Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин

окончания школы «не водился и даже перестал на улице кланяться». Подпольный человек, будучи в гостях у Симонова, услышал, что группа школьных товарищей, среди которых был и Трудолюбов, решили устроить прощальный обед Зверкову, уезжавшему к месту службы, и напросился в эту компанию. «Трудолюбов, была личность незамечательная, военный парень, высокого роста, с холодною физиономией, довольно честный, но преклонявшийся перед всяким успехом и способный рассуждать только об одном производстве. Зверкову он доводился каким-то дальним родственником, и это, глупо сказать, придавало ему между нами некоторое значение. Меня он постоянно считал ни во что; обращался же хоть не совсем вежливо, но сносно…» Вспоминая о том скандальном обеде уже много лет спустя, Подпольный человек отзывается об этом товарище — «тупица Трудолюбов», хотя, в общем-то, этот «тупица» меньше всех унижал Подпольного и даже «наивно» порой за него заступался, но, с другой стороны, герой не исключал, когда намеревался довести дело до пощёчин, что его «особенно будет бить Трудолюбов: он такой сильный…»

Трусоцкая Лиза

«Вечный муж»

Дочь Натальи Васильевны Трусоцкой, юридически дочь Павла Павловича Трусоцкого, настоящий её отец — Алексей Иванович Вельчанинов. Глава V озаглавлена её именем — «Лиза». Здесь Вельчанинов, направляясь в квартиру к Трусоцким (в меблированных номерах), сначала слышит плач: «Плакал как будто ребёнок лет семи-восьми; плач был тяжёлый, слышались заглушаемые, но прорывающиеся рыдания…». В комнате гость застал отвратительную сцену: «…посредине стоял Павел Павлович, одетый лишь до половины, без сюртука и без жилета, и с раздражённым красным лицом унимал криком, жестами, а может быть (показалось Вельчанинову) и пинками, маленькую девочку, лет восьми, одетую бедно, хотя и барышней, в чёрном шерстяном коротеньком платьице. Она, казалось, была в настоящей истерике, истерически всхлипывала и тянулась руками к Павлу Павловичу, как бы желая охватить его, обнять его, умолить и упросить о чём-то. В одно мгновение всё изменилось: увидев гостя, девочка вскрикнула и стрельнула в соседнюю крошечную комнатку…» Вскоре она вышла «уже без слёз» и Вельчанинов хорошенько рассмотрел её: «Это была высоконькая, тоненькая и очень хорошенькая девочка. Она быстро подняла свои большие голубые глаза на гостя, с любопытством, но угрюмо посмотрела на него и тотчас же опять опустила глаза. Во взгляде её была та детская важность, когда дети, оставшись одни с незнакомым, уйдут в угол и оттуда важно и недоверчиво поглядывают на нового, никогда ещё и не бывшего гостя; но была, может быть, и другая, как бы уж и не детская мысль, — так показалось Вельчанинову…»

Лиза безумно любит Трусоцкого, которого считает отцом, не понимая, почему он так жесток с нею, измучена этой жестокостью до того, что пыталась выброситься из окна. Вельчанинов же так и не успевает завоевать сердце своей только что встреченной дочери — она сгорает-умирает от горячки на даче у Погорельцевых.

Трусоцкая Наталья Васильевна

«Вечный муж»

Первая жена Павла Павловича Трусоцкого, мать Лизы Трусоцкой, любовница Алексея Ивановича Вельчанинова и Степана Михайловича Багаутова. Вельчанинов вспоминает о времени, когда жил в городе Т. и был любовником Трусоцкой: «Значит, было же в этой женщине что-то такое необыкновенное — дар привлечения, порабощения и владычества!

А между тем, казалось бы, она и средств не имела, чтобы привлекать и порабощать: “собой была даже и не так чтобы хороша; а может быть, и просто нехороша”. Вельчанинов застал её уже двадцати восьми лет. Не совсем красивое её лицо могло иногда приятно оживляться, но глаза были нехороши: какая-то излишняя твёрдость была в её взгляде. Она была очень худа. Умственное образование её было слабое; ум был бесспорный и проницательный, но почти всегда односторонний. Манеры светской провинциальной дамы и при этом, правда, много такту; изящный вкус, но преимущественно в одном только уменье одеться. Характер решительный и владычествующий; примирения наполовину с нею быть не могло ни в чем: “или всё, или ничего”. В делах затруднительных твёрдость и стойкость удивительные. Дар великодушия и почти всегда с ним же рядом — безмерная несправедливость. Спорить с этой барыней было невозможно: дважды два для неё никогда ничего не значили. Никогда ни в чём не считала она себя несправедливою или виноватою. Постоянные и бесчисленные измены её мужу нисколько не тяготили её совести. По сравнению самого Вельчанинова, она была как “хлыстовская Богородица”, которая в высшей степени сама верует в то, что она и в самом деле Богородица, — в высшей степени веровала и Наталья Васильевна в каждый из своих поступков. Любовнику она была верна — впрочем, только до тех пор, пока он не наскучил. Она любила мучить любовника, но любила и награждать. Тип был страстный, жестокий и чувственный. Она ненавидела разврат, осуждала его с неимоверным ожесточением и — сама была развратна. Никакие факты не могли бы никогда привести её к сознанию в своем собственном разврате. <…> “Это одна из тех женщин, — думал он, — которые как будто для того и родятся, чтобы быть неверными жёнами. Эти женщины никогда не падают в девицах; закон природы их — непременно быть для этого замужем. Муж — первый любовник, но не иначе, как после венца. Никто ловче и легче их не выходит замуж. В первом любовнике всегда муж виноват. И всё происходит в высшей степени искренно; они до конца чувствуют себя в высшей степени справедливыми и, конечно, совершенно невинными”…»

Вельчанинову Трусоцкая через год дала «отставку» и так его запутала, что он даже не подозревал о рождении своей дочери Лизы. После смерти Натальи Васильевны муж обнаружил её интимную переписку, узнал о любовниках и приехал в Петербург их «мучить».

Прототипом этой героини, в какой-то мере, послужила Е. И. Гернгросс.

Трусоцкая Олимпиада Семёновна

«Вечный муж»

Новая жена Павла Павловича Трусоцкого, любовница Митеньки Голубчикова. Вельчанинов увидел её через два года после последней встречи с Трусоцким, путешествуя на юг, на одной из железнодорожных станций: «Одна дама, вышедшая из вагона второго класса и замечательно хорошенькая, но что-то уж слишком пышно разодетая для путешественницы, почти тащила обеими руками за собою улана, очень молоденького и красивого офицерика, который вырывался у неё из рук…» Улан оказался Митенькой, который напился и не смог её защитить от подгулявшего купчика. В роли защитника выступил Вельчанинов: «Дама интересовала его; это была, как видно, богатенькая провинциалочка, хотя и пышно, но безвкусно одетая и с манерами несколько смешными, — именно соединяла в себе всё, гарантирующее успех столичному фату при известных целях на женщину…» Вскоре подскочил и Трусоцкий, который ужасно испугался,