Тьма века сего - Фрэнк Перетти

– Ты думаешь, что она отвергла ваши традиционные ценности, и это тебя огорчает? – спросил он под конец.

– Я не глубоко религиозен. Ты понимаешь, что я имею в виду? Но определенные вещи должны считаться правильными, а определенные – ошибочными, и мне не понравилось, что Санди как бы… мечется то в одну, то в другую сторону.

Янг величественно поднялся из-за стола и подошел к Маршаллу с улыбкой снисходительного, всепонимающего отца. Он положил руку ему на плечо и сказал:

– Как ты думаешь, Маршалл, она счастлива?

– Я никогда не видел ее счастливой. Может быть, только потому, что когда я ее вижу, она находится в моем обществе.

– И это, видимо, объясняется тем, что ты считаешь непонятным путь, который она выбрала в жизни. Скорее всего, ты высказываешься в духе полного неприятия ее философии…

– О, да! А также профессорши, которая впутала ее в эту философию. Скажи, ты встречал ее, как бишь ее зовут, профессор Лангстрат, из университета?

Янг подумал и отрицательно покачал головой.

– Санди прослушала у нее пару курсов, и я замечаю, что моя дочь все больше и больше теряет связь с реальностью.

Янг довольно рассмеялся.

– Маршалл, похоже, что она просто начинает изучать и познавать тот мир, ту вселенную, в которой живет. Разве ты забыл себя в этом возрасте? Многие истины представляются человеку обманом до тех пор, пока он не познает их сам. Вероятнее всего, это происходит сейчас с Санди. Она очень умная девочка. Уверен, что ей необходимо разобраться и найти себя.

– Ну что ж, надеюсь, как только Санди найдет себя, она позвонит.

– Маршалл, я думаю, что ей гораздо легче было бы позвонить, если бы она знала, что дома ее встретит понимание и сочувствие. Не в нашей власти решать за другую личность, что ей делать с собой, или заставить ее занять то или иное место во вселенной – Каждый человек должен самостоятельно найти свой собственный путь и свою собственную истину. Для того, чтобы мы могли существовать в этом мире как цивилизованное общество, нам необходимо научиться уважать других, признав за ними право на свои собственные убеждения и взгляды.

Маршалл услышал знакомый мотив, как будто мысли из головы Санди перекочевали в голову Янга. Он не удержался от вопроса:

– Ты уверен, что никогда не встречался с профессором Лангстрат?

– Абсолютно уверен, – ответил Янг с улыбкой.

– И с Альфом Бруммелем тоже?

– С кем?

– С Альфом Бруммелем, шерифом? Маршалл впился взглядом в лицо пастора. Скажет ли Янг правду?

– Я мог встречаться с ним когда-нибудь… – ответил Янг наконец. – Я пытаюсь припомнить кого-нибудь с этим именем.

– Так вот, он думает точно так же, как ты. Тоже говорит, что мы должны договориться и быть терпимыми. Как получилось, что он стал полицейским, ума не приложу.

– Но мы, кажется, обсуждали Санди?

– Хорошо, продолжай. Янг заговорил:

– Все эти вопросы, над которыми ты бьешься, – что есть правда, а что – не правда, или что такое истина и почему у нас разные взгляды… многое из этого невозможно понять умом, ответы может подсказать только сердце. Мы все чувствуем истину, которая заставляет наше сердце биться в унисон. Каждый человек обладает естественной потребностью творить добро, любить. Каждый желает, чтобы он сам, как и другие люди, стремились к своему благу и благу ближнего…

– Как я понимаю, ты не был на фестивале? Янг крякнул от досады:

– Я не отрицаю, что мы, люди, по ошибке можем склоняться к тому худшему, что в нас есть.

– Пастор, скажи-ка, ты был на фестивале?

– Конечно, каждый из нас неизбежно что-нибудь да видел. Но мне, как ты догадываешься, не интересны такие праздники.

– Значит, ты не заглядывал в луна-парк?

– Конечно, нет. Зачем мне бросать деньги на ветер? Что же касается Санди…

– Да, мы говорили о том, что есть истина, и о различных взглядах… по отношению к Богу, например. Похоже, она не может Его постичь, а я как раз стараюсь это сделать. Мы не можем найти общей точки зрения в вопросах религии, и, как видно, ты нам не поможешь.

Янг многозначительно улыбнулся. Маршалл понял, что сейчас услышит нечто возвышенное.

– Твой Бог, – важно произнес Янг, – есть там, где ты будешь Его искать. И чтобы найти Его, нужно только открыть глаза и увидеть, что Он, в первую очередь, находится внутри каждого из нас. Мы не можем быть вне Его, Маршалл. Просто мы ослеплены своим незнанием, и это мешает нам ощутить ту любовь, ту надежность и смысл жизни, которых мы так жаждем. Иисус указал нам наши грехи на кресте, не так ли? Он сказал: «Отче, прости им, что не ведают…». Тем самым Он подал нам пример стремиться к познанию, всегда и во всем. Ты занят именно этим, так же, как и Санди. Все твои беды из-за ограниченности взглядов, Маршалл. Ты должен открыть свое сознание. Ты должен искать, и Санди тоже.

– Значит, ты считаешь, – подумав произнес Маршалл, – что все зависит от того, как мы смотрим на вещи?

– Частично, да.

– И если я что-то воспринимаю определенным образом, это вовсе не означает, что все остальные воспринимают одинаково со мной, верно?

– Совершенно верно! – похоже, Янг был очень доволен своим учеником.

– Стало быть… посмотрим, правильно ли я тебя понял. Мой репортер Бернис Крюгер решила, что видела, как ты, Альф Бруммель, и еще трое неизвестных совещались за балаганом для метания дротиков. Значит, это было только ее личное восприятие действительности?

Янг улыбнулся странной, обозначающей «чего-ты-добиваешься» улыбкой и ответил:

– Как я понимаю – Маршалл, ты сказал это только для примера. Уверяю тебя, я и близко не подходил к аттракционам. Я терпеть не могу подобных развлечений.

– И ты не был вместе с Бруммелем?

– Нет, вовсе нет. Как видишь, у мисс Крюгер совершенно искаженное восприятие других людей.

– Ты хочешь сказать, вас обоих.

Янг, улыбнувшись, пожал плечами. Маршалл решил поднажать немного:

– Как ты думаешь, насколько искажено ее восприятие?

Янг по-прежнему улыбался, но лицо его немного покраснело.

– Маршалл, чего ты от меня хочешь? Чтобы я поссорился с тобой? Уверен, что ты пришел сюда не за этим.

Маршалл решился на отчаянный шаг и выложил свои козыри:

– Она сделала несколько снимков, Янг вздохнул и некоторое время смотрел в пол. Потом он холодно произнес:

– Когда в следующий раз ты принесешь эти снимки, мы продолжим наш разговор.

Ухмылочка Янга была как плевок в лицо Маршалла.

– Ладно, – пробормотал он, не опуская глаз.

– Марч назначит тебе новое время.

– Премного благодарен.

Маршалл взглянул на часы, подошел к двери и, распахнув ее, громко сказал:

– Входи, Альф.

Альф Бруммель сидел в приемной. Увидев Маршалла, он подскочил, неприятно пораженный. Он выглядел таким взволнованным, как будто на него вот-вот налетит паровоз.