Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В описании пансиона Тушара есть автобиографические элементы: Достоевский с братом Михаилом посещал сначала московский пансион Н. И. Драшусова (Сушарда), а затем в 1834–1837 гг. учился в закрытом пансионе Л. И. Чермака.
Тушина Лизавета Николаевна (Лиза)
«Бесы»
Дочь Прасковьи Ивановны Дроздовой и штаб-ротмистра Николая Тушина, родственница Юлии Михайловны фон Лембке, невеста Маврикия Николаевича Дроздова. «Отставной штаб-ротмистр Тушин и сам был человек со средствами и с некоторыми способностями. Умирая он завещал своей семилетней и единственной дочери Лизе хороший капитал. Теперь, когда Лизавете Николаевне было уже около двадцати двух лет, за нею смело можно было считать до двухсот тысяч рублей одних её собственных денег, не говоря уже о состоянии, которое должно было ей достаться со временем после матери, не имевшей детей во втором супружестве…» И далее хроникёр Г—в пытается набросать портрет этой необыкновенной девушки: «Я не стану описывать красоту Лизаветы Николаевны. Весь город уже кричал об её красоте, хотя некоторые наши дамы и девицы с негодованием не соглашались с кричавшими. Были из них и такие, которые уже возненавидели Лизавету Николаевну, и во-первых, за гордость <…>. Во-вторых, ненавидели её за то, что она родственница губернаторши; в-третьих, за то, что она ежедневно прогуливается верхом. У нас до сих пор никогда ещё не бывало амазонок; естественно, что появление Лизаветы Николаевны, прогуливавшейся верхом и ещё не сделавшей визитов, должно было оскорблять общество. Впрочем, все уже знали, что она ездит верхом по приказанию докторов, и при этом едко говорили об её болезненности. Она действительно была больна. Что выдавалось в ней с первого взгляда — это её болезненное, нервное, беспрерывное беспокойство. Увы! бедняжка очень страдала, и всё объяснилось впоследствии. Теперь, вспоминая прошедшее, я уже не скажу, что она была красавица, какою казалась мне тогда. Может быть, она была даже и совсем нехороша собой. Высокая, тоненькая, но гибкая и сильная, она даже поражала неправильностью линий своего лица. Глаза её были поставлены как-то по-калмыцки, криво; была бледна, скулиста, смугла и худа лицом; но было же нечто в этом лице побеждающее и привлекающее! Какое-то могущество сказывалось в горящем взгляде её тёмных глаз; она являлась “как победительница и чтобы победить”. Она казалась гордою, а иногда даже дерзкою; не знаю, удавалось ли ей быть доброю; но я знаю, что она ужасно хотела и мучилась тем, чтобы заставить себя быть несколько доброю. В этой натуре, конечно, было много прекрасных стремлений и самых справедливых начинаний; но всё в ней как бы вечно искало своего уровня и не находило его, всё было в хаосе, в волнении, в беспокойстве. Может быть, она уже со слишком строгими требованиями относилась к себе, никогда не находя в себе силы удовлетворить этим требованиям…»
Некоторая противоречивость в тоне Антона Лаврентьевича Г—ва объясняется тем, что он и сам был влюблён в Лизавету Николаевну. А кроме него и жениха Маврикия Николаевича, ещё два персонажа «ушиблены» этой героиней — капитан Лебядкин и Николай Всеволодович Ставрогин. Лебядкин посвящает Лизе свои пылкие нелепые вирши и буквально преследует её, вызывая лишь смех и недоумение. «Роман» же со Ставрогиным таинствен, странен, полон трагизма. Несчастный Маврикий Николаевич, предлагая Николаю Всеволодовичу свою невесту в жёны, весьма точно обрисовал ситуацию: «— Нет. Из-под беспрерывной к вам ненависти, искренней и самой полной, каждое мгновение сверкает любовь и… безумие… самая искренняя и безмерная любовь и — безумие! Напротив, из-за любви, которую она ко мне чувствует, тоже искренно, каждое мгновение сверкает ненависть — самая великая!..»
Ставрогин, в конце концов, поддавшись искушению страсти, увозит Лизу почти из-под венца в Скворешники, губит её судьбу. Наутро Лиза, узнав об убийстве жены Ставрогина, Марьи Лебядкиной, и её брата, непременно хочет увидеть их трупы и погибает от рук разгневанной толпы, посчитавшей её виновницей убийства.
У Ф
Улитина Софья Матвеевна
«Бесы»
Книгоноша. О ней упоминается впервые в связи с Лямшиным, который подложил ей в мешок с книгами «целую пачку соблазнительных мерзких фотографий из-за границы». Затем, уже в финале её встречает Степан Трофимович Верховенский во время своего «последнего странствования»: «Он поднял глаза и, к удивлению, увидел пред собою одну даму <…> лет уже за тридцать, очень скромную на вид, одетую по-городскому, в тёмненькое платье и с большим серым платком на плечах. В лице её было нечто очень приветливое, немедленно понравившееся Степану Трофимовичу. Она только что сейчас воротилась в избу, в которой оставались её вещи на лавке, подле самого того места, которое занял Степан Трофимович, — между прочим портфель, на который, он помнил это, войдя посмотрел с любопытством, и не очень большой клеёнчатый мешок. Из этого-то мешка она вынула две красиво переплётенные книжки с вытесненными крестами на переплетах и поднесла их к Степану Трофимовичу. <…> Он скоро узнал от неё, что она Софья Матвеевна Улитина и проживает собственно в К., имеет там сестру вдовую, из мещан; сама также вдова, а муж её, подпоручик за выслугу из фельдфебелей, был убит в Севастополе. <…> Она рассказала, что после мужа оставшись всего восемнадцати лет, находилась некоторое время в Севастополе “в сестрах”, а потом жила по разным местам-с, а теперь вот ходит и Евангелие продаёт…»
Именно Софья Андреевна, которая «знала Евангелие хорошо», нашла и прочитала Верховенскому-старшему по его просьбе то место «о свиньях», которое вынесено эпиграфом к «Бесам». Степан Трофимович настолько сразу и сильно (последняя любовь с первого взгляда!) привязался к Софье Матвеевне, что даже отыскавшая его в деревне Варвара Петровна Ставрогина не в силах оказалась её прогнать. Более того, Софья Матвеевна вместе со Степаном Трофимовичем была доставлена в Скворешники и после кончины его осталась «навеки» у Варвары Петровны.
Устинья Фёдоровна
«Господин Прохарчин»
Хозяйка квартиры, у которой снимает угол Прохарчин. «…а
