Вредная самооценка. Не дай себя обмануть. Красные таблетки для всех желающих - Альберт Эллис

не всегда получается разгадать. Но попытаться все же стоит. Разберем некоторые цитаты из сборника «Портативный Ницше»[17] в переводе Вальтера Кауфмана[18].

«Разве призываю я вас любить ближнего? Скорее я посоветую вам бежать от ближних и любить дальних!»

Не очень-то дружелюбно!

«Умерли все боги: ныне хотим мы, чтобы жил Сверхчеловек».

Безусловно, смелое высказывание, выходящее за рамки всех шаблонов. Но концепция сверхчеловека ставит идею превосходства на пьедестал и является в высшей степени антидемократичной.

«Предала ли забвению дух мщения и скрежет зубовный?»

Вот! Против гнева и, по-видимому, за безусловное принятие других.

«Властолюбие: огненный бич для самых суровых из всех жестокосердных…»

Ницше, скорее всего, выступает против чрезмерной самооценки, полученной путем завоевания.

«Да, я нарушила узы супружества, но до этого они – разрушили меня!»

Брак слишком ограничивает свободу и должен быть наказан прелюбодеянием. Зачем искать компромисс? Ничего общего с БПД!

«О воля моя! Ты, отвратительница всех несчастий, необходимость моя!»

Возможно (хотя я и не уверен), Ницше говорит, что желания не стоит возводить в ранг нужды, и тогда они не ограничат вашу свободу. Сильно хотеть чего-то – это нормально, но требовать, чтобы ваше желание непременно сбылось – это слабость, ведущая к неврозу.

«Что дурно? Но я уже сказал это: все, что происходит из слабости, из зависти, из мести»[19].

Подведем итог: идеи Ницше весьма разнородны. У его философии множество противников, но он бесстрашно бунтует и до конца борется за то, что считает правильным. При этом он, судя по всему, постоянно осуждает себя и других за слабость. С одной стороны, Ницше выступает против гнева и мщения, а с другой – презирает и принижает людей. Он за самоэффективность, но, очевидно, имеет в виду, что она делает человека хорошим. Ницше так и не смог полностью раскрыть концепцию безусловного принятия себя и других – над ней одерживает верх борьба за власть. Как пишет его переводчик и сторонник взглядов Вальтер Кауфман, Ницше мог бы быть эмпириком, если бы не его тяга к романтизму. Реализм и романтизм в философии Ницше часто вступают в конфликт, и, как бы он ни пытался быть одинаково компетентным в обоих направлениях, ему это до конца так и не удалось.

Интересно, что Карл Роджерс, так же как и Ницше, был романтиком. Он верил в справедливость и думал, что рано или поздно в мире воцарятся принципы справедливого правосудия. Но и Ницше, и Роджерс часто не брали в расчет тот непреодолимый импульс, с которым люди стремятся избегать честной оценки себя и других. Таким образом они удовлетворяют потребность в одобрении и принятии себя окружающими, которая вырастает из того, что их поводырь или терапевт относятся к ним с любовью. Ни Роджерс, ни Ницше так и не пришли к пониманию, что принимать себя можно, даже когда этого не делают окружающие, какими бы значимыми для вас они ни были. Этот ловкий – но абсолютно честный – маневр не входил в их словесный арсенал.

Глава 12. Сёрен Кьеркегор и самооценка

Сёрен Кьеркегор был в некотором роде гением тревожных состояний. Он осознавал свою проблему, но, будучи ревностным христианином, «решал» ее с помощью истовой веры в Бога. Я бы назвал такое решение очевидно неэлегантным – особенно для атеистов вроде меня. Тем не менее его блестящие размышления о беспокойстве породили некоторые идеи, которые легли в основу экзистенциализма. Кьеркегор вел образцовую жизнь и, хотя так и не научился безусловному самопринятию (БСП), он внес значительный вклад в развитие концепции безусловного принятия других (БПД).

Его шедевры «Страх и трепет» (1843) и «Болезнь к смерти» (1848) в каком-то смысле являются трудами по клинической психологии. В них можно найти высказывания о тревожности и отчаянии, которые имеют отношение к обсуждаемому в этой книге вопросу БСП и БПД.

«…Ибо лишь в бесконечном самоотречении я становлюсь ясным для самого себя в моей вечной значимости, и лишь тогда может идти речь о том, чтобы постичь наличное существование силой веры»[20].

В трактате «Страх и трепет» Кьеркегор размышляет о сложном выборе, стоящем перед Авраамом. Он должен был подчиниться Божьей воле и принести в жертву своего сына, рождение которого иначе как чудом и Божьим промыслом не назовешь, – жена Авраама, Сарра, в течение пятидесяти лет рожала ему только дочерей[21]. Кроме того, Кьеркегор раскрывает глубокую личную проблему: он полностью отказался от своей любви к Регине, которая, будучи с ним помолвленной, вышла замуж за другого.

В обоих случаях – Авраама и своем – Кьеркегор «решает» дилемму посредством абсолютной веры в Бога, самоотречения во имя этой веры и отказа от земной любви (а также отказа от вины в случае Божьего гнева). На мой взгляд, это хитрый прием. Если бы Кьеркегор по-настоящему достиг безусловного самопринятия, то сказал бы себе: «Бог существует. Я истинно в Него верю и думаю, что Он сделает так, чтобы все было хорошо, как бы я ни поступил. Даже если Бог будет мной недоволен, я всегда могу принять свой неправильный выбор, понимая, что не заслуживаю проклятия за то, что сделал неверный шаг. На месте Авраама я бы выбрал спасение Исаака и недовольство Бога и полностью принял бы себя вместе с этим неправильным поступком. В моем же случае я отказываюсь от Регины[22], пусть даже и по глупости, но принимаю себя вместе с этим „правильным“, но неразумным поступком».

Таким образом, что́ бы Кьеркегор (и Авраам) ни сделал, он все равно был бы грешен тем, что, поступая «неправильно», не осудил себя. Искусно выйти из положения Кьеркегору позволяет его истинная христианская вера в Бога, который, что бы ни случилось, всегда «прав» и «великодушен»: и когда Он садистски велит Аврааму принести в жертву Исаака, и когда сам Кьеркегор безрассудно отказывается от Регины, вместо того чтобы еще раз попытаться завоевать ее.

Элегантность экзистенциального выбора заключается в том, чтобы делать «неправильные» вещи (если окажется, что они неправильные), но никогда не проклинать себя – а это БСП. Христианская же вера предполагает, что Бог не способен на плохие действия, всегда примет грешника (но не грех) и чудесным образом сделает так, чтобы все было «хорошо», даже когда люди оступаются или поступают неразумно.

Чистая, или элегантная, концепция БСП основана на том, что человек полностью