Порочный босс для тихони - Арина Арская

— смеюсь и задерживаюсь на несколько минут у зеркала, чтобы поправить воротничок и собрать волосы на затылке в тугой хвост.

— Но вот если бы ты поделилась со мной, скажем, десятью тысячами, — Мари выходит из кухни и облокачивается плечом о стену, — я бы тебя простила.

И с озорством улыбается. Молча вешаю сумку на плечо и покидаю квартиру. В следующий раз, если вдруг я однажды вновь буду искать комнату, чтобы сэкономить, я проведу с каждой из потенциальных соседок интервью и уточню, а не веселятся ли они вечерами в закрытых клубах для извращенцев и четко предупрежу, что меня не стоит звать на вечеринки с оргиями.

В метро мутит от запахов пота, грязной одежды, несвежего дыхания попутчиков, и понимаю, что на деньги, которыми меня соблазнял Евгений я бы могла купить машину. Мысленно, вдыхая и выдыхая через рот, ругаю себя и напоминаю, что достоинство и честь дороже денег. И ничего страшного в том, что на меня опять перегаром и луком дышит какой-то толстый мужик и громко причмокивает в ухо, однако когда он делает отрыжку, я готова зарыдать от омерзения.

Пять минут после подземки стою в тени и пытаюсь отдышаться, наблюдая за прохожими. Гадаю, кем они работают, сколько у них детей и как бы они поступили на моем месте. Мне очень не хватает выборки мнений по поводу ситуации с Евгением, чтобы я могла сформировать свое четкое решение. Я очень хочу поддаться его искушению, вновь встретиться с ним в неформальной обстановке и насладиться его провокациями, от которых сердце бьется чаще и я чувствую себя живой.

Погруженная в мысли, я не замечаю, как дохожу до бизнес-центра, на автомате здороваюсь с охранниками и администратором и вызываю лифт. Может, в интернете задать анонимный вопрос и почитать, как бы поступили другие? Наверное, я получу в свой адрес много негатива и оскорблений, что шлюха мерзкая и гореть мне в Аду вместе с другими грешниками.

— Придержи двери, Аля!

Я вздрагиваю от голоса Евгения, который размашистым и торопливым шагом идет к лифту, и я в панике тычу на кнопку, что отвечает за закрытие дверей. Не поеду я с ним в пустом лифте! Нет!

— Я же попросил, — Евгений подскакивает к лифту и успевает просунуть ногу в щель. — Аля!

— Доброе утро, — тихо и сипло приветствую его, когда двери бесшумно закрываются.

Евгений, как обычно, безмятежно высокомерен и невероятно прекрасен в строгом костюме из светло-серой ткани в едва заметную полоску. Не замечаю на его лице глумливой улыбки или ехидства.

— Доброе, — абсолютно мной не заинтересован и деловито сдержан.

— Вы сегодня рано, — зачем-то говорю я.

— Ты, — скучающе поправляет меня Евгений.

— Ты, — тихо соглашаюсь, — сегодня рано.

— Я не спал, — приподнимает точеный подбородок и затягивает галстук. — Ночь была тяжелой.

— Ясно.

— Меня одновременно вымотала и взволновала встреча с одной непростительно капризной особой, — вздыхает Евгений и приглаживает волосы, вглядываясь в отражение отполированных стальных дверей лифта. — А ты почему так рано, Аля?

— Я всегда так рано прихожу на работу, — бурчу под нос.

— Да? — недоверчиво вскидывает бровь.

— Да.

Евгений тянется ко мне рукой, и я от него испуганно отшатываюсь и взглядом слежу, как он подцепляет пальцами черную ниточку на моей груди, а соски в этот момент под бюстгальтером твердеют и набухают.

— Ты чего такая напряженная? — Евгений отбрасывает ниточку в сторону и вальяжно выходит из лифта.

Сжимаю ручку сумки и на носочках, чтобы не стучать каблуками по кафелю, следую за ним, проклиная слабость перед своим боссом. Чувствительные соски трутся о ткань бюстгальтера и причиняют мне жуткий дискомфорт на грани боли и зуда, и терпеть я его не в силах.

Пальцами сквозь ткань рубашки пытаюсь поправить бюстгальтер, и в этот момент Евгений разворачивается ко мне и замирает, вопросительно изогнув бровь:

— Что ты делаешь?

Я медленно моргаю и непроизвольно в легком испуге стискиваю грудь, едва слышно пискнув:

— Ничего.

Вот же! Вцепилась в сиськи и не отпускаю, будто ладони приклеились к ним намертво.

— Ты пытаешься мне на что-то намекнуть, Аля?

— Нет, — шепчу я и, наклонившись торсом чуть вперед и не отрывая руки от груди, пристыженно бегу мимо.

Лишь на кухне я могу оторвать ладони от своего скромного бюста, совладав, наконец, с робостью и смятением. И только делаю свободный и глубокий вдох, как дверь отворяется и заглядывает Евгений:

— Мне бы не помешал кофе и покрепче.

— Хорошо, — стою к нему спиной, и к моим соскам опять приливает кровь. — Принято.

— Ты не заболела?

— Нет, — кряхчу я и закрываю глаза.

— Голос какой-то севший и хриплый.

В гневе и возмущении разворачиваюсь к нему лицом. Конечно, у меня голос хриплый! Многие бы после прошедшей ночи и члена в глотке вообще бы не смогли даже слова сказать!

— Будет тебе кофе, — я сжимаю кулаки и с угрозой тяну, — Евгений.

Глава 22

Стучу и жду “входи”, которое звучит через секунду. Не буду скрывать, игра с Евгением будоражит. Ночью между нами случился очень близкий и глубокий контакт, а сейчас мы делаем вид, что нас связывают только рабочие отношения без скандальной связи и попыток меня купить, как элитную и дорогую шлюху. Сердечко трепещет и ноги слабеют, когда я вхожу в просторный кабинет.

Евгений стоит у окна и тянет за шнурок жалюзи, которые беззвучно раскрываются и закрываются. Я их вчера раз двадцать проверила и только потом отпустила мастера, который очень нервничал, потому что я его серьезно предупредила, что если он накосячит, то я его запру на ночь в кабинете.

Ставлю на стол чашку с кофе и рядом кладу заявление об увольнении. Пусть мне очень волнительно, но в играх мне важно вовремя остановиться, иначе я потом не выгребу и утону в безответной любви, а дальше меня ждет депрессия и уныние. Я должна притормозить и гордо уйти в закат.

— Что это? — летит мне в спину, когда я подхожу к двери и намереваюсь выйти. — Аля, ну-ка, вернись и сядь.

От строгого голоса Евгения бегут мурашки. Глупо было верить, что он примет мое заявление без вопросов. Разворачиваюсь, подплываю к креслу напротив стола и молча сажусь.

— Так, — отхлебывает