Бесконечная игра - Тея Лав

покататься на лодке с ребятами.

– Под «лодкой» ты подразумеваешь яхту?

Он игриво вздергивает бровь и надевает солнцезащитные очки.

– Стоит ли напомнить тебе, что я ненавижу тебя за то, что из самого холодного города мира ты перебрался во Флориду? – зевая, говорю я.

Сэм смеется, поднимая телефон чуть повыше. Я вижу бегунов на пляже, яркое солнце. На Сэме футболка и шорты. Я выглядываю в окно своей спальни и вижу заваленный снегом сад.

– Ты каждый раз мне об этом напоминаешь. Ну так как ты?

Я снова зеваю.

– Я уже ответила. Все нормально.

– А точно. – Сэм смотрит на пробежавшую мимо девушку с собакой. – Как проводишь свое время?

Я знаю Сэма, как свои пять пальцев. Мы вместе не росли, так как он, будучи старше меня на пять лет, все время был занят хоккеем. Он сын своего отца и точная его копия. Те же беспорядочные русые волосы, зеленые глаза, широкая улыбка. Когда кто-то из них пытается о чем-то конкретно спросить, они смотрят вот так, как смотрит на меня сейчас Сэм. Полуулыбка, прищуренные глаза с бегающими зрачками.

– Шикарно, – не скрывая подозрения в своем голосе, отвечаю я.

Сэм это замечает.

– Что? Я же просто интересуюсь.

– Тебя дядя Дастин попросил, верно?

Сэм не умеет врать. Сдавшись, он останавливается и подносит экран ближе к своему лицу.

– Ну да.

Я вздыхаю и плюхаюсь лицом в подушку.

– Но мне тоже важно это знать, – продолжает Сэм.

– Важно что? – Я снова выпрямляюсь. – Уверенность в том, что я снова не влипла куда-нибудь? Нет, Сэм. Вряд ли я вообще куда-то влипну, даже если захочу. С такой токсичной особой больше никто не желает иметь дело.

Сэм долго не отвечает, глядя на меня. Я не хотела, чтобы это прозвучало именно так. Я не пытаюсь вызвать к себе жалость. Если я о чем-то и жалею (а я жалею), то прекрасно осознаю тот факт, что виновата в этом сама.

– Так, давай сейчас забудем о том, о чем просил меня отец, ладно? – наконец, говорит Сэм. – И поговорим нормально. Как мы обычно это делаем. Пойми, Маккензи, нам не все равно, что с тобой происходит. Сейчас ты все время наедине сама с собой. Мы волнуемся за тебя.

Я несколько секунд перевариваю его слова. Очевидно, что мое вранье, что я гуляю с друзьями, естественно не сработало.

– Я знаю. Со мной все в порядке.

– Ты знаешь, что я не передам отцу все, что ты мне скажешь.

– Да.

– Поговори со мной.

Вздохнув, я вновь выглядываю в окно, затем снова смотрю на экран.

– Я устроилась в пиццерию, чтобы просто доказать себе, что способна хоть на что-то. А еще вчера я обжималась в подсобке с парнем в каком-то музыкальном мини-клубе.

Сэм открывает рот, затем снова закрывает. Подняв очки на лоб, он поворачивает голову набок.

– Ага, ясно.

Он выглядит забавно, и я издаю смешок.

– Это парень из команды «Росомах» западной лиги.

Сэм все еще переваривает информацию, которую я на него вылила.

– Маккензи, ты меня пугаешь.

– Все не так, как ты думаешь.

– Он хоккеист.

– Да, но… Давай я расскажу все по порядку, ладно?

Пока я рассказываю все, абсолютно все, Сэм кивает и смотрит куда-то в сторону. Он снова надел очки и блики солнца в их отражении вновь заставляют меня испытать зависть. Как же мне хочется тепла.

Когда я замолкаю, Сэм потирает подбородок. Я всегда ему доверяла. Он знает почти каждую подробность моей жизни.

– Я не понял одного, – рассуждает Сэм. – Он знает, кто ты такая или нет?

– И да, и нет, – неопределенно отвечаю я. – Ну, то есть скорее всего, да. Он же не совсем идиот. Просто между нами все так странно и легко одновременно. Сначала он задавал вопросы, писал, теперь кажется, что его и вовсе это не интересует. Он играет со мной, и я отвечаю тем же. А все началось с того, что эти чертовы «Росомахи» заставили новичка познакомиться со мной и пригласить на свидание. Ну, или что-то типа того. Неважно. Это было его каким-то посвящением. Я не знаю, Сэм.

– И вы периодически обжимаетесь?

– Нет, это было лишь вчера. В прошлый раз мы просто целовались. Больше между нами ничего не было.

– Но ты хочешь.

– Нет. Не знаю. То есть точно нет.

Сэм улыбается.

– Маккензи.

– Что?

– Он тебе нравится.

– Он меня бесит.

– Это не исключает того, что этот парень тебе нравится.

Я серьезно смотрю на Сэма.

– Ты знаешь, мне легко вскружить голову. Он может оказаться, как Дэн. Или Скотт.

Сэм кивает.

– Может. А может и нет. Не все парни засранцы, Маккензи.

– Знаю, но я притягиваю исключительно засранцев. Рыбак рыбака… ну ты понял.

Он снисходительно улыбается.

– Просто не теряй голову и все. Ты знаешь, что в случае чего, тебя есть кому защитить.

Знаю. Но мое сердце больше не выдержит. Когда мне кто-то сильно нравится, я думаю, что влюбилась и всеми силами пытаюсь удержать человека рядом. Со мной такое было, и я ненавижу себя такой. Влюбленной. Я веду себя, как идиотка. Не знаю меры. Обычно парни этого пугаются.

– Я вообще постараюсь больше с ним не связываться.

Сэм закатывает глаза.

– Ой, вот только не надо вот этого. Я прекрасно вижу то, что ты врешь.

Я поджимаю губы.

– Ну…

– Не «ну». Не обманывай себя. Просто будь осторожней, у тебя уже есть опыт.

– Ладно.

Несколько секунд Сэм молчит, глядя куда-то в сторону. Я вижу, что он снова пытается спросить о чем-то. О том, что мне не понравится.

– Спрашивай, Сэм.

Он смотрит на меня.

– Как давно ты говорила с мамой?

Я выдавливаю из себя улыбку.

– Она писала мне на прошлой неделе. У нее все замечательно.

Сэм кивает.

– Не хотела бы с ней увидеться?

– Не особо.

– Маккензи.

– Что? Сэм, я не маленькая девочка. Хватит. Все так, как есть.

– Наверняка, она скучает.

– Когда ты перестанешь быть таким мечтателем? Ты же прекрасно понимаешь, что она обвиняет во всем меня. И не безосновательно, между прочим. Боже, эта тема уже избита, и я не хочу говорить о своей семье. – Я провожу пальцами по своим спутанным волосам.

– Твоя семья – это мы, – невозмутимо отвечает Сэм, широко улыбнувшись.

Хорошо, что он сменил тему.

– Знаю. – На моих губах появляется крошечная улыбка. – Я скучаю.

Он делает брови домиком.

– Я тоже. Очень. По расписанию наша игра с «Эдмононом» в феврале, это не так уж и долго.

– Не забудь захватить с собой шапку.

Он смеется.

– И варежки.

– Удачной прогулки на