Ритуал - Адам Нэвилл

— Старик, я кое-чего тебе не рассказывал. — Хатч говорил тихо, но голос его был напряжен, будто он собирался сделать какое-то трудное признание. Люк посмотрел на Хатча. Свет от огня выхватывал из темноты лишь его глаза и рот. В капюшоне и узкой шерстяной шапочке Хатч был едва узнаваем. Люк подозревал, что тот собирается рассказать ему о своих находках в церкви или лачуге. Которые утаил от других. Либо о том, что он допустил просчет относительно их местонахождения на карте.

Люк приготовился слушать. — Говори прямо. Это уже девиз сегодняшнего вечера. Только без иронии и всякого дерьма. А то я уже сыт по горло.

— Я заметил.

— Думаешь, я зашел слишком далеко?

— Не то слово. С тобой не соскучишься, шеф. Похоже, они в шоке от твоего поведения.

Люк почувствовал первые уколы совести, но обрел контроль над собой. — Нет. Я не перегнул палку. Нет. Я должен был выговориться.

— Ясно.

— А ты просто стоял в стороне. У тебя тоже бывают моменты. Никогда не замечал, что кто-то топчет тебе яйца, когда у тебя кризис. Почему со мной должно быть по-другому. Я этого не потерплю.

Какое-то время Хатч молчал. Потом заговорил, — Люк, я бы сказал, что в Лондоне ты спалил несколько предохранителей. Таких, которые не уже заменить. Сделал это сам. Когда я был консультантом по выплатам. Помнишь?

Вместо того, чтобы инстинктивно включить защитный механизм, Люк кивнул. — Сейчас я не в очень хорошей форме. Если честно, я уже сыт по уши.

— А попробуй направить свою ярость в правильное русло.

— Я иногда бываю очень зол. Наверное, я психопат, или что-то в этом роде, — заявил Люк тоном, не терпящим возражений.

Хатч рассмеялся.

— Я серьезно. Этим утром. С Домом. Это уже не первый раз. Со мной было такое в метро, по дороге на работу.

— Ни фига себе!

— Месяца два назад. Какой-то придурок влез в вагон, прежде чем я успел выйти. Знаешь, там объявляют, что сперва нужно выпускать людей. И еще про то, как нужно перемещаться по вагонам. Все равно никто не слушает. Как бы то ни было, я полез в драку. Вытащил этого пиздюка за шею из вагона и уложил. На платформу. На глазах у трех сотен людей. Мне было плевать. Я просто хотел, чтобы этот засранец знал, что нельзя лезть в вагон, когда кто-то выходит.

— Тебя арестовали?

— Оштрафовали.

— Шутишь?

Люк покачал головой. — Мне нужно найти выход. Иначе я сойду с ума. В моей коробке не осталось предохранителей. Все перегорели. Расплавленная пластмасса и провода, дружище. Вот кто я такой. В этом году у меня было с десяток стычек. На публике. И еще кое-что. — Он замолчал, сплюнув в темноту. — Я просто очень зол. Все время. Было у тебя когда-нибудь такое?

— Не могу сказать.

— Это я, я, все время я. Понимаешь? Я, и только я. Я хочу остановить это. Хотя бы ненадолго.

— Вот почему я живу в деревне. Город мне не подходит.

— Думаю, ты прав.

— Знаю, Дэвон зовет. Пора домой, шеф.

Люк кивнул, и почувствовал, что мыслями он где-то в другом месте.

Хатч вернул его в реальность. — Тем не менее, я собираюсь рассказать тебе кое-то. Но только между нами.

— Что?

— Ты поймешь, почему я не хочу, чтобы ты поддевал толстяков насчет их жен. Надеюсь, это поможет избежать будущих военных действий.

— Продолжай.

Хатч сделал длинную затяжку и выбросил сигарету. Она упала во тьму, оставив след оранжевых искр. — Мишель выгнала Фила из дома.

— Да, ну?

Хатч кивнул. — Ему пришлось перебраться в квартиру. Она забрала девчонок, и дом собирается забрать. Сплошной шантаж.

— Почему?

Хатч оглянулся через плечо на палатку, где спал Фил. Когда после короткой паузы оттуда снова донесся храп, он снова повернулся к Люку. — Он ей никогда не нравился. Ты знаешь это. Но он был при деньгах. Мамин-папин банк, потом агентство недвижимости. Только поэтому она им и заинтересовалась. Хотя дела на том фронте шли не так уж и хорошо. Его компания пострадала от кризиса. Агентство недвижимости. Никто не будет покупать те шикарные апартаменты, которые строит его фирма. Если у него и было чего много, так это долгов. А все из-за кредитов и займов. Им было нечего возвращать банкам. И как только все зашаталось, Мишель умыла руки. Он и дом на Кипре потерял. Банкрот.

— Вот, дерьмо.

— Не то слово. И Домжа в той же лодке, плюс-минус пара миллионов.

— Нет.

— Шш. — Хатч снова посмотрел в сторону палаток. — Развелся.

— Правда?

Хатч кивнул и потянулся к котелку. — Передай ведро.

Люк протянул ему свою пустую кружку.

Хатч сосредоточенно налил кофе из котелка. — Еще до моей свадьбы. В тот день они даже формально не были вместе. Гэйл уже несколько лет была сильно подавлена. Вопросы самооценки. Или послеродовая депрессия после рождения Молли, их последнего ребенка. Кто ее знает? И в прошлом году она попросту опустила руки. А ты знаешь, какой букет у их младшего. Астма, синдром дефицита внимания. Теперь они думают, что это аутизм. Все, что полагается. Плюс, Дома еще выгнали с работы. Маркетинг в сфере финансовых услуг. Сократили. Весь его талант как водой смыло.

— И чем он сейчас занимается?

— Присматривает за детьми, злится. Вертится как белка в колесе, только толку мало. Гейл живет у матери. Сидит на таблетках.

Люк закрыл лицо руками и застонал, — Вот, дерьмо.

— И он проделал весь путь из Швеции, чтобы замудохаться, заблудиться, и получить от тебя даже не одну взбучку, а две. Вот почему они оба такие взвинченные и сварливые. И, похоже, им не так уж приятно видеть, что кое-кто прожигает жизнь без всякой ответственности.

— Какого хрена ты не говорил мне это раньше, Хатч?

— Они не хотели портить отпуск. Просто хотели полностью отвлечься, а если бы ты узнал, пришлось бы слишком многое объяснять и погрязнуть в самоанализе.

Люк почувствовал, будто попал под холодный душ. Он вздрогнул. Его переполняла ненависть к себе. — Боже, какая я сука.

— Ты не должен был знать.

— Как будто они мне не друзья.

— Не так уж вы были близки, шеф. Ты исчез с их радара на долгие годы.

— Я знал, что что-то стряслось. Знал. Должен был догадаться. Боже, какой я эгоист. Я совершенно ушел в себя. Не видел дальше собственного носа…

Его прервал какой-то треск. Где-то там, посреди бескрайних лесов, в океане невидимых зарослей и древесных обломков, хрустнул то ли ствол, то ли крупный сук. Этот треск, казалось, разнесся во всех направлениях, и было невозможно понять, откуда он исходил.

— Боже, я здесь чокнусь.

Хатч с шумом выдохнул. — Я тоже.

— Я уже слышал такое раньше. Рядом с лачугой.