Ток-шоу "Семья" (СИ) - Черняк Женя

— Нелли, мы ждём, — поторопил её Пилатов.

— Нелли, ну же! — выкрикнул кто-то из зала.

Все ждали, затаив дыхание, продолжение трагической истории. И только Вадим и Вера напряжённо всматривались в лицо своей сестры. Лицо, которое было напряжено как никогда.

16 глава. Эмоциональный срыв

Говорить было тяжело. По крайней мере с экрана телевизора это виделось совсем по-другому. Сосредотачиваться, в то время, когда на тебя смотрят сотни любопытных глаз, было невыносимой мукой. Плюс вдобавок ко всему несколько профессиональных телекамер таращились непосредственно на неё, стараясь разглядеть каждый изъян на её усталом лице. В какой-то момент она вспомнила о подбитом накануне программы глазе, который наверняка смогут теперь разглядеть все, поскольку плотный слой грима вряд ли полностью скрывал синеву. Но выбора не оставалось. Маховик прошлого был нещадно запущен, и теперь, возможно, именно от её слов зависело, в каком статусе им придётся покидать студию.

Верины пальцы сильно впивались в руку, но та, видимо, не замечала, как делала сестре больно. Её лицо искажала жалкая гримаса недопонимания. Сейчас ей впервые за много лет придётся окунуться в тот страшный водоворот событий, о котором они так долго старались не вспоминать. Она ждала, гадая, жертвой ли представит её сестра, или виновницей. Сама Вера мало что помнила о том дне. Нет, с памятью всё было в порядке. Тут дело в другом. Будучи ребёнком, она пережила огромный шок, который непосильным грузом лёг на её маленькие хрупкие плечи, повернув сознание в стадию отрицания.

Вадим же, напротив, изо всех сил старался не смотреть в сторону сестёр, в уме считая минуты в надежде на то, что всё это рано или поздно закончится. Он не желал слушать версию Нелли, поскольку не был уверен в собственной невиновности. И всё же он дал ей своё согласие, понимая, что иного выхода у них нет. Потная лысина ещё ярче блестела на фоне студийных прожекторов, выдавая напряжённость в его пухлом теле. Не такого развития программы он ожидал. Всё оказалось гораздо сложнее. Спасибо отцу. Сволочь!

Когда она начала говорить, зал продемонстрировал смиренную тишину. Теперь даже самые ярые выскочки молча вслушивались в каждое слово, произнесённое женщиной. Любопытство разбирало каждого гостя в студии, и даже персонал за пределами зала собирался в отдельные группы, чтобы следить за происходящим через многочисленные мониторы. Нелли говорила, а они все слушали, внимая каждому её слову. Даже Корней Пилатов больше не слышал в наушнике команд режиссёра, поскольку всё внимание теперь было приковано к ней.

— Ночью мы легли спать голодными, поскольку мама не пришла домой. Где её носила нелёгкая только одному богу известно. Видать у неё были дела поважнее, чем покормить и уложить спать своих детей. Это было не впервые. Раньше она так же могла прийти поздно домой, или же вовсе не явиться. Мы были сами по себе. Но в отличие от того дня, дома всегда было что перекусить, даже если это была всего лишь корка чёрствого хлеба. Помню, мы тогда все переругались. Не помню из-за чего. И Вадим выместил свою злобу на Ване. Дал ему пару оплеух. Как всегда, пытался отправить его домой, но тот никуда не уходил. Наверное, как и мама, ожидал возвращения отца. Вообще мальчику от нас часто доставалось. Как было сказано ранее, он был чужой. А мы были всего-навсего глупые дети. — Она перевела дыхание. — Так и не дождавшись матери, мы отправились спать. Было это, кажется, ближе к полуночи. Мы с Верой в свою комнату, а мальчики в свою.

— Ваня спал в одной комнате с Вадимом? — решил уточнить Пилатов, осторожно встревая в рассказ.

— Да, и это Вадиму очень не нравилось. — Она повернулась в сторону брата, но тот лишь молча смотрел куда-то в пол. — Что происходило в ту ночь в их комнате я сказать не могу. Бил он его ещё или не бил, теперь уже точно никто не узнает. Я лично ничего не слышала. Но то, что в ту ночь мы легли спать жутко голодными — это факт. А наутро я пошла в школу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Одна?

— Нет, я подняла сестру, и мы вместе ушли в школу.

— А Вадим?

Она задумалась.

— Я уже говорила, мы были сами по себе. Никто ни за кем не следил. Да, я присматривала за сестрой. А на счёт Вадима, так он старше меня. Как я могла ему указывать?

— А ваша мама? В тот момент она уже была дома? — продолжал Пилатов, стараясь не упустить нить рассказа.

— Нет.

— Окей. Что было дальше?

А дальше случилось то страшное, чего так жаждали услышать все. Но как нужно грамотно всё это подать? Она тысячу раз видела подобные моменты по телевизору, как отчаянные герои прошлых выпусков рассказывали о том, что стали жертвами непредвиденных обстоятельств. Но увидят ли зрители в них жертв было не понятно. Больше всего на свете она боялась всеобщего осуждения, подобно тому, какое исходило от неё после просмотра подобных ток-шоу. То, что любить их никто не будет, было понятно, как божий день. Но и ненависти к себе тоже не хотелось. Разве мало им пришлось пережить в своей жизни? Разве заслужили они того, чтобы все кому не лень, могли плюнуть им в спину? Нет, это было бы через чур.

— Домой я вернулась позднее обычного. Целый день ни крошки во рту. Уставшая, почти без сил. Вера была дома. Вадима я не увидела. Матери всё ещё не было. — Она на секунду прервалась, услышав взволнованный ропот из зрительского зала, но тут же поспешила продолжить: — Мы перерыли её комнату вверх дном, пока не обнаружили припрятанные деньги. Да, деньги у неё, оказывается, были. Я знаю, это были его деньги. Отец несколько раз приходил домой. А она их пропивала. Вот так.

— Вы их забрали, — предположил Корней, не давая ей утонуть в собственных переживаниях.

— Не все. Взяла совсем немного, чтобы прикупить еды. Помнишь, Вера, пельмени сварили? — обратилась она к сестре, которая, казалось, застыла в её объятьях. — Ах да, Вадим объявился. Всё как обычно. Сделали ужин, сели, поели. Затем решили позвать его.

— Кстати, а где всё это время был мальчик? — неожиданно опередил с вопросом ведущего Иван.

— Он спал в своей комнате, — беспристрастно ответила Нелли. — Помнишь, Вера?

Женщина слегка кивнула головой. Она помнила, хотя помнить ничего не хотела.

— Он всё утро провёл в постели, — совсем тихо произнесла она. — Я пришла со школы раньше Нелли. Заглянула в спальню. Он был там. Спал. Я его не будила.

— А Вадим? Где был ваш брат? — озабоченно спросил Пилатов.

Тут уже не выдержал сам Вадим, решив сам ответить на поставленный вопрос:

— Вы не поверите, но я тоже был в школе. Пошёл, правда, только ко второму уроку. Проспал. Желудок сводило. Было не хорошо. Помню, что ушёл со школы раньше обычного. То ли один урок не досидел, то ли два.

— Вернулись домой?

— Нет. Дома делать было нечего. Шатался по гаражам, кажется.

— А дальше?

— Ближе к вечеру пришёл домой. Как сейчас помню запах вареных пельменей. Нелли колдовала у плиты, а Верка сидела за столом с ложкой наготове. Я присоединился к ним. — Вадим стал говорить так оживлённо, будто и не было никакой неловкой паузы, связанной недавней словесной стычкой с Иваном и некоторыми зрителями. — Наконец-то мы все чего-то перекусили. Тот, кто не знавал чувство голода, никогда не поймёт почему аромат пельменей до сих пор стоит у меня в носу. — Он хихикнул. — Отменные были пельмени, я вам скажу.

— На хрен мне его пельмени! Пусть расскажет, что было с мальчиком, — потребовал внезапно пробудившийся голос режиссёра в наушнике у Пилатова.

Ведущий не стал терпеть глупую ухмылку Вадима, поскольку студия ждала совсем не этого. Чтобы вернуть всех в тот вечер он резко повернулся к Нелли и спросил её в лоб:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нелли, вы сказали, что решили позвать Ваню за ваш стол. В тот вечер он к вам всё же присоединился или нет?

Нелли, наконец, высвободила руку из хватки сестры. Вера испуганно заморгала. На лице Вадима застыла неуместная улыбка. Через секунду она произнесла:

— В тот вечер маленький Ваня не смог к нам присоединиться. Вера пошла его позвать, но вернулась одна. Сказала, что он не просыпается. — Пауза. Затем продолжила дрожащим голосом: — Я никогда не забуду её испуганных глаз. Она смотрела на меня так, словно только что увидела приведение. Я не знаю осознавала ли она в тот момент, что он был мёртв. Думаю, да. Она это поняла, хоть и не признавалась сама себе.