Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк. - Роберт Хайнлайн

Лазарус уже изучил взгляд Форда за то время, что они провели вместе в диспетчерской. Сколько раз в своей жизни ему приходилось видеть такие же! Глаза обреченного на смерть, которому отказали в помиловании; глаза тех, кто решил свести все счеты с жизнью; глаза загнанного зверя, который попал в западню — у всех во взгляде можно было прочесть безысходность и обреченность, порожденную уверенностью в том, что их время кончилось.

Именно так и чувствовал себя Форд. Лазарус видел, как нарастает его беспокойство, и не мог понять, чем оно вызвано. Конечно, они все попали в переделку, но ведь для Форда опасности было не больше, чем для остальных. Кроме того, осознание опасности обычно мобилизует человека на борьбу с ней. Почему же глаза Форда были отмечены печатью смерти?

В конце концов Лазарус решил, что Администратор достиг вершины умственного перенапряжения, за которой самоубийство становится реальностью. Но почему? Лазарус размышлял над этим еще там, в диспетчерской, и, к своему удовлетворению, постиг логику размышлений Форда. Там, на Земле, Администратор занимал очень видное положение среди своих соплеменников — недолговечных. Высокий пост делал его почти неуязвимым для чувства неполноценности и ощущения превосходства других, которые столь свойственны простым смертным. Но здесь он был единственным изгоем в роду Мафусаиловом!

Форд не имел ни опыта старших, ни жизненной перспективы, которая заставляет юношей строить свои честолюбивые планы. Он видел себя ущербным, безнадежно отставшим от жизни. Сейчас он ничем не отличался от бесполезного и беспомощного пенсионера. Для человека с его складом ума и характера такая ситуация была просто невыносимой, и выход был только один — самоубийство.

Войдя в комнату, Форд поискал взглядом Барстоу.

— Вы посылали за мной, сэр?

— Да, господин Администратор. — Барстоу кратко разъяснил ситуацию и рассказал о том, какую ответственность они хотели бы на него возложить. — Вас никто не принуждает, — заметил он, — но нам нужны ваши знания и опыт. Вы согласитесь нам помочь?

У Лазаруса просто отлегло от души, когда он увидел в глазах Форда неподдельное удивление.

— Вы действительно этого хотите? — медленно произнес он. — Вы не шутите?

— Да уж куда серьезнее!

Форд ответил не сразу, и его ответ прозвучал неожиданно.

— Можно, я сяду?

Ему пододвинули стул, и он тяжело опустился в него, закрыв лицо руками. Никто не осмеливался начать разговор. Наконец Форд поднял голову и сказал: «Если такова ваша воля, я сделаю все, чтобы оправдать доверие».

Капитан кораблю нужен был не меньше, чем Администратор землянам. До настоящего времени обязанности командира корабля практически выполнял Лазарус. Но когда Барстоу официально предложил ему и дальше оставаться капитаном, он запротестовал:

— Нет, только не я. Мне уже пора немного отдохнуть, расслабиться. Либби — вот кто вам нужен. Серьезный, в прошлом офицер военно-космических сил — кто может быть лучше?

Все посмотрели на Либби, и он покраснел.

— Конечно, мне приходилось водить космолеты, но это меня никогда не прельщало. По складу своего характера я не более чем один из членов экипажа.

— Ты не можешь так быстро отвертеться, — настаивал Лазарус. — Ты изобрел сверхскоростной привод и только сам знаешь, как он действует. Это твоя работа, парень.

— Но это абсолютно ничего не означает, — снова попытался возразить Либби. — Мне хочется быть просто астронавигатором, это совпадает с моими желаниями. И я предпочел бы работать под чьим-нибудь началом.

Лазарус был приятно удивлен, когда в дело вмешался Слейтон Форд, приняв на себя новые полномочия. Форд-меланхолик перестал существовать, снова уступив место властному администратору.

— Дело тут не в личных симпатиях, Либби: каждый из нас обязан делать то, что он умеет. Я согласился руководить нашим гражданским сообществом. Это то, чему я всю жизнь учился. Но я не могу управлять кораблем как таковым, для этого у меня не хватает знаний. И в данном случае ваша кандидатура подходит как нельзя больше.

Либби покраснел еще сильнее и проговорил, заикаясь:

— Я бы сделал это, если бы был единственным специалистом. Но ведь здесь, на борту, среди членов наших Кланов есть десятки космонавтов, у которых гораздо больше опыта и знаний для роли командира. Если вы поищете, то обязательно найдете.

— Что скажете, Лазарус? — спросил Форд.

— Гм… В чем-то Энди прав. Капитан должен, если это настоящий капитан, жертвовать собой ради корабля. Что ж, если Либби считает себя не вправе быть командиром, то лучше нам заняться поиском другого кандидата.

У Джастина Фута был с собой микрокомпьютер с данными всех долгожителей. Правда, ему не хватало устройства для быстрого просмотра и сортировки данных. И все же присутствующие смогли назвать около полутора десятка кандидатур. Выбор пал на капитана Кинга, за свои подвиги получившего прозвище «Неистовый».

Либби пришлось объяснить новому командиру принцип действия привода, основанного на световом давлении.

— Данные о предполагаемом месте назначения закладываются в виде параболоидов, проходящих по касательной к курсу корабля. Это означает, что при помощи обычного привода ускорение всегда будет достигаться при постоянном значении вектора, почти равном скорости света. Необходимо будет корректировать остальные параметры движения корабля в период его маневрирования перед ускорением, что, однако, не так уж сложно. Ведь велики различия между параметрами нашего настоящего вектора и вектора маневрирования. В общем виде это можно назвать ускорением под заданным углом к нашему курсу.

— Да, я понимаю, — перебил его Кинг, — но почему вы считаете, что эти векторы всегда будут совпадать?

— Если капитан решит по-другому, этого не произойдет, — немного смутившись, ответил Либби. — Показатели, снижающие нашу реальную скорость, заставят нас притормозить, не уточняя маршрута. Тогда время нашего полета неизмеримо возрастет до нескольких поколений, нескольких столетий…

— Конечно, конечно! Я знаком с основами баллистики, мистер Либби. Но почему вы отбрасываете другую альтернативу? Почему бы не увеличить нашу собственную скорость? Почему я не могу на свое усмотрение увеличить скорость, идя нынешним курсом?

Либби заволновался: «Капитан, конечно, может попытаться это сделать… Но это будет попытка превысить скорость света, что практически невозможно.»

— Именно это я и хочу подчеркнуть. Я знаю, что такое «практически невозможно», но в то же время меня всегда интересовало, оправдано ли такое предположение. Как раз сейчас и можно это проверить.

Либби заколебался: его чувство долга боролось с любопытством маститого ученого: «Капитан, если бы это было исследовательское судно, я бы сам с удовольствием решился на эксперимент. Пока что невозможно сказать, в каких условиях мы окажемся, если на самом деле превысим скорость света. Но мне кажется, что тогда мы будем полностью оторваны от электромагнитного спектра других тел. Сможем ли мы тогда видеть, куда летим?»

Либби основывал свои соображения не только на теоретических выкладках. Сейчас их приборы могли «видеть» лишь благодаря электронным устройствам. Для человеческого глаза оставшееся позади полушарие было не более чем темным пятном. Даже самые короткие лучи в этом спектре человек не воспринимал. Можно было увидеть звезды прямо по курсу. Но их видимость объяснялась сверхконцентрацией длинных волн Герца, образовавшихся из-за невероятной скорости движения корабля. Темные «радиозвезды» горели, словно звезды первой величины. Звезды, чьи радиочастоты были меньше, терялись во мраке космоса. Знакомые созвездия изменились до неузнаваемости.

Тот факт, что они могли видеть объекты, искаженные под воздействием эффекта Допплера, подтверждался спектральным анализом. Линии Фраунхофера не только сместились к фиолетовому цвету, но и вышли за пределы всего спектра. А вместо них появилось нечто новое, ранее неведомое.

— М-да… Я понимаю, что вы хотите сказать, — ответил Кинг. — Но тем не менее хочу рискнуть. Провалиться мне на месте, если я не сделаю этого! Да, конечно, об этом не может быть и речи, когда на борту пассажиры. Хорошо, рассчитайте для меня приблизительные маршруты к солнцеподобным, но не слишком отдаленным звездам. Скажем, на первый раз в пределах десяти световых лет.

— В указанном квадрате таких звезд нет, сэр.

— Вы хотите сказать, что там нет солнц?

— Есть. Это Тау Цети. До нее одиннадцать световых лет.

— Нет, эта — слишком яркая.

— Да, сэр. Но там же есть и другая, она в каталоге обозначена кодом ZД9817. Правда, до нее лететь вдвое больше.

Кинг опустился на стул.