Терпень-трава - Владислав Вишневский

– Что именно?

Вопрос он проигнорировал.

– Я Байрамов Василий Фокич, слыхали, наверное, бывший агроном здесь… Мой дом в центре стоит. Крыша ещё жестью покрыта.

Я кивнул головой, знаю, мол, видел.

– Я что пришёл-то, – начал он. – Я как узнал, что вы председателем стали, так сразу машину решил и вернуть. Срочно. Газ-69А. Двухдверная, с тентом. Вот. Там у крыльца она. Старая, правда. Но, государственная, как-никак. Когда растаскивать хозяйство стали, при перестройке, на ваучеры, я машину и прибрал… Чтоб не исчезла совсем. Государственная ведь. Да… Вот и ключи вам, и техпаспорт. – Агроном аккуратно положил на край стола документы. – Всё в целости и исправности. Только масло жрёт, сучка, да бензина не напасёшься. Движок бы ей ещё заменить, да коробку, и мосты бы. А так… Хорошая машина, в наших условиях. По полям, да на рыбалку с охотой.

– Вот за это, Василий Фокич, спасибо. Что сохранили…

– А как же, – агроном коротко и с достоинством глянул на меня. – Я знал, что всё вернётся. Всем тогда воздастся, кто нагрешил… награбил. Я думаю.

– Это конечно… – согласился я, и перевёл разговор. – А как с агрономством?

– Это всегда готов, – широко разводя руки в стороны, ответил Байрамов, и уточнил. – Если всё назад.

– А если вперёд? – излишне энергично, совсем уж по-ленински, как в каком-то советском кинофильме я видел, или спектакле, не помню, спросил я и расстроился – чёрт, дешёвого вождизма мне только не хватало.

– Это, смотря с кем вперёд. – Будто поняв, прищурился агроном.

– С кем с кем… – пожимаю плечами. – С нами, конечно, с селом.

– Если с вами, то конечно. – С нажимом ответил Байрамов.

– С кем с нами? – насторожился я. Вижу, дождался.

– Ну, с вами, – пояснил агроном, – с кагебе, с фээсбэ.

– О! А с чего вы взяли, что я из эфэсбэ?

– Да ладно вам, чего с нами в жмурки играть… – Глазки агронома спрятались под бровями. – Мы ж понимаем… Тайна там, и всё такое прочее. Вы же, я знаю, у президента, сказывают, работали, а там только ЧКа и может. Других-то и не берут. Знаем уж это! К тому же, настоящий чекист книжечкой-то своей, как дурак, где попало не машет… Как эти вот, на дорогах: «Стой-куда-едешь-что-везёшь-плати-штраф!» Чекисты спокойно работают, как вы вот… Мы далеко, конечно, от центра живём, но кое-что всё же понимаем. В общем, с вами я готов. Хоть завтра. Сегодня не могу. Зять у меня сегодня деляну допашет, а завтра с утра, если не возражаете, мы, как и раньше, с дальнего поля и начнём. Время-то уж, сами знаете, с опозданием уже…

– Нет, пожалуй, Василий Фокич, давайте сначала вспашем огороды сельчан, да пошире.

– И то правильно, – не удивился агроном. – Нет проблем. С утра, с краю, зять и начнёт…

– Отлично, Василий Фокич. И вот ещё что… Скажите, а что это за поле конопли, говорят, у нас, там…

– А, там? Знаю-знаю… – оживился агроном. – Есть такое дало. Сам удивился. Это на южном участке, на границе с соседями. Ветром, говорят, занесло. Но я-то точно знаю, что это не случайно. Эта южная культура, она не характерна для нашего региона. Но вот, понимаешь, разрослась. Это специально… Кто-то… Специально. Да-да!

– А далеко это? – спрашиваю. – Надо бы посмотреть.

– А чего её, гадость эту, смотреть. Её выжечь надо и перепахать. Да я покажу вам сейчас где… – Он развернулся в сторону шкафа. На нём, я видел, пылился ворох сложенных и скрученных в тубусы рулоны бумаг. – Можно? – агроном указал на них рукой.

– Конечно. Я там не разбирал ещё.

Байрамов подставил стул, поднялся на нём, зацепил клешнями всю смятую стопу сразу, снял её и бросил на пол, к окну, подняв лёгкую пыль.

– Сейчас найдём, – сказал он, опускаясь на четвереньки. Раскидав ворох, вытащил два свёртка. Развернул на полу, удовлетворённо хмыкнул, и уложил одну мне на стол. – Вот здесь. – Уверенно шлёпнул ладонью, очертив пальцем участок. – Полтора-два гектара.

– Что вы говорите?

– Да!

– А что соседи?

– А что соседи… – агроном развёл руками. – Они молчат. Территория-то не их получается – наша. Но, я думаю, они это под шумок и засадили. Там же тоже сейчас – не пойми что… Бардак. Это точно от них всё… Точно. Хотя…

– Ладно. Вызовем областной УБНОН, пусть разберутся.

– Правильно, пусть разберутся, – охотно поддержал агроном. – А это кто? Милиция?

– Нет, не милиция. Другое ведомство. Специальная служба по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

– О, если не милиция, тогда хорошо. Милиция-то сейчас сами знаете чем занимается. Не знаешь, кого больше и бояться. Да я говорил уже как-то Валентине Ивановне об этом, но она же не командир. В бибколлекторе она здорово понимает, это да. А тут ведь мужская хватка нужна. Это ж мафия, как я понимаю, криминал, да? – И сменил тему. – Так я про машину… Хотите принять, посмотреть? Она у крыльца.

– Ладно, глянем.

Газ-69А. Такую модель, за последние годы, я видел только в Китае, и то в северных его районах, не говоря про какие свалки. А до семидесятых годов ей, у нас, в СССР, не было цены. Сейчас – как сохранилась! – даже не сохранилась, а как ещё ездит, бедолага. Неопределённый цвет машины, под ландшафт, и там и сам мятые её формы говорили о славном «боевом», вернее трудовом фронте. Развал передних колёс – в другую сторону – говорил о грозящей готовности машины в любую минуту неожиданно прилечь, как уставшая собака, прямо на голое брюхо. Лобовое стекло было щедро усыпано трещинами и сколами. Сбоку корпуса, слева, с грустным видом притулилось запасное колесо, с мятым диском. Явно давно состарившееся, с выступами грыж и заплат на лысой покрышке. Брезентовый верх, до бела выгоревший, смущал глаз разноразмерными заплатами и хирургическими швами неумелых штопок. Боковых стёкол не было вообще, полики были дырявыми, не было и каких-либо резиновых ковриков. Изнутри, во многих местах, в дыры, просматривалась дорога. Внутри салона – салон! – пыли было ничуть не меньше, чем на самой дороге. Настоящий пылесос на колёсах!

– Двигатель показать? – с ноткой гордости спросил агроном, берясь за хомуты крепления капота.

– Не надо! – решительно остановил я. Всё было понятно. Это не «Карл» призрак шоссейных дорог у Ремарка. Это российская «Варька» – пугало ворон и придорожных кустов. Именно что пугало. Всё на ней было штатное, но жутко расхристанное. Жутчайше разбитое! С гордым видом шуршать шинами по шоссе «Варьке», конечно же, было уже не по силам. А вот сопеть двигателем, дёргать туловищем, и пукать выхлопными газами… это да. Это – наверняка. Ты, моя бедняжка! А вот техталон был абсолютно свеженьким, новеньким, аж на весь год. И как это она, милая, исхитрилась гаишникам в полном расцвете сил на «смычке» предстать?! Или так уж темно там было!..

– Кстати, Евгений Павлович, – дополнил агроном. – Бензин она жрёт совсем любой. Даже керосин, если бензином чуть разбавить.

– Ух, ты! Интересно, – кивнул я головой, останавливая дальнейшие перечисления прелестей больной «Варьки». Конечно, сколько ж можно так вот, без продыху, насиловать машину! Керосин!.. В таком возрасте, и бормотуха пьянице коньяком кажется.

Все её главные «достоинства», остальные, проявились в ней сразу же, и только во время движения. Продиктовав Мишелю письмо в областной УБНОН, я попытался проехать на «Варьке».

Кто видел стать и посадку ковбоя на спине взбесившегося быка – легко может представить мои ощущения. Хотя, поёрзав на продавленном жёстком сиденье и приноровившись к повадке, я, кажется, приспособился. В результате тест-драйва пришёл к выводу: привыкнуть ко всему можно. Привыкли же мы жить в эпоху перемен… Привыкли. А тут, какая-то машина. Ххха!.. Повернул ключ зажигания. Машину дёрнуло, но двигатель не запустился… Ага, с норовом, девушка!

А ежели ещё раз!..

В Нижнем Новгороде мы не нашли ни генерального директора, ни его зама, той могучей фирмы ООО «Атлант-Нива 99». «Они у нас все в Москве сейчас, на внеочередном съезде партии «Отечество – Вся Россия». Они здесь региональные руководители. А в чём дело, товарищи?» – меня спросили. «Да вот, в партию как раз и хотели вступить». – Ответил вполне подходящее по случаю. «А, в партию! – оживилась хозяйка приёмной. – Это можно. Я дам сейчас бланки заявлений. Вы заполните их. Здесь, или дома. А потом или привезёте, или по почте отправите. И всё. Адрес там указан. – Приветливо улыбнулась нам женщина, с повадками обкомовского работника, секретарь этого атланта. – Вот, пожалуйста. На всех. Даже больше. Если наберёте больше членов – будете руководителем своей партгруппы. – Посулила она. – Понятно?» «Да, – говорю, – вполне. А когда они вернутся, ваши руководители?» – спросил. «Вот об этом мне, извините, не докладывают. – Наставительным тоном ответила она, но снизошла до объяснений. – Может неделю, может две. Как там дела пойдут. Не знаю. Идёт строительство партии… – с нажимом поделилась она. – Ожидается объединительный союз. Вы понимаете?». «Да, понимаем! – как на уроке, хором ответили мы. И, пристыженные своими суетными ничтожными помыслами, затопали на выход. – Тогда мы пошли». Вежливо распрощались. Вышли окрылённые возможностью вновь встать в многомиллионный партийный строй единомышленников.