Конгломерат - Поль-Лу Сулицер

Девушка глянула на часы.

— Я не против, но не могу надолго оставлять стенд.

— О’кей, идемте. Только куда же нам направиться, чтобы не отравиться?

— Да я смотрю, вы шутник. Чем вы занимаетесь?

— Пытаюсь протолкнуть смертоносные ГМО в желудки европейцев.

Он произнес это с таким невозмутимым видом, что снова рассмешил Амели.

— Вы когда-нибудь бываете серьезным?

— Я абсолютно серьезен, — заверил американец.

Девушка повела Дженкинса через всю выставку. Они шли мимо стендов, с которых можно было в любую минуту попробовать ветчину без нитратов, овощи, выращенные без пестицидов, яблочный сок и натуральное вино, эскалопы из курицы, вскормленной зерном и выращенной в естественных условиях.

— Еще только шесть часов вечера, а я уже не против поужинать. Как вы на это смотрите, мадемуазель?

— Пока вы не скажете, зачем пришли сюда, я смогу только выпить с вами бокал вина.

Было заметно, что Амели понравился американец, который отнюдь не принадлежал к категории тучных людей. В свои тридцать два года Дженкинс был красивым мужчиной, сохранившим спортивное телосложение с тех пор, когда он устраивал долгие прогулки на велосипеде по окрестностям Парижа. Билл был чем-то похож на Роберта Редфорда в фильме «Вся президентская рать» («Les Hommes 3u president») — такой же блондин со светлыми глазами. Его приятная внешность, приветливый и слегка наивный вид непременно вызывали симпатию. За ним числилось немало побед над женщинами. Профессионал в делах, он становился покладистым и мягким, как ягненок, если речь заходила о покорении женских сердец.

Они остановили свой выбор на баварской таверне, где все продукты — от сосисок до картофеля — были гарантированно натуральными, поскольку их состав постоянно и тщательно проверялся.

Показывая на этикетку бутылки вина, девушка прокомментировала:

— Виноград, из которого сделано это вино, экологически чистый. И посмотрите: это написано не внизу этикетки мелким шрифтом, а в центре, большими буквами. Эту надпись невозможно не заметить. Она говорит о том, что опьянение будет био…

— Маленькое трехградусное опьянение, — перебил Билл.

— Над нами, французами, насмехаются из-за наших парадоксов и противоречий. Нас то упрекают в отсутвии строгости, то удивляются, что мы слишком придирчиво относимся к питанию. Но накануне выставки были опубликованы очень тревожные сведения. В начале семидесятых годов ожирением страдало только 3 процента населения. Сегодня это 11 процентов! Вскоре полным будет каждый четвертый ребенок. Каждый четвертый! Это на самом деле ужасно. Знаете, перед тем, как родить ребенка, я внимательно изучу его отца с биологической точки зрения, отслежу, как меняется вес его тела, и выясню все о том, что он ест!

— Боже мой! — фыркнул Дженкинс. — Откуда такая подозрительность?

— Это очень важно. Сейчас в моде перекусывание. Это все от вас, между прочим. У нас уже не едят, а перекусывают, перехватывают. Это конец французским традициям питания.

— Да вы настоящая энциклопедия по различным образам жизни! — весело произнес Дженкинс.

— Работа в сфере рекламы обязывает быть информированным, знать общество, в котором живешь, его потребности и тенденции развития. Я вам кое-что расскажу. На сегодняшний день во Франции запрещено употреблять алкоголь, курить, ездить на машине по лесу — кругом строгие ограничения! И в чем же тогда люди находят отдушину?

— В еде!

— Язык не поворачивается назвать едой эти замороженные блюда, содержащие больше химических добавок, чем растительных продуктов. А что уже говорить о блюдах, предлагаемых в «McDonald’s», особенно о подаваемом там мясе, имеющем неизвестное происхождение.

В течение нескольких минут Дженкинс, как завороженный, смотрел на прекрасный ротик Амели.

— Я буду вас ждать, — прервал американец речь девушки.

— Что?

— После выставки мы поедем ужинать в «Fouquet». Я гарантирую вам, что вино, мясо и рыба там экологически чистые.

— Я согласна, — произнесла Амели.

Как и обещал молодой человек, ужин был великолепным. Каждый раз, когда приносили новое вино или блюдо, американец просил, чтобы их качество сначала оценила его спутница. После изысканного ужина Дженкинс пригласил Амели в отель «George V». Утро они встретили вместе.

На следующий день, после завтрака, состоящего из экологически чистых грейпфрутов и чая с вареньем, Амели упорхнула, оставив Дженкинсу шаловливый поцелуй и номер мобильного телефона. Когда она исчезла, американец включил свой компьютер и стал составлять послание для своего босса, который в это время наверняка спал. Кстати, президент «Mosampino» питался исключительно теми продуктами, которые содержали искусственные пищевые добавки, и ненавидел все, что хотя бы издали напоминало свежий фрукт или овощ. Причем ел он довольно много.

Билл Дженкинс пока не встречался с Грегом Батаем, но посещение выставки и общение с прекрасной Амели дали ему гораздо больше информации, чем это мог бы сделать целый доклад об отношении французов к культуре питания. Если предположить, что тело стройной француженки — это экспериментальный участок, то Дженкинс собрал все эти ценные сведения собственными руками.

В своем письме американец детально охарактеризовал продовольственную ситуацию во Франции, отношение к ожирению, к этикеткам на продуктах, рассказал о культе натуральных продуктов и о страхе того, что пища с химическими добавками вызовет различные заболевания. В заключение он сообщил, что поступающие из Соединенных Штатов продукты, даже самые сложные по составу, с превеликим трудом смогут пройти через общества защиты прав потребителей и стать Троянскими конями для ГМО. Дженкинс прочитал письмо еще раз и убрал сравнение с Троянским конем, решив, что оно ничего не скажет выходцу из Миссури, пусть даже и президенту огромной международной компании. Отправив послание, он подумал о том, когда же все-таки Грег Батай приедет в Париж.

21

А в это время под Миланом тихо скользила с кошачьей грацией «Мазератти».

— Эрнесто Мазератти был таким же великим гением, как Рафаэль или Верди, — произнес дон Мельчиорре, обращаясь к Грегуару. — Его машины — это сама элегантность и стиль… Хотите сесть за руль? Я покажу дорогу.

— Правда? — спросил удивленный Грегуар. — Но…

— Вы не умеете водить машину? — осведомился старик, хмуря брови.

— Конечно же умею! — воскликнул его пассажир. — Но я не хотел бы рисковать…

— Не волнуйтесь. Она легка в управлении, да и дорога хорошая. Давайте, вперед!

Дон Мельчиорре остановил машину на обочине дороги и поменялся с Грегуаром местами. Молодой француз еще ни разу в жизни не сидел за рулем такой шикарной машины. Хоть он и достиг финансовой самостоятельности достаточно быстро, крестьянские корни сдерживали его от расходов на дорогие авто. Главным в машине для него было то, чтобы она исправно ездила. Грегуар не обращал особого внимания на марку и внешний вид автомобиля и относился к нему как к трактору на отцовской ферме — он должен быть выносливым и неприхотливым.

Поэтому он удивился тому ощущению, которое у него возникло, когда он сел за руль этой шикарной машины.

Легкое нажатие педали газа сразу продемонстрировало ему мощь лошадиных сил. Грегуар с легкостью обогнал пару автомобилей, случайно появившихся на дороге. Это было так захватывающе, так неожиданно, так чудесно! И дело вовсе не в скорости. Это было ощущение власти и благополучия. Словно передав управление своей «Мазератти», дон Мельчиорре доверил Грегуару нечто большее — что-то касающееся их будущего, их общего будущего.

Но старый итальянец был хитер. У него был взгляд стервятника, который инстинктивно чует хорошую добычу, Что-то должно было произойти между этими людьми, Оставалось только узнать что.

— Начиная отсюда и до того холма, который вы видите вдалеке, — это все принадлежит мне.

— Ого! — выдохнул пораженный Грегуар.

— Да, и я показываю вам только ломбардские владения. У меня также несколько тысяч гектаров в Тоскане, экспериментальные фермы, молочные заводы и другие предприятия. А сейчас раскройте свои глаза и слушайте внимательно, если, конечно, моя болтовня вас не утомляет, — сказал дон Мельчиорре. — И не ведите машину слишком быстро, — добавил он, бросив взгляд на стрелку спидометра, — нужно насладиться этими пейзажами, как наслаждаются картинами великих мастеров.

Грегуар убрал ногу с педали газа. Он даже открыл стекло, чтобы почувствовать нежный воздух и ароматные запахи полей.

— Вы знаете латинский? — внезапно спросил дон Мельчиорре.

— Боже мой! — произнес молодой человек. — Я учил его так давно!

— Тогда я расскажу вам кое-что интересное. Слово «pagus» означает одновременно «рукописная страница» и «возделанное плугом поле». И если я начинаю сомневаться в том, что мне когда-нибудь удастся написать произведение в стиле Манцони, то утешаю себя тем, что мой личный труд — это тысячи возделанных борозд на земле моего края, там, откуда я пришел и куда уйду.