Всегда в декабре - Эмили Стоун

что он все знал, когда они еще были вместе, общался по этому поводу с Джанис во время личных встреч в офисе, где они оба работают, и забывал упомянуть об этом, когда они вечером возвращались домой. Оливер планировал кардинально изменить свою жизнь и даже не потрудился обсудить это с ней. Интересно, а он знал, что Джанис собирается ее сократить, возникала ли эта тема во время их тайных переговоров?

У нее щипало глаза, хотя она не могла понять, отчего именно – от злобы или от печали. Она дышала ровно и старалась моргать. Почувствовав рукой теплое прикосновение, она опустила глаза и увидела, что Макс стиснул ее руку.

– Ты в порядке? – прошептал он.

Джози кивнула, но не смогла заставить себя взглянуть ему прямо в глаза. Господи, что он сейчас думает? Пришел повеселиться на рождественской вечеринке, а у нее глаза на мокром месте. Лора сунула ей в другую руку бокал – это был ее второй, нетронутый просекко, – и Джози сделала глоток, радуясь, что может чем-то себя занять.

Генеральный завершил торжественную часть, объявил, что скоро подадут горячее, и, пожелав всем веселого Рождества, сошел со сцены, сопровождаемый вежливыми аплодисментами, которые вскоре утонули в общем шуме и смехе. Джози краем уха услышала, что снова заиграли скрипки.

Вокруг Оливера теперь толпились люди – ему пожимали руку и хлопали его по спине. Она понимала, что смотреть туда не нужно. Ей станет только хуже. Но прежде чем она успела отвести взгляд, он внезапно повернул голову и уставился прямо на нее. Она резко поднялась, и Макс, Джон и Лора последовали ее примеру, так что сидящие за соседними столиками странно покосились на них.

Сейчас Оливер направлялся в их сторону, перемещаясь короткими быстрыми шажками и лавируя между столиками. Лора чертыхнулась и кинулась ему наперерез, попутно сделав знак Джону. Джози поняла этот жест, только когда Джон двинулся следом, отколовшись от Лоры, и остановился прямо перед Карой, которая тоже куда-то направлялась. Даже пребывая в растрепанных чувствах, Джози невольно поразилась безмолвной согласованности их действий – эти двое были вместе всего полтора года, меньше, чем они с Оливером, но у них с Оливером никогда бы не получилось угадать ход мыслей другого.

Она не сразу поняла, что Макс держит ее за руку и тянет за собой, пытаясь увести из зала.

– Пойдем, Джози, ну давай же.

Она уступила его настояниям, слегка споткнувшись по пути. Все вокруг казалось далеким, точно кто-то нажал на кнопку «без звука» и включил фары дальнего света.

– Мы не можем вот так уйти, – промямлила она по пути к выходу.

– Почему нет? Ты отметилась, так? Все по-честному. И потом, скоро все так напьются, что завтра никто и не вспомнит, когда ты ушла. – Джози только кивнула – ее мозг, судя по всему, мог концентрироваться только на одной проблеме, и она по-прежнему думала обо всех тех вечерах, когда они с Оливером говорили про работу, костерили Джанис и жаловались на то, что им обоим давно пора получить повышение. Ни слова. За все время он не сказал о своем назначении ни слова.

– Жди здесь, – скомандовал Макс, когда они вышли в холл. – Я принесу пальто.

Джози снова кивнула, уставившись взглядом в мозаичный пол.

– Джози. – Услышав голос Оливера, она вздрогнула и подняла глаза. Он направлялся в ее сторону, тяжело дыша, точно в самом деле бежал за ней. Интересно, как ему удалось удрать от Лоры, подумала она. Мгновение они смотрели друг на друга, потом Оливер покачал головой. – Мне так…

– Меня задолбало слышать, как тебе жаль, – прошипела Джози. Его передернуло от столь жесткого тона, нехарактерного для нее, а она потянула носом воздух. Нужно взять себя в руки и ни в коем случае не обнаружить перед ним, как это ее задевает. Она скрестила руки на груди. – Пожалуй, тебя надо поздравить.

Возможно, будь она более сильной личностью, она так и сделала бы. В конце концов, Оливер всегда хотел работать за границей, вечно говорил про Сидней, Нью-Йорк, Торонто. Отнесись она к его словам более внимательно, поняла бы, что он не захочет сидеть на одном месте – в отличие от нее.

– Я хотел поговорить с тобой до торжественной части, – сказал Оливер, поднимая руки с беспомощным видом.

– Разумеется, потому что рассказать прямо перед тем, как Джанис объявит об этом всей компании – это гораздо лучше. – Он ничего не ответил, и она заставила себя опустить руки, отказаться от оборонительной позы. – Уже неважно, Оливер, – твердо произнесла она. – Мы расстались. Чем ты сейчас занят – не мое дело. – Он поморщился, и она почувствовала, что перегнула палку. У него такой успех, а она ему все портит.

– Я собирался просить тебя поехать со мной, – тихо сказал он, не отводя взгляда от ее лица. – Я просто… я не знал, как это сделать, как убедить тебя уехать отсюда, поэтому я прежде не поднимал эту тему… – Да, с горечью подумала она. Прежде.

Но тем не менее она вдруг представила себе, как все могло бы быть в Нью-Йорке, как они ходили бы по ресторанам, фотографировались бы у статуи Свободы. Она никогда там не бывала и имела несколько смутные представления, основанные на фильмах и телепередачах и переплетавшиеся с видами Лондона. Она вздохнула.

– Не мое это – отправляться в Большое яблоко на поиски приключений. Нам обоим известно, что я предпочитаю спокойную жизнь.

Именно поэтому, очевидно, он и не сказал ей. Она слишком предсказуема, и он, очевидно, знал, что она не придет в восторг и попытается убедить его остаться в Лондоне. Она тешила себя мыслью, что сначала подумала бы, но правда отзывалась дискомфортом в ее животе, давила всей тяжестью – она воспротивилась бы этой идее, побоялась бы идти на риск.

К счастью, в этот момент появился Макс с пальто. При виде него Оливер напрягся.

– Вы уходите?

Макс подал Джози пальто, и она надела его.

– Это я настоял, – безмятежно улыбаясь, сказал Макс. – Решил ее украсть. – Оливер свирепо зыркнул на него, но сразу совладал с лицом. Макс сделал вид, что ничего не заметил. – Кстати, мои поздравления. Нью-Йорк – вы, должно быть, в восторге.

– Да, пожалуй, – промямлил Оливер.

– Удивляюсь, что вы не обмолвились об этом на днях, когда я упомянул про Нью-Йорк. – Макс вопросительно поднял брови, дожидаясь ответа. – Впрочем, я, наверное, не дал вам и слова вставить, да?

Это было сказано совершенно по-дружески, подколка была настолько тонкой, что не давала Оливеру никаких оснований чувствовать себя уязвленным.