Сын Ра, Любящий своего отца, Птолемей IV - Weirdlock

4 000

пельтастов;

2 000

родосских пращников;

1 000

неокритянских лучников;

Кавалерия:

800

всадников греческих союзников;

400

всадников греческих наёмников;

400

всадников Антигона.

Разумеется, теперь, когда вы видите, как всё плохо было у Антигона с войском, вы, я очень на это надеюсь, понимаете, почему на фоне Антигона моя армия — просто образец единообразия.

К слову, не обманывайтесь искусственной конструкцией «греческие союзники» — в действительности речь шла о более чем нескольких десятках полисов (Афины, Коринф, Спарта, Орхомен и многие другие), внёсших свою лепту, что создавало известную проблему с единоначалием, которую Антигону удалось решить только благодаря своему огромному военному авторитету.

Ну и, конечно же, необходимо уточнить, что самой главной заслугой греков было то, что они собрали внушительный флот, сумевший составить конкуренцию моему флоту (не разбить, а составить конкуренцию, то есть, лишить меня полного превосходства на море).

Сделав это, они, по сути, принудили меня к сражению. Вернее, они лишили меня возможности наносить постоянные уколы в тыл врага, вынудив или принять сражение, или ждать исхода морской войны, надеясь на её благоприятный исход (притом совершенно необязательно, что именно это и произойдёт).

Как не трудно догадаться, у греков также были свои, не менее значимые проблемы, из-за которых они также искали скорейшего сражения.

Во-первых, это финансовая проблема, она же самая главная, связанная с трудностью содержания подобной армии и подобного флота в условиях разорения большинства полисов.

Во-вторых, это политическая проблема, связанная уже с тем, что подобные громоздкие союзы, обусловленные конкретной целью, живут, обычно, довольно недолго и вскоре начинают испытывать проблемы с обеспечением политического согласия и базового единства внутри союза.

Таким образом, теперь сражение было неизбежным. В обычной ситуации я бы поступил бы так, как указал выше — наносил бы врагу быстрые уколы по всему морскому побережью при помощи рейдов, чтобы тот просто истёк кровью и проиграл, так и не добравшись до меня.

К сожалению, на этот раз я был лишён этой возможности, а потому мне пришлось принять сражение. Хотя, конечно же, повторюсь снова, сражение — это то, чего вы обычно хотите избежать.

Так же, как обычно вы не хотите драться со своим врагом в смертельной битве на ножах, а хотите проткнуть его горло стрелой или копьём ещё задолго до того, как тот сможет навредить вам.

В любом случае, тут главное, что я, намеренно покинув Фермопилы, сумел увлечь врага на широкие равнины Фессалии, где я смог бы наиболее полно реализовать своё превосходство в кавалерии.

Наконец, обе наши армии столкнулись 8 июня 222 года до нашей эры (Антигон объединился с греками в конце марта, а следующие месяцы он и его союзники потратили на подготовку армии, так что дать мне бой на суше им удалось лишь в начале июня)…

Глава 17. Битва на Крокусовом поле

… Великому духу подобает большое счастье …

— Разумеется, следующее сражение должно было стать финальным в моём балканском походе, — здравствуйте, мои дорогие потомки. Надеюсь, вы уяснили, что враг принудил меня к сражению, несмотря на моё нежелание принять генеральное сражение.

Впрочем, данное обстоятельство вовсе не означало, что я буду слаб и нерешителен в своих действиях. Напротив, все мои действия были подчинены чёткой и максимально простой логике — либо бой на моих условиях, либо никакого боя.

К счастью, мне повезло, а потому слишком далеко вглубь Фессалии отступать не пришлось — я отступал быстрыми темпами через Малиду и Фтиотиду, оставляя ранее приготовленные укрепления. Войдя в, собственно, саму Фессалию, я отступил на территорию Крокусова поля.

Встав там лагерем, я стал дожидаться своего торопливого противника. Уж не знаю, повезло ли мне, но долго ждать не пришлось — мой враг столь страстно желал скорейшей битвы, что согласился дать мне бой даже на столь неприятной для него местности.

Вероятно, произошло это с инициативы греческих союзников Антигона, имевших серьёзное влияние на принимаемые им решения. Впрочем, точно узнать об этом уже никогда не выйдет.

В любом случае, главное, что враг решил дать мне бой. Ну, а потому — пора бы описать диспозицию сил.

Итак, Я:

На самом краю моего левого фланга, который, к слову, упирался в самое море, находился отряд из 3 000 греческих наёмников под командованием Фоксида Ахейского. Справа от него располагался отряд из 2 000 гипаспистов под командованием всё того же Эврилоха Магнета.

Перед ними, как ни странно, располагался отряд из 2 000 пеонийцев под командованием Аттала Тимфейского, выступавших в роли застрельщиков. Общее командование же моим левым флангом осуществлял Эврилох Магнет.

Разумеется, далее следовали первая и вторая линии македонской фаланги общей численностью в 18 000 человек, находившиеся под командованием Кратера Халкидикского и Птолемея, сына Трасея.

Общее командованием центром осуществлял, как и прежде, Кратер Халкидикский. Он же осуществлял общее руководство войском в моё отсутствие.

Справа от второй линии македонской фаланги располагался отряд из 2 000 пельтастов под командованием Сократа Беотийского. Справа уже от него находился отряд из 2 000 дарданцев под командованием Эвмена Кардийского.

Справа от отряда Эвмена на правом фланге был отряд из 2 000 фракийцев, находившийся под командованием Филиппа Эордейского. Последний, к слову, также осуществлял общее командование правым флангом в моё отсутствие.

Разумеется, далее следовал весь кавалерийский кулак, имевшийся в моём распоряжении — 3 000 наёмных всадников под командованием Эхекрата Фессалийского и 1 500 царских гвардейцев под моим личным командованием, замыкавшие линию.

Как ни странно, у врага было абсолютно зеркальное построение:

На своём правом фланге враг поставил 8 000 греческих наёмников и 2 000 пельтастов, а также 2 000 родосских пращников в качестве застрельщиков. Общее командование вражеским правым флангом осуществлял Арат Сикионский.

Центр построения состоял из македонской фаланги, общей численностью в 18 000 человек. Общее командование центром построения и общее командование всем войском принял на себя Антигон.

Ну и, наконец, левый фланг противника — те же самые 8 000 наёмников и 2 000 пельтастов, а также 2 000 критянских пращников под командованием Кнопия Аларийского, ранее сражавшегося на моей стороне.

Кроме того, здесь же находился весь вражеский кавалерийский кулак, состоящий из 1 600 всадников. Общее командование кавалерией и левым флангом, формально, принадлежало 16-летнему Филиппу V, но реальным командиром правого фланга являлся Александр, верный соратник Антигона.

Итак, немного о планах сторон — враг планировал использоваться своё преимущество в численности для давления на флангах, в то время как роль македонской фаланги сводилась к тому, чтобы просто связать боем вражескую.