков.

— Уймись, — посоветовала архе-зэка.

Насмешливо взвыл пустынный шакал, ему ответил другой, третий — едва слышный. Дикси приподняла плешивую башку, одобрительно сверкнула клычком. Полночь. Надо бы все же поспать.

Вейль сидел, устойчиво опершись локтями о колени, смотрел на дорогу. Готовится. Псих упертый.

[1]Атет (Матет) — согласно египетской мифологии первая из двух лодок, в которой Ра плыл с рассвета до полудня. Между полуднем и сумерками Ра путешествовал в лодке Сектет, спускаясь всё ниже. Ночью бог спускался под землю и воевал со своими извечными врагами.

[2]Праправнук бедуина исполняет своеобразный микс из песен широко известных за пределами Ливийской пустыни, но расставляет строфы в столь хаотичном порядке, что указать всех авторов стихов не представляется возможным.

[3]Нагрудное украшение. Теоретически могло быть частью воинских доспехов, но в данном, древнеегипетском случае, просто украшение.

Глава третья. Там

Ухожу, ибо в этой обители бед

Ничего постоянного, прочного нет

Пусть смеется лишь тот уходящему вслед

Кто прожить собирается тысячу лет

(Омар Хайям)

Да, умел формулировать, этого не отнять. Помнится, показала ему Байкал, устроились на берегу, едим омуля. Я говорю, «вот ты все про старость, и вино. А ведь и без спиртяги как хорошо сидим». Вздыхает…

Л. Островитянская. Методичка для авторов «Как писать без алкоголя»

дата и место не определены

Песок казался угасающе-алым, ненастоящим, сапоги перестали вязнуть — дорога, все еще не очевидная, напрямую вела к темным пятнышкам на горизонте. Уже можно было опознать пальмы и относительно крупные строения. Подсознание настойчиво намекало, что сейчас из утреннего сумрака явятся величественные очертания пирамиды, да только ничего подобного. Здесь все было не так. Катрин шла замыкающей, чему была рада. Идти не хотелось. Не наш это пункт назначения.

Мертвый закатный мир — он для мертвых, как и утро, которое не утро. Чуть заметный уклон к лежащему впереди плато, окруженному заслоняющей и изолирующей бесконечностью дюн-барханов. Поднимающееся солнце светило в спину, но тени гасли на песке под ногами, свет впереди был мягок и слаб. Вечер там и закат, должно быть вечный. Это противоестественное сочетание порядком смущало даже привычный ко многому военно-шпионский ум. Спутники же этим утром, кажется, не проронили ни слова. Даже Дикси, изъявившая необъяснимое желание двигаться своим ходом, семенила в тишине и не особо вываливала язык.

Катрин невыносимо хотелось оглянуться, проверить, не истаивает ли за спиной дорога, видна ли еще башня Крайнего Склада, сохраняются ли символические шансы вернуться по своим следам. Но вертеть башкой было неразумно. Ощущение, что ты уже на самом виду, перед НИМ, было слишком сильно. Конечно, бог чувствует нерешительность и страх паломников, да и иные смятения от него не укроются. Но держать марку нужно до конца, ибо учтивость и вежливость — наше единственное оружие.

Штуцер сильнее оттягивал плечо, намекал, что развернуться и двинуть назад еще очень даже возможно, но это было заведомо обманчивым ощущением. Оружие тут излишне. Вот поэтому бывший шеф так уверенно и ровно шагает вперед. Кажется, о попутчиках он давно забыл, сосредоточился на предстоящей Встрече. Ему-то что, он сам в себе оружие, ему прикосновения к обтертому ореховому прикладу винтовки вообще не нужны. Видят боги, Вейль — Псих с большой буквы «П». Свела же судьба-злодейка…

Пальмы впереди казались не настоящими, а вырезанными из потемневшей тонкой жести. Тоска овладевала архе-зэка. Хотелось драпануть или бахнуть грамм двести. Бегство по чужой дороге к глубоко чужому складу будет выглядеть весьма нелепо, а последствия от принятого стакана в наступающей дневной жаре могут попросту убить. Или не будет здесь настоящего дня и жары? Впрочем, спиртного все равно нет. Ходим неподготовленные, спохватываемся поздновато…

Дикси, видимо, порядком притомившаяся, вопросительно оглянулась. Паломница-шпионка развела руками — глупо теперь на ручки проситься, торжественность момента нарушать. Собаченция раздраженно дернула тощим хвостом. Абсолютно не «на ручки» она, понимаете ли, имела в виду. Ну, извините, мы нынче не особо догадливы.

Это все странное освещение виновато — Катрин заметила наблюдателя гораздо позже зоркой архе-собаки. Местный властелин пустыни сидел, поджав хвост, поодаль от дороги, и, склонив острую морду к плечу, разглядывал путников. Шакал был поджар и невелик ростом — видать, ночные завывания отнимают уйму сил и энергии. Впрочем, с чего тут, в песках, разжиреешь?