Комкор М. В. Калмыков - Давид Алексеев

В полночь Грязнова вызвал к прямому проводу командарм Лазаревич. Начдив доложил ему:

— На Сивашском направлении я все же решил ограничиться пассивным поиском. На Чонгарском веду эту операцию тремя стрелковыми батальонами и столько же подтягиваю к мосту в качестве частного резерва.

В ходе переговоров командующий напомнил, что подготовка к наступлению как в инженерном, так и в артиллерийском отношении далеко еще не закончена и поэтому развивать успех, если у противника окажутся сколько-нибудь серьезные силы, будет очень трудно, затем поинтересовался, хватит ли патронов, и тут же пообещал, что распорядится только что прибывшему бронепоезду с тремя легкими орудиями немедленно отправиться на станцию Джимбулук, одной бригаде 23-й дивизии прикажет быть готовой к выступлению по первому требованию, а пяти аэропланам, если позволит погода, вылететь для разведки к бомбометанию[51].

Прочитав все это, Грязнов отрапортовал: «Все ваши указания принимаю к неуклонному руководству».

В бригады тотчас полетели указания, что ничего не меняется, все остается в силе.

— Отбываю на переправу, — немедленно отозвался Калмыков. — За себя оставляю Марченко.

Ночь выдалась на редкость темная, с моря надвинулся густой туман. Короче стали щупальцы прожекторов. Не достают теперь до пролива, не высвечивают его артиллеристам. Но мороз дает о себе знать. На ветру и вовсе до костей пробирает. Каково-то саперам в воде? Врангелевцы вновь разбросали звенья наплавного моста. И только во втором часу ночи удалось протянуть по шуге из конца в конец новые звенья и связать бревенчатой ниткой оба берега.

Полк Аронета пошел на переправу. Один за другим, балансируя по обледенелому и уходящему из-под ног мостику, бесшумно бежали уральцы и сибиряки, таща на себе патронные цинки, ручные и станковые пулеметы. Нет-нет — и сорвется кто-нибудь. А выручать некогда и некому. Малейшая задержка пагубна. Минуты стоили часов, каждый новый десяток бойцов на той стороне был равноценен взводу, а то и роте.

— Части дивизии приступили к выполнению приказа № 2088, — донес 11 ноября в 3.30 начальник штаба дивизии С. Н. Богомягков командарму. — В целях боевой разведки производят короткий сильный удар по укрепленным позициям на крымском берегу. Два батальона 266-го полка закончили переправу. Третий — начинает. Потери от артогня не выяснены. По сосредоточении полка начнется артподготовка, за которой последует штурм укреплений противника[52].

К Лазаревичу это донесение поступило почти одновременно с телеграммой штаба фронта о занятии частями 16-й армии трёх юшуньских позиций врангелевцев. Новый приказ Фрунзе был лаконичен:

«Зорко следить за противником и при первых признаках его отхода немедленно перейти в наступление…»[53].

Командующий Южным фронтом потребовал начать форсирование не позднее ночи 12—13 ноября.

…Но 89-я бригада 30-й дивизии уже была на крымской земле, шла вперед с опережением приказа на целые сутки.

В 5.10 дивизионная артиллерия открыла огонь по первой линии тюп-джанкойских укреплений врага. Продолжительность обработки переднего края была значительно сокращена. Орудия лишь в нескольких местах пробили проходы в проволочных заграждениях и перенесли огонь в глубь неприятельской обороны.

О резке проволоки не могло быть и речи. Не было времени, да и ножниц со всей дивизии сумели собрать всего тринадцать пар. Бойцы топорами, прикладами и штыками рвали «колючку», кидали на нее шинели и налегке уже бежали к окопам врага.

Телефонисты еле поспевали за атакующими. По дну пролива они проложили три нитки проводов, и уже в 6 часов 20 минут. В. А. Аронет доложил на северный берег:

— Коротким штыковым ударом, без единого выстрела противник выбит из первой линии укреплений. На его плечах ворвались и во вторую…

И тишины не стало. С крымской стороны донеслось могучее красноармейское «ура». Комбриг Калмыков немедленно пустил на переправу 267-й Горный полк, а 265-му приказал сосредоточиться в укрытиях у моста и быть в готовности проследовать через пролив за последней ротой горняков. Саперы к тому времени навели вторую нитку бревен и занялись постройкой свайного моста для пропуска артиллерии и конницы.

В 7 часов 20 минут 266-й полк занял деревню Тюп-Джанкой и с боем начал продвигаться дальше.

…Все больше становилось работы у телеграфиста штаба дивизии, державшего связь с армией по прямому проводу. Каждое новое донесение он неизменно начинал с выстукивания слов:

«Мы успешно продвигаемся на Тюп-Джанкойском полуострове…»

В шестом часу утра в активные боевые действия включилась и бригада А. К. Окулича. При поддержке орудий прямой наводки и только что прибывшего на станцию Чонгар бронепоезда два батальона во главе с помощником командира 268-го Уральского полка Яковом Кривощековым, оседлав мост и дамбу, достигли проволочных заграждений и овладели первой траншеей Таганашских позиций врага. Первоуральцы могли бы пробиться и дальше, но присоединенный к бригаде тяжелый артдивизион еще не был готов к действенной контрбатарейной борьбе с врангелевской артиллерией.

С рассветом батальоны вернулись на свой берег. Однако их дерзкая вылазка не прошла бесследно. Приняв на себя всю мощь огня таганашских батарей, бойцы Кривощекова облегчили продвижение авангардному полку бригады Калмыкова от Тюп-Джанкоя до деревни Авуз-Кирк.

Убедившись в том, что 89-й бригаде на Чонгарском направлении удалось сломить сопротивление противника, начальник дивизии И. К. Грязнов приказал комбригу Окуличу оставить у Сивашского моста один батальон, а все остальные вести на переправу бригады Калмыкова.

269-й стрелковый полк 90-й бригады, первый переправившийся по Чонгарскому мосту, передавался в оперативное подчинение Калмыкова. И в этот последний бой с Врангелем красноусольцы опять пошли под командованием своего главкома.

К полудню свинцовые тучи рассеялись. На синем небе засияло яркое солнце.

Полки первой линии, вышедшие к высотам южнее Авуз-Кирка, лишились огневой поддержки артиллерии и были вынуждены залечь. По ним ударили полевые пушки Джандавлета, с Таганаша забили тяжелые орудия. Едва улеглось снарядное уханье, на равнину высыпали офицерские эскадроны Донского корпуса, за ними со штыками наперевес повалила пехота Корниловского и Марковского полков.

Бойцы 266-го полка перешли к круговой обороне. Врангелевцы с ходу рассекли батальон Михаила Зыкова и ринулись к пулеметам. За одним из них был сам комбат. Но и его очереди не сдержали бешеной лавы. Шашки взяли верх. Командирский «максим» отговорил свое. Навеки замолк и первый герой зачонгарских разведок.

Над полком нависла угроза полного уничтожения. Кругом враги. Патронов мало. Встревожились бойцы. И тут же перед ними выросла знакомая фигура командира полка. Широко, словно для упора, расставив ноги, держа наготове маузер и шашку, Аронет твердо командовал:

— Патроны беречь! Стрелять только прицельно. Гранаты храните для ближнего боя!

Высоченный, в длиннополой незастегнутой шинели, в красной фуражке, заломленной на затылок, командир поразил всех своим невозмутимым спокойствием. Каждый старался стрелять расчетливо и метко. Но патронов становилось все меньше и меньше.

Неожиданно от Авуз-Кирка к передовой вынеслась запряженная парой гнедых бричка. Упряжкой правила девушка. Вот она резко осадила лошадей, повернула влево и принялась раскидывать цинки с патронами.

— Кому нужны? Разбирай!

Свистели пули, близко рвались снаряды, но девушка, не обращая на них внимания, раскидывала и раскидывала цинки.

Кто, откуда она? По чьему приказу кинулась в самое пекло? В горячке боя расспрашивать было некогда. После искали, но не нашли. Так ничего и не узнали о боевой помощнице.

Неимоверно тяжелыми были те часы и для соседей-малышевцев. В начале контратаки командир 267-го полка Николай Петрович Шабалин был тяжело ранен. Недолго в строю оставался первый его преемник. Пули не пощадили и двух других. Тогда командование взял в свои руки адъютант Шабалина Николай Егоров. Предприняв героические меры, он остановил дрогнувших товарищей и вернул полку боеспособность.

Даже тяжело раненные бойцы и командиры не покидали своих мест в боевых порядках, но положение оставалось трудным. Связь с комбригом была потеряна.

Разведчики Нагибов А. Г. и Кетов П. И. по своей инициативе, будучи тяжело раненными, восстановили связь, что дало возможность бригаде отбросить наступающего противника и перейти в контрнаступление. Но чего это стоило? К вечеру в батальонах насчитывалось всего по 60—100 человек.

Частями передовой линии стали 265-й и 269-й стрелковые полки. Наконец, вступил в действие и гужевой мост, построенный саперами. Первыми по нему прошли патронные двуколки, затем артиллерия и конница.