Как работает йога. Исцеление и самоисцеление с помощью йога-сутры - Геше Роуч

Комендант замолчал, погрузившись в воспоминания. Казалось, он вообще забыл о моём присутствии. Машинально отхлебнув из чашки, он продолжал:

— Поэтому отец постарался устроить мою свадьбу как можно раньше, и… и мы поженились. На всякий случай он даже отправил нас подальше, в столицу — нашёл мне работу при королевском дворе… То были времена смуты, опасные, но удобные для продвижения по службе. Старый король всего три года как умер, потом начались междоусобицы, и власть захватили вельможи. Они сделали что-то с королевой-матерью и наследником — то ли убили, то ли продали куда-то в рабство, не знаю…

может быть, в западные земли. Однако, как раз тот год, когда отец прислал меня в столицу, стал началом нового правления — младший принц, которому удалось бежать, вернулся с сильной армией союзников старого короля. Они посадили его на трон, но не могли оставаться рядом всё время, так что юному королю пришлось нелегко. Ему нужны были верные люди, новые люди — Потому отцу и удалось найти мне место. Он устроил меня в судебное министерство. Я умел читать, писать, работал усердно и уже через год сам министр, тот самый, которому я теперь посылаю рапорты, заметил меня и повысил в должности, сделав своим помощником. А сам он был близок к новому королю, потому что дружил со старым — они даже учились в своё время вместе. Так и началась моя карьера при дворе. Комендант вздохнул и продолжал:

— Жена моя была очаровательна. Вдобавок у неё было доброе сердце и она уважала истинные ценности — всё то, чему учил меня дядя. Мы поселились в столице, в прекрасном доме, полные надежд на счастливую жизнь. Всё было хорошо, через год должен был родиться ребёнок…

Казалось, всё задуманное исполнялось прямо на наших глазах…

Он вдруг замолчал, лицо исказилось гримасой боли, на глазах выступили слёзы.

— Когда время пришло… начались роды… она очень мучилась.

Боролась, кричала, истекала кровью… Наконец ей удалось родить, но ребёнок… девочка… она родилась мёртвой. А жена… это убило и её тоже… И я остался один, с двумя мёртвыми телами… в том прекрасном доме… доме надежд…

Слёзы покатились по щекам, он застыл неподвижно, уставившись в пол. Мой пёсик — он всегда чувствует настроение — спрыгнул с моих рук и положил голову коменданту на колени. Тот машинально погладил его и через некоторое время вновь заговорил:

— Вот тогда… тогда я и начал пить. Боль была слишком сильной…

Жизнь потеряла для меня всякий смысл. Я стал опаздывать на службу, потом приходил всё реже и реже — просто не мог убедить себя встать утром с постели. Пил всё больше, уже и среди дня, и в таком виде являлся на работу. Мой начальник… он вообще-то добрый человек, во многом похож на моего дядю… сначала он смотрел на мои выходки сквозь пальцы, покрывал меня, потом стал наказывать, но ничего не помогало. У него и у молодого короля было много врагов, они есть и сейчас — и при дворе, и среди чиновников. Слишком многие только и искали повода, чтобы избавиться от новых людей. В конце концов у него не осталось выхода, и он отправил меня сюда, в этот забытый богом посёлок на самой границе — не знаю, почему именно сюда, наверное, потому что здесь, делай я что угодно, хоть упейся до смерти, никто ничего не заметит.

Комендант грустно покачал головой.

— А Рави, пристав, уже тогда был здесь. Он был хорошим человеком… он и сейчас хороший человек. То были славные дни, тогда, в самом начале. Рави объяснил мне что к чему и увлёк своим планом избавить местное население от бандитов, которыми кишели окрестности. И мы это сделали. Те мечи и пики, что висят на стене в участке, не всегда были покрыты пылью и ржавчиной — мы много дрались… а потом много пили… — Он снова замолк и опустил глаза. — Рави… ты знаешь, до моего приезда он ведь совсем не пил, был хорошим семьянином и отличным солдатом… Это я, именно я приучил его пить — сначала ради веселья, чтобы отпраздновать победу или снять нервное напряжение, потом от скуки, потом… потом, чтобы забыть о своей боли…

— Комендант осёкся и замолчал. На этот раз пауза длилась долго, я ждала, он рассеянно чесал Вечного за ухом.

— Потом мне пришлось… я бросил пить, потому что сознавал свою вину… а он… он не смог, потому что его боль всегда была с ним. И теперь он то и дело бросает, но когда вспоминает, и боль возвращается, начинает снова. Так или иначе, ты же понимаешь… — Он снова остановился и взглянул мне прямо в глаза. — Ты же понимаешь — даже если наша мечта сбудется, даже если всё наше сидение в тишине и забирание его боли, его пьянства, когда-нибудь сработает… даже если он в самом деле получит самое лучшее, что я приберегал для себя… если он и в самом деле станет комендантом — даже тогда… я не знаю, какой в этом смысл… в глубине души мне кажется, что… — Он со вздохом положил руку на портрет жены. — Какая разница, если всё равно когда-нибудь всему придёт конец? Трезвый он или пьяный, комендант или пристав — всё равно ему предстоит упадок сил, унизительная старость, потеря всего самого дорогого и, наконец, смерть. Зачем тогда вся эта йога? Какой смысл?

Я молчала, инстинктивно понимая, что он ещё не выговорился.

Некоторое время он задумчиво вглядывался в темноту ночи. Потом снова посмотрел на меня — взор его прояснился, в нём светилась сила.

— Я хотел быть с тобой честным и открытым и рассказал всё как было.

Но есть… есть ещё кое-что, о чём я не упомянул. Мой дядя… когда я был ещё совсем молод, почти мальчик, он не просто учил меня простым позам йоги, правильному дыханию, концентрации и древней азбуке.

Иногда мы сидели с ним вот так же вечером за чашкой чая, его особого чая из кореньев, он смотрел на тёмное небо, простиравшееся над горными Долинами — над всей Матерью-Индией — и рассказывал о разных чудесах, о… — Комендант запнулся, подыскивая слова. — О людях, которые постигли всю йогу, истинную йогу — ту, что изложена в «Краткой книге» Мастера. Он говорил, что с помощью хорошего учителя, если стараться изо всех сил, можно даже попасть на небеса, я имею в виду, на самом деле — каждый может, неважно, молодой он или старый, мужчина или женщина, богатый или бедный. Придёт день, и ты увидишь ангелов, удивительных, божественных созданий, научишься разговаривать с ними и, возможно, когда-нибудь сам изменишься и станешь, как они, сотканным из вечного света, и будешь летать всюду среди тех, кто живёт на земле, помогая им, питая их души, воспитывая, словно собственных детей, чтобы в один прекрасный день они тоже смогли стать таким, как ты, полными света и любви. Я был тогда молод, слишком молод. У меня было здоровье, была сила, мне не доводилось ещё сталкиваться с болью и смертью, и я просто не слышал того, что он хотел сказать. И всё-таки семя было посеяно — образ того, что может быть, того, что заключается в понятии «йога», единства человеческого и божественного. Это семя дремало во мне с тех пор, а потом… когда ты пришла… такая похожая на неё… или на нашу дочь — ей было бы сейчас столько же, сколько тебе… похожая на ангела, они как раз такие, я знаю… мы открыли книгу Мастера, и ты прочла те строки — о том, что не длится вечно, хотя мы так думаем… в тот момент семя, наконец, проросло, и во мне вновь проснулась надежда… надежда на то, о чём говорил дядя. Он ещё одно сказал — что когда придут ангелы, то есть, когда мы сами начнём ими становиться, все, кого мы когда-нибудь любили и до сих пор любим… они вернутся. Все вернутся — так он сказал, — и тогда мы снова будем вместе, и это и есть настоящая йога, настоящий смысл, который содержится в каждой её части, будь то позы, дыхание, концентрация или сидение в тишине!

— Он перевёл дыхание.

— И вот что я хочу спросить тебя сегодня: это на самом деле возможно? Может так быть? Есть что-нибудь за границей смерти или нет? Существуют ли небеса, и какой путь туда ведёт? Что такое ангелы света, можем ли мы их встретить, стать такими же, повести за собой других? Будем ли мы все, умершие и живые, когда-нибудь вместе? Ты что-нибудь об этом знаешь?

Можешь ли ты… — Его голос прервался рыданиями, голова поникла. — Можешь ты научить меня всему этому?

Я почувствовала, как меня наполняет сила — та самая. Сила Катрин. Я встала и ласково положила руку ему на голову, питая теплом проросшее семя, давая ему возможность укорениться, укрепляя вернувшуюся надежду. Потом сказала, тихо и проникновенно: два приглашения

— То, что сказал вам ДЯДЯ… всё это — правда. Так говорит Мастер.

Придёт время,

И они пригласят тебя

Занять место среди них.

Он медленно поднял голову и встретил мой взгляд.

— Вы приглашены, — спокойно произнесла я слова, которые исходили не от меня. — Теперь начинается настоящая работа.

Глава 26. Плоть из света

Коменданту так не терпелось начать следующий урок, что он чуть ли не силой втащил меня в кабинет. Он был возбуждён, точно мальчишка, и совсем не похож на усталого ворчливого чиновника, который предстал передо мной в первый день.