Близкая и далекая - Ширли Кинг

– Я сделал резкое движение, когда играл в сквош. Теперь еле хожу.

– Что сказал твой врач?

– О, я еще не ходил к нему: все, что он мне пропишет, это болеутоляющее. Я направился прямо к тебе – никто больше не сможет мне помочь. Кроме того, я тосковал...

– Сними, пожалуйста, пиджак. Ты сможешь лечь на кушетку?

Она осмотрела его очень придирчиво, удивляясь собственной подозрительности. Но было очевидно, что у него действительно проблемы с правой ногой. Впрочем, ничего существенного.

– Не думаю, что это серьезная травма. Может быть, легкое растяжение.

– Я надеялся, что ты мне сделаешь какой-нибудь массаж.

– Я не уверена в необходимости...

– Пожалуйста, Бланш! Во имя старой дружбы.– Он не обратил внимания на ее насмешливо вскинутую бровь.– Видишь ли, у меня полно деловых встреч, и я не могу отменить ни одной...

– Ну, хорошо.– В конце концов, это был, вероятно, самый быстрый способ избавиться от него.– Сними рубашку...

Какое-то время она мяла и растирала его, удивленная собственной отчужденностью – невозможно было не сравнивать тело Томаса с торсом другого мужчины, которого теперь она знала так близко. Закончив, Бланш с чувством облегчения отошла от кушетки и начала мыть руки.

– Я дам тебе список упражнений, но будь очень осторожен. И если почувствуешь себя хуже, советую обратиться к своему врачу.– Она повернулась к нему, вытирая руки полотенцем.– Кстати, тебе бы не помешало сбросить несколько фунтов.

– А-ах! – Смущенный, он перестал заправлять рубашку за пояс брюк, погладил живот и по-мальчишески улыбнулся.– Я, кажется, действительно толстею, и все из-за этих официальных ланчей.

– А как вообще твоя работа?

– С работой все в порядке. Но с личной жизнью – полный крах.

Теперь он смотрел на нее пристально, в глазах застыла искренняя боль.

Бланш быстро отвернулась и взяла свои записи.

– Так, думаю, твоя спина очень скоро будет опять в норме и...

– Я сделал чудовищную ошибку, Бланш.– Обойдя стол, он сел на угол и неожиданно взял ее за подбородок, так что она вынуждена была смотреть на него. В его голосе послышались более интимные нотки.– Паула и я – мы абсолютно разные. Только мы с тобой были с самого начала чем-то единым. Всегда были. Всегда будем, Бланш!

Вереница образов пронеслась в голове Бланш и как будто стерла настоящее. Видения следовали одно за другим: вечеринка у Джона Дедрика, где она впервые увидела Томаса с Паулой; затем квартира Роя, свадьба и телефонный звонок Томаса, который абсолютно испортил для нее тот день... Но ведь это могло быть велением его души!

Неожиданно все то, что связывало её с Роем, показалось далеким и нереальным. Сейчас рядом с ней был Томас, который все это время помнил ее, думал о ней...

И тут внезапно, как будто со стороны, она услышала свой собственный голос – холодный и абсолютно бесстрастный:

– А что... с ребенком?

– О, я не говорил тебе? Паула решила сделать аборт.

Его невозмутимый и беспечный тон решил все. Наваждение в один миг исчезло. Их с Паулой ребенок! Как они могли быть настолько бездушными и черствыми? Если бы это был ее... ее с Роем ребенок... Да легче вырвать из груди сердце! Бланш смогла прийти в себя, только когда он слегка тряхнул ее.

– Любовь моя, куда ты ушла? – Он улыбнулся, потом снова стал серьезным.– Знаю, я был дураком, но ты ведь простишь меня? Ты всегда прощала, и ведь ничего не изменилось! Ты простишь, ведь правда?

– Что? – Отрешенно она подняла на него глаза.– О... да, Томас, конечно. Я прощаю тебя. Тем более, что...

– Я знал, что ты простишь! – Он даже не пытался скрыть своего торжества.– А теперь мы можем обсудить наше будущее. У меня такие планы для нас обоих...

До нее начало доходить кое-что из его слов.

– Что... что ты имеешь в виду, Томас?

Она встала и хотела отойти от стола, но он вскочил на ноги и прежде, чем она успела что-то сообразить, схватил ее за руки, притянул к себе и крепко обнял.

– Я имею в виду вот это,– шептал он у ее щеки.– И это,– его руки скользнули ниже, он прижимал ее к себе все крепче.– Все то, что сводило меня с ума годами и теперь наконец-то станет моим...

Бланш с трудом высвободилась и теперь смотрела на него спокойно и насмешливо.

– Тебе не кажется, Томас, что ты упустил одну существенную деталь? Я теперь замужем. Замужем за Роем.

– Да.– Его глаза потемнели, но уже через мгновение он улыбнулся.– Да, это так. Я схожу с ума от ревности, думая о тебе и Рое. Но когда ты рядом, все это кажется мне не столь ужасным. Ты знаешь, что говорят о запретном плоде? Мы можем встречаться в любое время, когда захочешь. И, я обещаю, Бланш, что никогда больше не оставлю тебя! Просто...– он умоляюще заглянул ей в глаза,– ты была такой неприступной, моя любовь! Это сводило меня с ума. И именно это толкнуло меня в объятия Паулы!

– Действительно?– Бланш даже удивлялась собственной сдержанности.– Так ты хочешь сказать, что если бы я вела себя иначе...

– О нет, я не хочу, чтобы ты хоть как-то менялась. Ты великолепна такая, какая есть!

Он был так ослеплен страстью, что совсем не замечал ее реакции на его слова.

– Но ты только что сказал, что все произошло главным образом по моей вине...

– Ну... частично,– сказал он великодушно.– Я не снимаю вины и с себя. А теперь скажи мне, дорогая, где мы сможем встретиться? И как можно скорее, пожалуйста!

– Томас,– у Бланш возникло чувство, что она разговаривает с необычайно непонятливым и надоедливым ребенком,– ты обвинил меня в неприступности. Так почему же ты решил, что теперь все будет иначе?

– Что?

Он часто заморгал, не понимая смысла ее слов.

– Да, сейчас я действительно замужем. Но мое отношение к случайным связям не изменилось.

– Случайным?! – В его голосе звучали изумление и обида.– Как ты можешь так говорить! Разве мы не были вместе с того самого момента, как впервые встретились? И сейчас я предлагаю тебе союз на всю жизнь! И я знаю, что ты хочешь меня не меньше, чем я хочу тебя. Я уверен в этом! Ты просто не можешь думать так, как сейчас говоришь...

Похоже, он хотел убедить самого себя.

– Ты сейчас очень возбужден. Успокойся,– сказала Бланш, взглянув на часы и отворяя перед ним дверь.– Увидимся как-нибудь, Томас.

– Можешь быть в этом уверена! – В его голосе зазвучала угроза.– Я вернусь! Я не позволю так просто швыряться мной!

Секундой позже Бланш была рада возможности опуститься на стул, зарыться лицом в ладони, стараясь осознать свое совершенно новое состояние.

Как?.. Когда?.. Что освободило ее от этой любви? Да, сомнений не было: она чувствовала себя абсолютно свободной от любви к Томасу Уайли! И еще она ощущала переполняющее ее чувство облегчения.