Новая Сибирь - Юрий Бурносов

Возле Мокрушино как раз находился секретный аэродром, предназначенный для испытания и обслуживания разнообразной несерийной и малосерийной техники. По сути, он и особо секретным-то не был, то есть какие-то суперистребители и летающие блюдца там не испытывали. Основную часть тамошнего парка составляли дирижабли.

— Что-то ты гонишь, Лар, — усомнился Антон. — Дирижабли — это ж дела давно минувших дней. По-моему, их после Первой мировой войны уже перестали делать.

— Ни фига, — сказала Лариса. — Их и сейчас делают… делали, вернее. И вот на этом аэродроме есть несколько дирижаблей, в том числе законсервированных.

— То есть их надо еще собрать.

— Нет, там всё проще. Гондола уже должна быть собрана, нужно только снять заглушки, прокладки, кое-что смазать, а главное — закачать газ в баллоны.

— Допустим, механизмы мы расконсервируем, — сказал явно заинтересовавшийся Фрэнсис. — Но где взять газ? И потом, есть двигатель, он на чем-то работает… Нужно топливо. Где его взять?

— Там есть установки для производства водорода.

— Которые работают от электричества? — скептически уточнил Антон, которому эта идея все больше не нравилась, а особенно то, как оживился камерунец.

Антон летать не любил и боялся, потому что самолеты имели свойство падать. «Железяка летать не может, это недоразумение», — считал Антон, а на ехидные замечания типа «А как же ты мир посмотришь?» отвечал, что есть масса прекрасных мест, куда можно добраться по земле или по воде, на его век таковых хватит с запасом.

— Да, — кивнула Лариса, — но энергия вырабатывается фотоэлектрическими элементами. Из солнышка.

— А сырье? — не унимался Антон, желавший найти прокол в выстраиваемой перед ним сложной системе.

— Обычная вода. Водород производится путем электролиза обычной воды.

— Бинго! — воскликнул Фрэнсис. — То есть нам нужно добраться до этого таинственного аэродрома, расконсервировать дирижабль, запустить установку, накачать в баллоны водород и…

— …и мы еще не узнали, на чем работает двигатель и где взять топливо, — сухо заметил Антон.

— Там стоит газотурбинный двигатель. Может работать на спирту, к примеру, — сказала Лариса.

— А вот спирта-то у нас и нет.

Антон почувствовал облегчение. Старый домик лесника казался ему сейчас настолько родным и близким, что он готов был прожить здесь все оставшиеся годы, только бы не тащиться за тридевять земель в сомнительной надежде взлететь в небеса на большом водородном пузыре. Память тут же услужливо представила виденные по телику документальные кадры крушения фашистского дирижабля «Гинденбург». Он весьма быстро и поучительно сгорел.

— Спирт можно найти. А потом, там могли находиться модели с водородным двигателем, тогда проблема решится сама собой.

— Ага, мы попремся в такую даль, чтобы обнаружить, что двигатель на спирту, спирта нет, развернуться и пойти назад. Так? Нет, я в этом не участвую! — решительно сказал Антон и с удвоенной от злости силой принялся шваркать туда-сюда ершиком в стволе ружья. — А даже если и получится — куда мы полетим на этом твоем дирижабле?

— В Абхазию, — просто ответила Лариса.

— Куда-куда?

— В Абхазию.

— Это ж черт знает где.

— Долетим. И вовсе это не черт знает где, а на Черноморском побережье.

— Да я-то знаю, что на Черноморском побережье, — снова начал злиться Антон. — Но с какой стати именно в Абхазию?

— Я там отдыхала. Отличное место, зимой тепло — плюс семь, населения немного… Море, фрукты, землю возделывать несложно, не то, что здесь… Охотиться, полагаю, тоже не проблема.

— Абхазия — это такая маленькая страна, да? — уточнил камерунец, явно не понимающий толком, о чем идет речь.

— Да, независимость получила совсем недавно, на нее еще грузины зарились.

— Кажется, даже война какая-то была?

— Точно, — кивнул Антон. — И вот туда мы почему-то должны лететь. Откуда нам знать, что там сейчас творится? Может, грузины пришли и всех перерезали. Плюс не надо забывать, что там рядом российские курорты, разные Адлеры и Сочи. Там сотни тысяч курортников, которые заснули летом шестнадцатого, а потом проснулись. Они же не сели в самолеты и не полетели по домам, правда? Где гарантия, что они тоже не ломанулись в Абхазию?

— Антош, ну подумай сам: кто из Сочи или Туапсе потащится в Абхазию? Люди двинут на север, к Краснодару, Ростову… Ты бы сам как на их месте поступил?

Антон задумался. В словах Ларисы, несомненно, логика присутствовала, но соглашаться с ней он не хотел. Тепло там, видите ли… Фрукты…

— Антош, — продолжала уговаривать Лариса, — представь, если мы останемся здесь. Мы же одичаем.

— Кирила Кирилыч жил себе и не одичал нисколько.

— Кирилу Кирилыча регулярно навещали люди, сам он иногда ездил в райцентр за покупками, по другим делам. А мы сидим здесь втроем, хорошо, офицеры зашли. Когда они еще придут? Придут ли вообще? Я и так удивляюсь, что у нас достаточно бесконфликтная ситуация, по всем правилам мы уже должны друг другу так надоесть… А впереди ведь снова зима. Сидеть в четырех стенах и глазеть друг на друга… Книжки, и те все прочитаны от корки до корки!

— А управлять? Кто дирижаблем управлять будет?

— У меня есть PPL. Лицензия частного пилота, получил в Париже, — сказал Фрэнсис.

— И что это означает? Ты можешь управлять самолетом?

— Для получения лицензии пилот должен иметь налет не менее сорока часов в ходе прохождения курса подготовки, не менее десяти часов самостоятельного налета, причем один из них не менее двухсот семидесяти километров, не менее часа налета по приборам и три часа налета ночью, включая выполнение пяти взлетов и посадок, — с гордостью доложил Фрэнсис.

— Вот видишь, — сказала Лариса. — Вместе с Фрэнсисом мы как-нибудь разберемся.

— Хорошо, хорошо… — Антон сердито разломил ружье, глянул в ствол. — Только давайте еще раз подумаем, прежде чем волочиться бог весть куда. Кстати, как ты ребенка потащишь?

— Это уже моя проблема, — буркнула Лариса. — Не волнуйся, тебя не попрошу.

— Да я и не волнуюсь, — хмуро сказал Антон и пошел курить.

Разговор о путешествии к аэродрому и полете в Абхазию больше не поднимался до тех пор, пока Фрэнсис не вернулся с охоты, таща на себе человека. Мужчина лет сорока-пятидесяти был изможден до крайней степени, одет в какие-то лохмотья, правая рука сломана, все тело — в ранах и ссадинах, искусано мошкой и комарами. Фрэнсис наткнулся на него совершенно случайно, когда пришелец лежал ничком в папоротнике, не подавая признаков жизни.

Лариса пришла в ужас и тут же начала хлопотать вокруг найденыша, уложив его в баньке из боязни натащить в дом вшей, которые так и кишели в бороде и длинных нечесаных волосах, и прочую заразу. Фрэнсис и Антон помогали по мере сил — изготовили деревянный лубок для сломанной руки, кое-как зафиксировали, хотя перелом был давний, рука почернела и сильно отекла.

— Сюда бы хирурга, — тихо сказал Антон, когда они вышли из баньки, оставив Ларису заниматься полутрупом. — И то без руки остался бы. По-моему, заражение началось.

— Откуда же он взялся?

— Если очнется, спросим. Хотя мне всё это очень и очень не нравится.

— Мне тоже, — согласился камерунец. — Он чего-то или кого-то сильно боялся, иначе в таком состоянии до нас не добрался бы. Шел до последнего, потом полз. Судя по следам, откуда-то с юга, хотя, думаю, он направление строго держать не мог — плутал.

— Спит, — сообщила вышедшая Лариса. — Пойду бульон ему сварю, что ли…

— Совсем плох?

— Насколько я в этом понимаю, долго не протянет. Высокая температура, сепсис… А еще у него вся спина в таких шрамах, словно его били плеткой.

Фрэнсис и Антон переглянулись.

— Плеткой?

— Да, такие характерные рубцы… Очень много, целая сетка, и старые, и свежие.

— Беглый раб? — предположил Антон.

— Все может быть, — устало сказала Лариса. — Я попробую привести его в чувство, может, хоть что-то расскажет. Но не уверена, что получится.

Тем не менее у Ларисы получилось. Через пару часов человек, приоткрыв заплывшие от укусов глаза, осторожно цедил с ложки мясной бульон.

— Где я, — тихо и хрипло спросил он, покачав головой, когда Лариса потянулась к нему с очередной порцией.

— Это дом лесника, — сказал Антон уклончиво. Он толком не знал, как объяснить.

— Не догнали… — пробормотал человек, и потрескавшиеся черные губы сложились в жуткой улыбке.

— За вами кто-то гнался? Вас преследовали?

— Я сбежал… — сказал человек. — Меня зовут Иван, Иван Гринько, я бывший врач. Нынешний раб Новой Сибири. Впрочем, теперь уже тоже бывший.

— Врач? — удивилась Лариса. — Разве им не нужны врачи?

— Девушка… — человек снова улыбнулся, — у них врачей, как гинекологов и дантистов в Израиле. При почти полном отсутствии лекарств много врачей не требуется. А я так вообще анестезиолог, профессия из прошлого… Поэтому быстро стал рабом. Рабы нужны всегда, их много не бывает, потому что они еще и скот.