Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅) - Автор неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Симэнь намеревался почтить дворцового смотрителя четырьмя низкими поклонами, но тот решительно воспротивился.
– Ни в коем случае! – возразил он.
– Мы с Тяньцюанем принадлежим к молодому поколению, – говорил Симэнь, – и долг обязывает нас оказывать вашему сиятельному все положенные почести, Кроме того, вы имеете честь принадлежать к знатнейшим приближенным особам Двора.
Они долго упрашивали друг друга. Наконец, Хэ И согласился на половину положенного церемониала и пригласил Симэня занять почетное «верхнее» место, а сам сел в кресло хозяина рядом. Хэ Юншоу расположился сбоку.
– Но это невозможно, ваше сиятельство! – возразил Симэнь, – Мы с господином Хэ коллеги . Могу ли я допустить, чтобы господин Хэ сидел ниже меня? Вы, ваше сиятельство, ему дядя, вам полагается, но мне нет.
– А вы, сударь, отлично знаете этикет, – говорил польщенный Хэ И. – Ну, ладно! Тогда я сяду сбоку, а вы, сударь, будете рядом с вашим новым коллегой.
– Тогда и мне будет удобно, – согласился Симэнь.
Они обменялись поклонами и расселись.
– Слуги! – крикнул Хэ И. – Подбросьте-ка угольку. Похолодало сегодня.
Слуги принесли шлифованного угля и подложили его в стоявшие в углах начищенные до блеску медные жаровни, потом опустили утепленные промасленной бумагой занавеси. От зажженных огней в зале стало светло как днем.
– Прошу вас, сударь, будьте как дома! – обратился к гостю Хэ И. – Может, снимете парадный халат?
– Извините, ваше сиятельство, – говорил смущенно Симэнь, – Я без нижнего халата. Я пошлю своего слугу …
– Не стоит, – успокоил его Хэ И и обратился к слугам: – Ступайте принесите господину мой зеленой шерстяной халат с квадратной нашивкой, украшенной летающей рыбой.
– Но мне не полагается носить служебное облачение вашего сиятельства, – заметил Симэнь.
– Ничего страшного! – продолжал Хэ И. – Вчера император, да продлится его жизнь на десять тысяч лет, пожаловал мне одеяние с драконом о четырех когтях. Это мне больше не потребуется. И я подарю его вам[1].
Слуги принесли халат. Симэнь снял с себя пояс и парадный халат и отдал Дайаню, сам облачился в одеяние придворного сановника и поклонами благодарил хозяина.
– Прошу и вас, сударь, снять верхний халат, – обратился Симэнь к Хэ Юншоу.
Снова подали чай.
– Позовите певцов! – распорядился Хэ И.
В доме придворного смотрителя, надобно сказать, обучали музыке и пению целую дюжину подростков. Они вышли, возглавляемые двумя учителями, и приветствовали гостя и хозяев земными поклонами. Хэ И велел внести в залу медные гонги и бронзовый барабан. Когда заиграли, могучие звуки свирелей и удары в барабан потрясли небеса и вспугнули рыб и птиц. Музыканты сели на свои места в ожидании распоряжений. Хэ И поднес Симэню кубок.
– Не утруждайте себя, прошу вас, ваше сиятельство, – всполошился Симэнь, – Пусть почтенный коллега поднесет. Поставив передо мной кубок и прибор, вы уже оказали мне великую честь.
– Нет уж, сударь, позвольте мне поднести вам кубок, – наставал Хэ И. – Видите ли, племянник только начинает служить и не знает еще всех тонкостей. Не оставьте его своими милостями, сударь, очень вас прошу. Я вам буду весьма обязан.
– Не беспокойтесь, ваше сиятельство, разумеется, не оставлю, – заверил его Симэнь. – Говорят, коллеги – что самая близкая родня. Мне, вашему ученику, хотелось бы надеяться на покровительство вашего сиятельства. Я же со своей стороны почту за долг помочь вашему племяннику.
– Вот и прекрасно! – воскликнул Хэ И. – Мы обязаны поддерживать друг друга, коль скоро все мы служим Государю.
Симэнь не стал дожидаться, пока ему поднесут кубок. Он взял кубки и поднес их сперва придворному евнуху Хэ И, а потом Хэ Юншоу. После взаимных поклонов все сели.
К пирующим вышли три подростка с учителем и, взяв в руки серебряную цитру, костяные кастаньеты, трехструнку и лютню, спели цикл романсов.
На мотив «Высится статно парадный дворец»:
Хрустальный и чистый чертог,Разливами радуги полон,Внутри – перламутровый полог…За окнами — лунный восход,Снежинки кружит ветерок,На ложе драконовом холод[2],И сон не глубок и не дологЗа золотом царских ворот.
На мотив «Катится расшитый мяч»:
В воздухе цветы-снежинки –Ивы зимние пушинки –То порхают мотыльками,То алмазами сверкают;Заслонив лицо руками,Я иду, шаг ускоряя,Стала шапка вороная,Словно в трауре, седая.Где же феникса палаты[3]?Растворились в снежной буреСтен лазурные глазури,Окон кружевное злато…Не найти мне путь обратный –Всюду белые нефриты,Как из серебрят земную свитуДевять ярусов небесных[4].Свет и тьму, твердь и отверстье[5],Все стихии и все далиПудрой белою устлали.
На мотив «Поразительный сюцай»:
На воротах медный зверь оскален страшный[6],И замки дворца неодолимы…Я из спальни выхожу незримый,Я – с предгорья долголетья Чжао Старший[7].Я спешу к Учителю Канонов,Познавать всеведение законов.
На мотив «Застывшая завязь»:
Зимою ветра неустанныИ снег все дороги занес,А я сокровенные тайны.С тобой обсуждаю всерьезНе ждем окончания стужиК чему бесполезно тянуть?Кто ценит не внешность, а суть,Тому церемонии чужды.В безмолвном пределе дворцовом,Три князя давно на местах[8]И сам Трипитака-монах[9]. –Все жаждут заветного слова.От холода пьем кипятокИ ждем толкования строк[10].
На мотив «Поразительный сюцай»:
Не подражаю я Ханьскому вану,Ведь наслаждался в покоях Вэйян он[11]Также не чту императора Тан,Что развлекался в хоромах Цзиньян[12].Мне сладострастье двух фениксов чуждо[13],Мне просвещенье единственно нужно.Роскошь отброшу, чтоб снова, как в старь,Скромным и мудрым был ваш государь.
На мотив «Катится расшитый мяч»:
Меж четырех морей[14]Я – первый из людей,Мне долг велит вести народ свой.К основам мужества и благородства.Твердыням трем почтительно послушным:правителю, отцу и мужу;Познавшим пять первейших правил.гуманность, справедливость,пристойность и надежность,и пониманье правды.[15]Но молодость своюЯ передал копью,К Конфуцию пришел не сразу[16].В «Преданьях» сколько глав[17]!Смирит «Обрядник» нравИ просветит народный разум[18].А в «Песнях» сколько строф[19]!Причины катастрофИ процветаний «Летопись» изложит[20].Мне подражать кому? –Лишь Юй, Чэнтан, Вэнь, У[21],Как предков чтить мне Яо, Шуня должно[22].Был не один Тай-цзун,И Ханьский Гао-цзу:Там – Фан и Ду[23], там – Сяо, Цао рядом[24].А мне – без вас нельзя.Хочу, чтоб вы, друзья,Преодолели мудрости преграды.
На мотив «Поразительный сюцай»:
В «Изреченьях»[25], говоришь,Есть правления рецепты, –Знаешь половину лишь –И уже почти мудрец ты –Горы, реки. – все в руках!Мудрость древних – неба высь!Не с красоткой веселись –Истолковывай каноны,Чти гуманности законы —И покинет душу страх.
На мотив «Катится расшитый мяч»:
Ярко свечи цветные горят,Вьется чудный густой ароматИз курильниц, расставленных в ряд.Не волнуйся, почтенный мой брат,Я не стану невестку просить[26]Кубок плещущий мне подносить.«Не бросают в сиротстве жену!»Эту стойкость души я пойму.Не познает позора тот муж,Что жену выбирал по уму.И «влюбленной чете никогдаНе забыть скудной жизни года»[27].Не красы ты искал – доброты,Как Лян Хун – Мэн Гуан, выбрал ты[28].Ты – И Инь, я – Тайцзя[29]. Извини!Пусть счастливо пройдут ваши дни.
На мотив «Поразительный сюцай»:
Отдохнуть бы, уснуть бы скорей!Биографии прежних царей,Царств подъемы, паденья всю ночьПоученьями сон гонят прочь.Мы серьезный ведем разговор…В мире горе и боль с давних пор,Длятся скорби народной века…Жаль, что ночь эта так коротка.
На мотив «Катится расшитый мяч»:
Скорблю, если вижу:Как ближнему нечем прикрыть наготу;Скорблю, если вижу:От голода ближнему невмоготу.Скорблю, если вижу:Бедняге постелью – промерзший порог;Скорблю, если вижу:Ученый за книгою ночью продрог.Скорблю, если вижу:Супруги, замерзшие, стонут вдвоем;Скорблю, если вижу:Купец-горемыка оставил свой дом.Скорблю, если вижу:Как в буре ладью рыбаку не унять;Скорблю, если вижу:Голодные дети и мертвая мать.Скорблю, если вижу:Как голоден, в рубище гордый мудрец;Скорблю, если вижу:Защитника Родины близок конец.Страна моя — скопище скорбиКто кроме меня ее вскормит?!
На мотив «Поразительный сюцай»:
