Тьма века сего - Фрэнк Перетти

– Да, как вы правильно заметили, история повторяется – Несомненно, вы испытали нечто подобное? Или это происходит только со мной?

Фаррел заговорил, тщательно подбирая слова.

– Я рад нашему разговору. Я все равно хотел позвонить вам. Не знаю, захотите ли вы выслушать мой совет, но… – несколько секунд он собирался с духом. – Ханк вы уверены, что вы на своем месте?

Ханк почувствовал, как в нем просыпается инстинкт самозащиты.

– Да, я верю всем сердцем, что Бог призвал меня сюда.

– А вы знаете, что вас выбрали пастором по ошибке?

– Некоторые так говорят, но…

– Это правда, Ханк. Вам стоило бы во всем разобраться. Община отвергла меня и собиралась пригласить другого пастора, и уже решила, кого именно: одного либерального религиозного философа, вполне подходящего ее запросам. Ханк, я совершенно не представляю, как вы оказались на его месте, но ясно, что произошла какая-то организационная ошибка. Кого они меньше всего хотели видеть у себя в церкви, так это пастора-фундаменталиста, особенно после того, как они уже избавились от одного такого.

– Но они за меня проголосовали.

– Произошло какое-то недоразумение. Бруммель и очень многие члены церкви были против.

– Мне это ясно как день.

– Хорошо, что вы это понимаете. Тогда позвольте мне дать вам несколько конкретных советов. На вашем месте, я бы, не теряя ни минуты, начал упаковывать вещи и подыскивать работу где-нибудь подальше от Аштона. Поймите, после пятницы, независимо от того, как пройдет голосование, будет поздно.

У Ханка перехватило дыхание. Вопреки его желанию разговор явно клонился не в ту сторону, однако он смог только тяжело вздохнуть в ответ.

Фаррел продолжал давить на него.

– Ханк, я был в вашем положении и прошел все от начала до конца. И я хорошо знаю, что вам предстоит. Поверьте, эта история не стоит ваших страданий. Пусть они забирают эту церковь, пусть они забирают весь город, вам не стоит жертвовать собой.

– Но я не могу уехать…

– О да, конечно, вы же призваны Богом! Ханк, у меня тоже было призвание. Я был готов к бою, был готов поастояшему сражаться за город ради Господа. Но, видите ли, это стоило дома, репутации, здоровья и, похоже, семьи. Когда я покинул Аштон, я собирался, на полном овезе, сменить фамилию, исчезнуть. Вы и представить себе не можете, с кем имеете дело. В этом городе действуют такие силы…

– Какие силы?

– Ну, политические, социальные… духовные тоже, само собой разумеется.

– Конечно. Но вы так и не ответили на мой вопрос: что случилось со мной сегодня ночью и что вы об этом думаете? Фаррел, несколько помедлив, ответил:

– Ханк… не знаю почему, но мне трудно говорить о подобных вещах. Одно могу сказать, бегите из этого города, пока не поздно, бросьте все это. Вас не желает ни церковь, ни город.

– Я не могу уехать, я же вам сказал.

Наступило молчание. Ханк боялся, что его собеседник положит трубку. Но в конце концов Фаррел все же заговорил:

– Ладно, Ханк, слушайте. Мне пришлось пережить то же самое, что случилось с вами ночью. Но могу вас уверить – это только начало.

– Пастор Фаррел…

– Никакой я не пастор, зовите меня Джим.

– Иисус призывает нас сражаться с сатаной, чтобы свет Евангелия светил во тьме…

– Ханк, можете похоронить эти милые проповеди, они вам не помогут. Я не знаю, как вы вооружены и подготовлены, но если вы пройдете через все это и останетесь живы, меня это удивит. Я говорю совершенно серьезно.

У Ханка не нашлось лучшего ответа, чем просто сказать:

– Джим… я дам вам знать, как пойдут мои дела. Может быть, я выиграю, а может быть, мне и не сносить головы. Бог не обещал, что я выйду из этой истории живым. Он велел мне остаться и сражаться. Одно вы мне разъяснили: сатана хочет завладеть городом. Я ему этого не позволю!

Ханк положил трубку и готов был расплакаться. "Боже милостивый, – молился он.

– Боже милосердный, что мне делать?"

Господь не дал ему немедленного ответа. Несколько минут Ханк сидел на диване, собираясь с силами и обретая уверенность в себе. Мэри по-прежнему хлопотала на кухне и хорошо, потому что Ханк все равно не смог бы сейчас поговорить с ней. Слишком много мыслей и чувств нахлынуло на него.

Потом на память ему пришел стих из Библии: «Встань и обойди эту землю, в длину и в ширину. Ибо тебе Я даю ее»

Да, это лучше, чем сидеть дома и киснуть. Он надел кеды и выбежал на улицу.

Криони и Трискал ожидали своего подопечного снаружи. Невидимые, они сопровождали Ханка, направляясь вместе с ним вниз с Морган-Хилл к центру города. Ханк был не особенно высок и осанист, а между этими гигантами выглядел и того меньше. Но вид у него был уверенный, и даже очень.

Трискал окинул его заботливым взглядом и промолвил:

– Интересно, что он собирается делать? Криони не первый раз видел Ханка в подобной ситуации.

– Я думаю, пастор и сам не знает. Дух ведет его, и Дух поручил его сердцу нести бремя этого города.

– Значит, у нас будет, чем заняться!

– Только бы демоны не почувствовали угрозы. Пока это лучшая возможность выжить в городе.

– Так скажи об этом маленькому пастору.

Добравшись до-центра города, Ханк остановился на одном из перекрестков и осмотрелся. Повинуясь указаниям светофора, во все стороны света неслись старые и совсем новые легковушки и грузовики, спешили пешеходы, сновали бегуны, и катились неизвестно куда велосипедисты.

Где же сейчас находилась эта нечисть? Как же ей удалось с такой силой заявить о себе прошедшей ночью и запрятаться так глубоко днем, заставляя сомневаться в самом своем существовании. Мимо Ханка, не замечая его, шли обычные, ничем не примечательные люди, с которыми он сталкивался ежедневно.

Да, именно за этот город он молился день и ночь со слезами и стонами, исходящими из глубины сердца, неся возложенное на него бремя, которое он не смог бы выразить словами. А сейчас этот город испытывал терпение Ханка, пытаясь выбить почву у него из-под ног.

– По-моему, ты попал в беду, а может, тебе это безразлично? – громко обратился он к городу.

Но никто его не слушал, не угрожал ему и глубокий, полный ненависти голос.

Однако Дух Господа в самом пасторе не собирался оставлять его в покое. «Молись, Ханк, молись за этих людей. Не давай им исчезнуть из твоего сердца. Здесь боль и страх, здесь притаилась опасность».

«Когда же мы победим? – спрашивал он Господа. – Ты знаешь, сколько я молился за них, обливаясь слезами. Как мне хотелось бы услышать хоть какой-нибудь отзвук. Я хочу увидеть, как эта сонная собака, наконец, зашевелится от моих пинков».

Удивительно, как это демоны умеют иногда воспользоваться сомнением именно в том, что они вообще существуют.