Мурад. Любовь для бандита (СИ) - Молли Анетта

Тишину нарушает Кай, желающий познакомиться. Сразу начинает вилять хвостом, прыгая на Любу. Она сначала пугается, но поняв, что кроме облизанного лица никакой опасности не предвидеться, чешет его за ухом. Каю нравится, и он радостно лижет её руки. Закатываю глаза. Бракованный попался ротвейлер. Всех, зараза, рад видеть. Люба начинает с ним сюсюкаться.

— Могу оставить вас вдвоём. Пообщаетесь, — говорю недовольно.

— Не нужно… я пришла к тебе, — тихо произносит она, переставая гладить пса.

Кай, тем временем, пытается снова перетянуть внимание на себя и встаёт передними лапами на Любу. Произношу команду, и пёс сразу идёт на свою лежанку.

— Что хотела? — спрашиваю безэмоционально, будто не я собирался только что бежать искать её.

Пташка вздыхает, закусывая губу.

— Можно пройти?

Ещё несколько секунд переглядываемся, и я отхожу в сторону, пропуская её. Замечаю, что на шее висит, подаренная мной подвеска. Злость не пропадает, но становится полегче.

— Я хотела поговорить о сегодняшней ситуации… в смысле, что ты всё не так понял…

— Откуда ты знаешь, что я понял, а что нет? — спрашиваю, садясь на край стола.

Пташка ходит из угла в угол, как тогда, когда прибежала, обвинив в похищении дочери. Нервничает ещё сильнее. Бальзам на душу.

— Просто не хочу, чтобы ты думал, что я… веду себя так со всеми, как с тобой, — слова даются ей с трудом, что даже не смотрит на меня.

— Это ты про оскорбления? — спрашиваю, смеясь про себя.

Пташка вспыхивает и начинает ещё больше нервничать.

— Ты же понял о чём я говорю! — взрывается, поднимаю взгляд на меня.

— Спишь только со мной, я правильно понял? — продолжаю портить нескладную речь Любы.

Она покрывается красными пятнами в тон платью.

— Какая же я дура… И зачем пришла?! Как могла забыть, что с тобой разговаривать невозможно! — срывается с места и пытается выскочить из кабинета.

Хватаю её за руку и привлекаю к себе. Не скажу, что она особо сопротивляется.

— Когда собираешься нормально поговорить, то говори, а не сыпь намёки, если хочешь, чтобы разговор состоялся, — говорю, смотря на её лицо. От неё снова так сладко пахнет, что хочется зарыться носом в шею. Сдерживаю себя.

Тем временем, Люба собирает все мысли в кучу и начинает связно изъясняться.

— Я не хочу, чтобы ты наделал глупостей, поняв не так то, что сегодня увидел, — произносит, выдыхая. — Артур родной отец Миланы… Поэтому он хочет быть ближе и участвовать в воспитании.

Меняюсь в лице, сцепив зубы. Одной проблемой больше. Знаю я в чём этот ресторатор хочет поучаствовать в первую очередь — в проникновении в одну особу, стоящую напротив.

— Дочь твоя знает? — спрашиваю сразу, не успев понять нужна мне эта информация или нет.

— Милана? Нет…пока нет, — удивлённо отвечает.

— Пусть так и остаётся! — рявкаю, прижимая Любу к себе.

Не сдерживаюсь и целую её. Она приоткрывает губы, пуская меня. Затем, пташка, будто только сейчас осмыслив мои слова, отстраняется.

— Почему? Он её родной отец и она имеет право знать, — спрашивает, смотря в глаза.

— Он скользкий гад и на уме у него отнюдь не воспитание!

— Но ты даже не знаешь его!

— Я разбираюсь в людях, пташка! Не успеешь оглянуться, как он поимеет тебя, а потом снова свалит!

Услышав это, она хочет вырываться, но крепко держу.

— Считаешь, что я не в силах сама постоять за себя?!

— Так и есть. Ты отчаянно хочешь сильное плечо рядом, потому что задолбалась тащить всё сама. Так вот, пташка, от ресторатора можешь не ждать ни плеча, ни помощи.

— А от кого могу?! От тебя?! Да как только тебе надоем, то и имя моё забудешь! Хотя сомневаюсь, что ты его помнишь!

— Люба. Вот видишь, знаю, — отвечаю, улыбнувшись. — То есть твой сегодняшний приход это вымаливание, чтобы не трогал ресторатора? Волнуешься за него? — спрашиваю, напрягаясь. От совместного воспитания детей до привязанности один шаг, как мне кажется.

Пташка сильно нервничает, сложив руки на груди. Она, по-прежнему, в моих объятиях, но напряжена, как струна.

— Я не хочу, чтобы кому-либо было больно. Ни физически, ни морально, — отвечает она, убирая волосы с лица.

Беру её за подбородок, разворачивая к себе. В глазах грусть, тоска и смятение. Знаю, что если разукрашу ресторатора, то она не простит меня.

— Если он притронется к тебе, то лицо перестанет быть его визитной карточкой, — говорю серьёзно и Люба знает, что так и будет. За слова в ответе.

То, что произносит в следующую секунду больно отдаётся внутри.

— А кто тебе дал право влезать в мою жизнь, Мурад? — спрашивает напряжённо, впервые назвав меня по имени. — То, что между нами что-то есть не говорит о том, что мы теперь друг для друга больше, чем просто любовники! Не нужно давать мне веру в то, что ты станешь чем-то большим!

— Каждый раз ты приходишь сюда сама! — рявкаю, начиная вновь закипать. — Каждый раз, ты как яд залезаешь под кожу! Понимай то, что происходит, как хочешь, но знай одно — пока ты со мной, то других мужиков, чтобы рядом не было! Будешь играть по другим правилам и тогда уберу лишних людей сам!

Глава 34

От его слов по телу мурашки. Он не шутит. Не преувеличивает. Не переигрывает. В глазах янтарных точно читается то, что сказал правда. И никак иначе. На секунду от услышанного становится страшно. Во что я влезла? А что, если я захочу дать Артуру шанс? Не только на воспитание Миланы, но и на что-то большее… Чёрт, да что же за мысли в голову лезут?!

Встряхиваю головой, отгоняя и страх, и наваждение. Я ничего не боюсь и только я могу распоряжаться своей собственной жизнью! Решаю, что сейчас не самое подходящее время произносить мысли вслух. Вижу, что дикарь зол. Он ревнует или это чисто собственнические чувства, возникающие к любой девушке, с которой в данный момент спишь? Ловлю себя на мысли, что внутри что-то трепещет, когда слышу, как заявляет свои права на меня.

— Прошу тебя, Мурад, не делай глупостей… Никто не должен страдать из-за наших разногласий!

— Никто не пострадает, если ресторатор не будет лезть тебе под юбку, пташка!

Я морщусь, как от зубной боли.

— И перестань называть меня так! Это мерзко!

Дикарь хмыкает. Надеюсь, удалось перевести тему в более безопасное русло. Кажется, что я ещё до сих пор не понимаю в какую передрягу втягиваюсь. Он же полностью себе на уме. Я не знаю, что от него ждать. То, он кажется мне глупой машиной для убийства, то изречёт что-то такое, отчего начинаешь считать, что он мудрее меня в разы. Может, мне стоит узнать его лучше? Да, чёрт подери, я хочу узнать его лучше!

— Думаю, нам ещё предстоит понять друг друга, а не кидать угрозы. Главное для меня, чтобы никто не пострадал.

— Удивляюсь, что как быстро ты скачешь с требовательно-истеричного тона до спокойно-ласкового, — ухмыляется Мурад, пробегаясь руками по моему телу.

Внизу живота начинает разжигаться пламя. Уже давно. Как только он прижал меня к себе. В его присутствии во мне будто просыпается животный инстинкт, а мозг отключается напрочь. Заставляю себя собраться. Секс сегодня будет ошибкой. Словно будет означать согласие, что принимаю его слова о том, что он может причинить вред кому угодно, если ему покажется, что я превышаю допустимый уровень общения с мужчиной.

— Мне завтра рано на работу… мне пора идти, — произношу, как можно спокойнее. Будто по минному полю хожу.

Мурад улыбается, но не предпринимает попыток меня соблазнить.

— Хорошо. Я отвезу.

На удивление он отпускает меня, взяв со стола ключи от машины. Собака радостно подпрыгивает, собираясь с нами. Снова подбегает ко мне, желая получить новую порцию ласки. Не могу отказать, так как вызывает умиление, что такая мощная собака так любит нежности.

— Кай, хватит! — рявкает Мурад, и собака тут же встаёт в стойку.

— Мне не трудно…

— Дисциплина и только, — отвечает он, открывая дверь.