Россiя въ концлагерe - Иван Солоневич

-- Смотри-ка, а Петька-то нашъ въ активисты лeзетъ...

Но это только приготовительный классъ активности. Для дальнeйшаго продвиженiя активность должна быть {89} конкретизирована, и вотъ на этой-то ступени получается первый отсeвъ званыхъ и избранныхъ. Мало сказать, что мы-де, стоя пнями на стражe, и т.д., а нужно сказать, что' и кто мeшаетъ намъ этими пнями стоять. Сказать что' мeшаетъ -- дeло довольно сложное. Что мeшаетъ безотлагательному и незамедлительному торжеству соцiализма? Что мeшаетъ "непрерывному и бурному росту благосостоянiя широкихъ трудящихся массъ" и снабженiю этихъ массъ картошкой -- не гнилой и въ достаточныхъ количествахъ? Что мeшаетъ "выполненiю или перевыполненiю промфинплана" нашего завода? Во-первыхъ, -- кто его разберетъ, а во-вторыхъ, при всякихъ попыткахъ разобраться всегда есть рискъ впасть не то въ "уклонъ", не то въ "загибъ", не то даже въ "антисовeтскую агитацiю". Менeе обременительно для мозговъ, болeе рентабильно для карьеры и совсeмъ безопасно для собственнаго благополучiя -- вылeзти на трибуну и ляпнуть:

-- А по моему пролетарскому, рабочему мнeнiю, планъ нашего цеха срываетъ инженеръ Ивановъ. Потому какъ онъ, товарищи, не нашего пролетарскаго классу: евонный батька -- попъ, а онъ самъ -- кусокъ буржуазнаго интеллигента.

Для инженера Иванова это не будетъ имeть рeшительно никакихъ послeдствiй: его ГПУ знаетъ и безъ рекомендацiи нашего активиста. Но нeкоторый "политически капиталецъ" нашъ активистъ уже прiобрeлъ: болeетъ, дескать, нуждами нашего пролетарскаго цеха и передъ доносомъ не остановился.

Въ деревнe активистъ ляпнетъ о томъ, что "подкулачникъ" Ивановъ ведетъ антиколхозную агитацiю. При такомъ оборотe подкулачникъ Ивановъ имeетъ очень много шансовъ поeхать въ концентрацiонный лагерь. На заводe активистъ инженера, пожалуй, укусить всерьезъ не сможетъ -- потому и доносъ его ни въ ту, ни въ другую сторону особыхъ послeдствiй имeть не будетъ -- но своего сосeда по цеху онъ можетъ цапнуть весьма чувствительно. Активистъ скажетъ, что Петровъ сознательно и злонамeренно выпускаетъ бракованную продукцiю, что Сидоровъ -- лжеударникъ и потому не имeетъ права на ударный обeдъ въ заводской столовкe, а Ивановъ седьмой сознательно не ходитъ на пролетарскiя демонстрацiи.

Такой мелкой сошкой, какъ заводской рабочiй, ГПУ не интересуется. Поэтому, что бы тутъ ни ляпнулъ активистъ, -- это, какъ говорятъ въ СССР, будетъ "взято на карандашъ". Петрова переведутъ на низкiй окладъ, а не то и уволятъ съ завода. У Сидорова отнимутъ обeденную карточку. Ивановъ седьмой рискуетъ весьма непрiятными разговорами, ибо -- какъ это своевременно было предусмотрeно Угрюмъ-Бурчеевымъ -- "праздники отличаются отъ будней усиленнымъ упражненiемъ въ маршировкe" и участiе въ оныхъ маршировкахъ для обывателя обязательно.

Вотъ такой "конкретный доносъ" является настоящимъ доказательствомъ политической благонадежности и открываетъ активисту дальнeйшiе пути. На этомъ этапe спотыкаются почти всe, у кого для доноса душа недостаточно тверда.

Дальше активистъ получаетъ конкретныя, хотя пока еще и {90} безплатныя заданiя, выполняетъ развeдывательныя порученiя комячейки, участвуетъ въ какой-нибудь легкой кавалерiи, которая съ мандатами и полномочiями этакимъ табункомъ налетаетъ на какое-нибудь заведенiе и тамъ, гдe раньше былъ просто честный совeтскiй кабакъ, устраиваетъ форменное свeтопреставленiе, изображаетъ "рабочую массу" на какой-нибудь "чисткe" (рабочая масса на чистки не ходитъ) и тамъ вгрызается въ заранeе указанныя комячейкой икры, выуживаетъ "прогульщиковъ", "лодырей", вредителей-рабочихъ, выколачиваетъ мопровскiя или осоавiахимовскiя недоимки... Въ деревнe, помимо всего этого, активистъ будетъ ходить по избамъ, вынюхивать запиханные въ какой-нибудь рваный валенокъ пять-десять фунтовъ несданнаго государству мужицкаго хлeба, выслeживать всякiя "антигосударственныя тенденцiи" и вообще доносительствовать во всeхъ возможныхъ направленiяхъ...

Пройдя этакiй искусъ и доказавъ, что душа у него дeйствительно твердая, означенный прохвостъ получаетъ, наконецъ, портфель и постъ.

НА АДМИНИСТРАТИВНОМЪ ПОПРИЩE

Постъ этотъ обыкновенно изъ паршивенькихъ. Но чeмъ больше будетъ проявлено твердости души и непреклонности характера передъ всякимъ человeческимъ горемъ, передъ всякимъ человeческимъ страданiемъ, передъ всякой человeческой жизнью -- тeмъ шире и тучнeе пути дальнeйшаго поприща. И вдали, гдe-то на горизонтe, маячитъ путеводной звeздой партiйный билетъ и теплое мeсто въ ГПУ.

Однако, и въ партiю, и въ особенности въ ГПУ принимаютъ не такъ, что-бы ужъ очень съ распростертыми объятiями -- туда попадаютъ только избранные изъ избранныхъ. Большинство актива задерживается на среднихъ ступенькахъ: предсeдатели колхозовъ и сельсовeтовъ, члены заводскихъ комитетовъ профсоюзовъ, милицiя, хлeбозаготовительныя организацiи, кооперацiя, низовой аппаратъ ГПУ, всякiя соглядатайскiя амплуа въ домкомахъ и жилкоопахъ и прочее. Въ порядкe пресловутой текучести кадровъ нашъ активистъ, точно футбольный мячъ, перебрасывается изъ конца въ конецъ страны -- по всякимъ ударнымъ и сверхударнымъ кампанiямъ, хлeбозаготовкамъ, мясозаготовкамъ, хлопкозаготовкамъ, бригадамъ, комиссiямъ, ревизiямъ... Сегодня онъ грабитъ какой-нибудь украинскiй колхозъ, завтра вылавливаетъ кулаковъ на Уралe, черезъ три дня руководитъ налетомъ какой-нибудь легкой гиппопотамiи на стекольный заводъ, ревизуетъ рыбные промыслы на Каспiи, разслeдуетъ "антигосударственныя тенденцiи" въ какомъ-нибудь совхозe или школe и всегда, вездe, во всякихъ обстоятельствахъ своей бурной жизни вынюхиваетъ скрытаго классоваго врага...

Приказы, "директивы", "установки", "заданiя", инструкцiи мелькаютъ, какъ ассоцiацiи въ головe сумасшедшаго. Они сыплются на активиста со всeхъ сторонъ, по всeмъ "линiямъ": партiйной, {91} административной, совeтской, профсоюзной, хозяйственной. Они создаютъ атмосферу обалдeнiя, окончательно преграждающаго доступъ какихъ бы то ни было мыслей и чувствъ въ и безъ того нехитрую голову твердой души прохвостовъ...

Понятно, что люди мало-мальски толковые по активистской стезe не пойдутъ: предпрiятiе, какъ объ этомъ будетъ сказано ниже, -- не очень ужъ выгодное и достаточно рискованное. Понятно также, что въ атмосферe грабежа, текучести и обалдeнiя, никакой умственности активъ прiобрeсти не въ состоянiи. Для того, чтобы раскулачить мужика даже и до самой послeдней нитки, никакой умственности по существу и не требуется. Требуются стальныя челюсти и волчья хватка, каковыя свойства и вытренировываются до предeла. Учиться этотъ активъ времени не имeетъ. Кое-гдe существуютъ такъ называемыя "совeтско-партiйныя школы", но тамъ преподаютъ ту науку, которая въ терминологiи щедринскихъ знатныхъ иностранцевъ обозначена какъ: grom pobieda razdavaissa -- разумeется, въ марксистской интерпретацiи этого грома. Предполагается, что "классовый инстинктъ" замeняетъ активисту всякую работу сообразительнаго аппарата.

Отобранный по признаку моральной и интеллектуальной тупости, прошедшiй многолeтнюю школу грабежа, угнетенiя и убiйства, спаянный безпредeльной преданностью власти и безпредeльной ненавистью населенiя, активъ образуетъ собою чрезвычайно мощную прослойку нынeшней Россiи. Его качествами, врожденными и благопрiобрeтенными, опредeляются безграничныя возможности разрушительныхъ мeропрiятiй власти и ея роковое безсилiе въ мeропрiятiяхъ созидательныхъ. Тамъ, гдe нужно раскулачить, ограбить и зарeзать, -- активъ дeйствуетъ съ опустошительной стремительностью. Тамъ, гдe нужно что-то построить, -- активъ въ кратчайшiй срокъ создаетъ совершенно безвылазную неразбериху.

На всякое мановенiе со стороны власти активъ отвeчаетъ взрывами энтузiазма и вихрями административнаго восторга. Каждый очередной лозунгъ создаетъ своеобразную совeтскую моду, въ которой каждый активистъ выворачивается наизнанку, чтобы переплюнуть своего сосeда и проползти наверхъ. Непрерывка и сверхраннiй посeвъ, бытовыя коммуны и соцiалистическое соревнованiе, борьба съ религiей и кролиководство -- все сразу охватывается пламенемъ энтузiазма, въ этомъ пламени гибнутъ всякiе зародыши здраваго смысла, буде таковые и прозябали въ головe законодателя.

___

Когда въ подмогу къ остальнымъ двуногимъ и четвероногимъ, впряженнымъ въ колесницу соцiализма, былъ впряженъ этакимъ коренникомъ еще и кроликъ -это было глупо, такъ сказать, въ принципe. Кроликъ -- звeрь въ нашемъ климатe капризный, кормить его все равно было нечeмъ, проще было вернуться къ знакомымъ населенiю и притерпeвшимся к всeмъ невзгодамъ русской жизни свиньe и курицe. Но все-таки кое чего можно было добиться и отъ кролика... если бы не энтузiазмъ. {92}

Десятки тысячъ энтузiастовъ вцепились въ куцый кроличiй хвостъ, надeясь, что этотъ хвостъ вытянетъ ихъ куда-то повыше. Заграницей были закуплены миллiоны кроликовъ -- за деньги, полученныя за счетъ вымиранiя отъ безкормицы свиней и куръ. Въ Москвe, гдe не то что кроликовъ, и людей кормить было нечeмъ, "кролиководство" навязывали больницамъ и машинисткамъ, трестамъ и домашнимъ хозяйкамъ, бухгалтерамъ и даже horrible dictu церковнымъ приходамъ. Отказаться, конечно, было нельзя: "невeрiе", "подрывъ", "саботажъ совeтскихъ мeропрiятiй". Кроликовъ пораспихали по московскимъ квартирнымъ дырамъ, и кролики передохли всe. То же было и въ провинцiи. Уже на закатe дней кроличьяго энтузiазма я какъ-то "обслeдовалъ" крупный подмосковный кролиководческiй совхозъ, совхозъ показательный и весьма привиллегированный по части кормовъ. Съ совхозомъ было неблагополучно, несмотря на всe его привиллегiи: кролики пребывали въ аскетизмe и размножаться не хотeли. Потомъ выяснилось: на семь тысячъ импортныхъ бельгiйскихъ кроликовъ самокъ было только около двадцати... Какъ былъ организованъ этотъ кроличiй монастырь -- то-ли въ порядкe вредительства, то-ли въ порядкe головотяпства, то-ли заграницей закупали кроликовъ вотъ этакiе энтузiасты -- все это осталось покрытымъ мракомъ соцiалистической неизвeстности...