От победы к миру. Русская дипломатия после Наполеона - Элис Виртшалфтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обсуждение конфликта между Баденом и Баварией завершилось, когда 20 ноября 1818 года четыре союзные державы подписали протокол, призванный служить фундаментом для общих инструкций союзным представителям при Франкфуртской комиссии. За годы, прошедшие после Венского конгресса, общие инструкции стали эффективным инструментом доведения до сведения союзнических сторон соглашений по конкретным вопросам таким образом, чтобы это не выглядело как диктат заинтересованным сторонам. Дипломатическое давление в форме союзного консенсуса не имело правового статуса само по себе; однако общие инструкции представляли собой форму согласованных действий, позволявших великим державам оказывать влияние на второстепенные государства и друг на друга. Не менее важно и то, что эти общие инструкции создавали механизм, с помощью которого правительство, не согласное с общей политикой, могло воздержаться от вмешательства, сохраняя при этом полную приверженность альянсу и союзническому единству. В этом случае Франция присоединилась к союзникам в их попытках убедить короля Баварии согласиться на предложения Бадена. Согласно протоколу, отказ Баварии освобождал великого герцога Баденского от обязательств перед Баварией, которые он принимал как в настоящем, так и в предыдущих соглашениях. Согласие Баварии было бы формализовано в качестве отдельных соглашений между союзниками и дворами Бадена и Баварии. В конечном итоге Бавария отвергла согласованную во Франкфурте компенсацию, что означало для Австрии продолжение выплат арендной платы королевству в соответствии с Мюнхенским договором. В то же время, согласно Общему постановлению Франкфуртской комиссии (8 (20) июля 1819 года), договору от 29 июня (10 июля) 1819 года, между Австрией и Баденом и второму соглашению от той же даты, подписанным Австрией, Баденом, Великобританией, Пруссией, графство Герольдсекское перешло к Бадену, а Верхний Вертхайм – к Австрии[145].
Несмотря на то что союзники предпочитали вести переговоры по территориальным спорам Германии в рамках Франкфуртской комиссии, немецкие князья продолжали добиваться вмешательства великой державы во время Аахенских конференций[146]. Среди некоторых небольших германских государств существовала особая тенденция рассматривать Россию в качестве своего защитника[147]. Ссылаясь на статьи XLIX и L Заключительного акта Венского конгресса, герцог Ольденбургский, герцог Саксен-Кобургский и ландграф Гессен-Гомбург-Готский – все они запросили поддержку при обмене земель и рекламациях[148]. Князья надеялись получить земли ближе к своим древним государствам; обмены вовлекали другие немецкие государства, включая Баварию и Пруссию. Герцог Ольденбургский и граф Бентинк также претендовали на земли Эльсфлет и Книфаузен соответственно, которые во время Наполеоновских войн были включены во Францию на основе договоров между великими державами. Эльсфлет стал частью Франции в соответствии с договором от 6 апреля 1803 года, подписанным между Францией и Россией при посредничестве Пруссии. Книфаузен был оккупирован армиями Голландии и Франции, медиатизирован в Ольденбург, включен в состав Франции, оккупирован Россией, а затем возвращен герцогу Ольденбургскому. В 1815 году миротворцы признали независимость Книфаузена, и граф Бентинк начал попытки восстановления своих прав на суверенитет над сеньорией. Со своей стороны, герцог Ольденбургский пытался выяснить, кто осуществляет суверенитет над данной территорией: он или граф Бентинк. Хотя на заседании 7 ноября российский министр иностранных дел граф Нессельроде утверждал, что дом Гольштейн-Ольденбург обладал правом наследования Книфаузена, союзники попросили принца Пруссии Гарденберга провести расследование и дополнительно пролить свет на этот вопрос. В докладе Гарденберга, посвященном претензиям герцога Ольденбургского, Саксен-Кобургов и Гессен-Гомбургов, недвусмысленно говорилось, что Фридрих-Вильгельм III отвергал любые изменения, касающиеся прусской территории. На основе существующих соглашений упомянутые князья уже получили земли на левом берегу Рейна. Поэтому союзники пришли к выводу, что в данном случае они не обязаны вмешиваться от имени немецких князей. За последними сохранялось право свободно вести переговоры с Пруссией или другими державами с целью проведения территориальных обменов по взаимному согласию, однако такие переговоры не входили в зону ответственности союзников.
Восстановление территории и населения Пруссии было краеугольным камнем здания мира и умиротворения, возведенного в 1814–1815 годах, и претензии, затрагивающие прусские интересы, вряд ли могли привести к положительному ответу союзников. Однако граф Нессельроде представил требования ландграфа Гессен-Гомбург-Готского, который стремился получить территории или компенсацию от Великого княжества Гессен[149]. Союзники сочли эти требования законными, и их министры в Дармштадте и Франкфурте получили приказ настойчиво призвать великого герцога к справедливому урегулированию, включая предоставление голоса для ландграфов в немецком парламенте. Четыре великие державы использовали тот же подход при рассмотрении претензий князя Виндишгреца, чьи земли были включены в состав Королевства Вюртемберг. На основании соглашения 1811 года князь отказывался от своих суверенных прав, но только до тех пор, пока существовал Наполеоновский Рейнский союз. Поэтому он добивался компенсаций или восстановления исконных прав. В ответ союзные дипломаты в Штутгарте получили инструкции использовать дружеские связи и частные средства для удовлетворения требований князя. На встрече полномочных представителей в Аахене было решено выплатить князю компенсацию. Еще один запрос пришел от княгини Турн-и-Таксис, которая была готова уступить территории князю Гогенцоллерн-Зигмарингену в обмен на получение от сейма статуса суверенного княжества для своих земель. И Австрия, и Пруссия поддержали эти договоренности.
Претензии и встречные претензии немецких князей различного уровня, начиная от королей и герцогов и заканчивая свободными городами и медиатизированными графами, могут показаться незначительными и, конечно, их трудно описать, основываясь на приведенных здесь правовых, архивных и вторичных источниках. Упомянутые споры ни в коей мере не представляют собой полную картину сложного процесса, приведшего к появлению современной Германии[150]. Тем не менее их стоит упомянуть для достижения целей настоящего исследования, так как они документируют способность союзников вмешиваться в потенциально опасные ситуации таким образом, чтобы это не выглядело как навязывание великими державами второстепенным государствам собственных решений. В ходе обсуждений, касавшихся немецких князей, союзники, собравшиеся в Аахене, проявляли готовность поддержать законные требования, основанные на договорных обязательствах и исторических правах, до тех пор, пока эти изменения не приводили к существенному изменению соглашений, кодифицированных в Заключительном акте Венского конгресса. Союзники также не исключали будущих территориальных изменений, обменов территориями или компенсаций. Однако они настаивали на том, что дополнительные изменения должны разрабатываться на основе взаимного согласия между соответствующими князьями без вмешательства союзников. Медиатизированные князья и графы обратились к союзникам, собравшимся в Аахене, в том числе к императору России, по поводу их отношений с Германским союзом. Австрия же и Пруссия, будучи германскими государствами, играли более активную роль и брали на себя ответственность за обеспечение для князей
