Ток-шоу "Семья" (СИ) - Черняк Женя

— Да, видимо так и было, — предположил Иван, благодарно глядя на неё. — В любом случае произошло то, что произошло. Дети остались сами по себе, мать превратилась в алкоголичку, Ваня умер.

— Но как? — не выдержал ведущий.

— Они его заморили голодом.

— Что?

Тут мужчина впервые встал со своего места и указал пальцем на сидевшего через диван от него Вадима.

— Он всё организовал. Сначала затравил мальчика, а потом устроил ему голодную смерть.

Последовавший за его словами эмоциональный взрыв был больше всех предыдущих. Публика в один момент превратилась в одну бушующую стихию, способную снести любого на своём пути. Не выдержала и Вера. Она рухнула с дивана и уже на коленях что есть силы закричала:

— Нет! Нет! Нет!

Кто-то вскочил со своих мест. Под крики толпы в зал выбежал бородатый режиссёр, размахивая огромными руками. Его призывам успокоиться никто не вникал. Пилатов стоял как истукан, испуганно озирая бушевавший вокруг себя ураган страстей. С одной стороны, он был доволен безумной атмосферой шоу, но с другой беспокоился по поводу того, удастся ли ему его завершить. А ведь за кулисами своей очереди ждала ещё одна героиня, которой наверняка было что сказать. Но прежде чем он её позовёт необходимо было всех успокоить.

Иван продолжал властно стоять на глазах у всех, протянув руку в сторону возможного виновника трагедии. Он в точности выполнял все указания отца, оставленные им перед смертью. Это была не просто месть сыну, а суд, уготованный ему самой судьбой. Иван же в свою очередь играл роль прокурора, обвинителя, которому предстояло доказать вину сводного брата. И это ему пока удавалось, по крайней мере до тех пор, пока в студии не появилась она, его адвокат.

Больше Нелли Долматову не мог удержать никто. Она с лёгкостью проскочила мимо двоих здоровенных амбалов, нырнув через приоткрытую дверь, ведущую в студию. Она шла решительной походкой к своему противнику в лице Ивана, под гул разгневанной толпы и истошные крики сестры. Пилатов даже глазом моргнуть не успел, как женщина уже стояла лицом к лицу перед Иваном, с вызовом взирая на него снизу в верх.

Ситуация выходила из-под контроля. Режиссёр неистово пытался утихомирить толпу, не замечая, как в центре студии назревал новый конфликт.

14 глава. Комок, накрытый пледом

Тринадцатилетняя Нелли пришла домой позднее обычного. В школе её часто задирали, поэтому порой приходилось за себя постоять. Вот и сейчас она явилась в квартиру с растрёпанным видом и взъерошенными волосами, что говорило о том, что и сегодня ей изрядно досталось. Весть о бросившем их отце разлетелась по классу моментально. Многие смотрели на девочку с нескрываемой злобой, кто-то с неприязнью. Лучшие подруги тут же перестали с ней общаться. Она не понимала почему. Она не знала, что среди ровесников ходили нелестные слухи касательно их семейного и финансового положения.

Завистницы не упускали возможности потравить одноклассницу. Ещё бы! Ещё совсем недавно ей завидовал весь класс. Новые шмотки, жвачки, тетради с яркими обложками. А теперь она писала в тетради максимально ужато, зная, что мать не скоро купит ей другую. Вид у девочки сразу же стал другим. Она быстро похудела, стала нервной и зажатой, чего раньше за ней никак не водилось. Изменения в её внешнем виде не остались незамеченными. Плюс кто-то увидел её мать в пьяном виде, да ещё и не раз. Поползли слухи. Вскоре девочка стала местным изгоем, над которым не потешался лишь ленивый. Её сразу же определили на заднюю парту где обычно сидели тихони, находящиеся в каком-то своём, отрешённым от коллектива мире. Нелли больше не была первой в классе. Теперь она была среди последних.

Заложником своего положения стала не только она. Вадима точно так же пытались прессовать в школе, однако будучи мальчиком, да ещё и на год старше сестры, он умел давать отпор неприятелям. Но со временем и Вадим стал проявлять признаки агрессии, что не могло не сказываться на его поведении как дома, так и вне её стен. Постоянные драки, склоки, выяснения отношений стали для него привычным делом. Так, спустя всего несколько месяцев после ухода отца, их семья приобрела репутацию неблагополучной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В тот вечер чувство тревоги не покидало девочку. С самого утра у неё было какое-то странное ощущение, будто вот-вот случится что-то непоправимое. Тревога была вызвана резко ухудшающимся состоянием матери, которая вот уже несколько дней не выходила из запоя. Всю неделю она не могла с ней поговорить. По утрам мать спала, а после школы Нелли никак не могла застать её дома, поскольку либо она где-то пропадала, либо всё так же спала, только на этот раз пребывая в алкогольном забвении. Девочка, естественно, неоднократно пыталась с ней поговорить, только её слова как обычно утопали в воздухе, так и не доходя до сознания горе-матери.

Появившись на пороге квартиры, она не сразу пошла к себе. Сначала заглянула в комнату мамы, как уже делала несколько дней подряд, чтобы проверить дома ли она. Комната была пуста. Девочка негодовала, понимая, что наверняка снова придётся выкручиваться в поисках еды.

— Это ты, Нелли? — донеслось откуда-то из коридора.

Это была маленькая Вера, пристально смотревшая на неё сквозь полумрак. Нелли обернулась и сочувствующе посмотрела на сестру. Та сжимала в своей маленькой ладони красный матерчатый лоскуток.

— Как хорошо, что ты пришла, Нелли. Мама там? — с долей надежды в нежном голоске спросила девочка.

Нелли отрицательно покачала головой.

— А кушать есть?

— Я не знаю. Пойдём, поглядим, — предложила старшая сестра, взяв за руку младшую.

Рюкзак остался лежать на полу в прихожей. Девочки неторопливо прошли на кухню и зажгли свет. Первым делом проверили стоявшие на плите кастрюли. Они были грязными, но пустыми. В холодильнике еды также не нашлось. Маленькая сестрёнка потухшими глазами осматривала пустые полки в надежде найти какой-нибудь забытый кусок батона, или чего-то ещё. Но чуда не произошло, и они вынуждены были отступить.

— Ну где же мама? Почему она не принесёт нам поесть?

Голос девочки звучал жалобно и скорбно, что только раздражало сестру. Она точно так же была голодна. Желудок начинало крутить, а это уже плохой знак. На прошлой неделе у неё произошёл первый голодный обморок. Это произошло в школе, прямо на перемене, на глазах у всех. Врачи тогда всё списали на стресс и утомляемость, но она-то знала истинную причину упадка сил.

— Не ной. Сейчас что-нибудь придумаем.

Сказав это, Нелли решительно направилась в комнату матери, намереваясь перевернуть всё вверх дном, только бы найти немного наличных денег. Ведь она точно знала, что отец регулярно оставляет ей на пропитание, только в последнее время мамаша всё чаще стала спускать их на алкоголь. Не может быть, чтобы ничего не осталось, ведь, в конце концов, на что-то же она пьёт!

Вера с непониманием наблюдала за старшей сестрой как та старательно рылась в маминых вещах. Сначала она проверила каждую полочку в шкафу. Затем заглянула под матрас. Ничего не найдя, принялась переворачивать стопки ненужного хлама в письменном столе. И вот в самом нижнем ящике он нашла конверт, на котором рукой отца был выведен их домашний адрес. Бинго! В руке зашелестели купюры. Глаза загорелись. Лицо озарила сияющая улыбка.

— Вот где она их прятала! — торжественно заявила Нелли, размахивая тысячными купюрами банка России. — Теперь мы сможем поесть, Вера. Теперь мы с тобой поедим!

Младшая сестра с непониманием глядела на лучезарную улыбку Нелли. Она не разделяла её восторга, поскольку понимала, что мать никому не разрешала копаться в её вещах, и ей точно не понравится смелая выходка сестры.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нелли, давай не будем. Мама же будет ругаться, — постаралась предостеречь её сестрёнка, стараясь ухватить за рукав.

— Так, я не поняла. Ты уже не хочешь кушать? — Нелли в шутку сделала серьёзный вид, по-деловому сложив руки на поясе.

— Кушать хочу. Но мама же будет ругаться, — наивно повторила девочка, по-настоящему опасаясь гнева матери.