Новая Сибирь - Юрий Бурносов

— Это он? — спросил камерунец тихо.

— Он… Коля.

— Значит, у них ничего не получилось.

— Значит, не получилось… Они даже не стали его забирать, повесили для устрашения.

— Для устрашения кого?

— Того, кто может сюда прийти. О нас никто не рассказал, иначе люди Былинникова уже добрались бы до нашего домика.

От деревни почти ничего не осталось. Вряд ли у нападавших имелось какое-то горючее, просто за многие годы бревна хорошо высохли, погода вторую неделю стояла солнечная, гасить огонь было некому… Везде валялась домашняя утварь — миски, тарелки, детская кукла… А в конце улицы Фрэнсис и Антон обнаружили страшное. Большую коптильню, от которой до сих пор несло гарью и дымом, а в кострище рядом — обугленные черепа и кости. Следы работы заготовителей.

— Их нужно убивать, — пробормотал с ненавистью Антон.

— Что? — видимо, не расслышал камерунец.

— Их нужно убивать! — заорал Антон. — Убивать! Сбросить на них бомбу, я не знаю, расстрелять из танков! Идем к военным! Городской же говорил, там есть военные, у них есть танки, автоматы…

Антон зачем-то хотел сорвать с плеча старенький ИЖ и выпалить дуплетом в небо, но футболист удержал его за руку:

— Успокойся!

Антон вытер сбегающую по щеке слезу.

— Как нам дальше жить? Прятаться? Ждать, пока на нас наткнется очередной заготовительный отряд? Они же хуже фашистов, карателей, те хотя бы просто убивали и жгли, а эти — жрут!

— Антон, я пока не знаю. Возможно, нам и в самом деле имеет смысл уходить подальше от этой Новой Сибири. В конце концов, уже скоро лето, Кирюшка окреп.

— Вопрос в том, куда уходить. Откуда мы знаем, что творится в Кемерово? Что творится в Томске? Может, там своя собственная Новая Сибирь, если не хуже… А самое хреновое, что у нас нет транспорта. Хоть бы кобыла какая с телегой. Можно, конечно, смастерить ручную повозку, с того же «Урала» колеса снять, они еще походят. Но это не выход.

— На шоссе можно найти машины, но там все сгнило. Да и мы не автомеханики. Я ремонтировать автомобиль не умею, всегда гонял его в сервис. А ты?

— Да у меня и машины-то сроду не было. А хоть бы и была — мастерской нет, инструментов нет, даже если предположить, что из нескольких ржавых рыдванов мы соберем один, все равно не запустим. Нет аккумуляторов, нет горючего. Ничего нет.

— Мы все здесь умрем, — подытожил камерунец с мрачной иронией.

Антон поднял на него глаза:

— Издеваешься, да?

— Это ты издеваешься. И в первую очередь над самим собой. Мы уже прожили полгода там, где многим выжить не удалось. Мы выбрались из пекла. У нас родился ребенок. Значит, мы обязаны справиться и с остальным. Помнишь, я говорил тебе о своих родственниках, о том, чего они ждут от меня? Чего ждут от тебя твоя сестра и мама?

— Помню, — угрюмо сказал Антон и поднял с земли ржавую лопату, невесть зачем брошенную тут. — Давай-ка их похороним…

Общую могилу вырыли на кладбище, с самого края, поближе к руинам деревни. На лист кровельного железа собрали из кострища все кости и черепа, которые смогли найти, сложили в неглубокую яму, сделали холмик. Николая сняли с виселицы и похоронили отдельно, рядом с памятником, о который еще не так давно споткнулся Антон. Судя по фамилии, это была его родственница, а может быть, даже мама.

Постояли возле могил, помолчали. Антон выстрелил в небо из ружья — прощальный салют.

— Идем обратно? — спросил Фрэнсис.

— Идем. Может, до ночи успеем.

Они и в самом деле успели до ночи, потому что шли быстро, подгоняемые тем, что осталось у них за спиной. Ларисе рассказывать про коптильню не стали — ограничились сожженной деревней и отсутствием ее обитателей. Антону хотелось напиться, до глюков, до блевоты, как в годы студенческой юности, но пить было нечего. Может, оно и к лучшему.

Утром он взял ружье и ушел охотиться. Делал Антон это редко, потому что стрелял хуже Фрэнсиса и зря тратить патроны не любил, к тому же это был невозобновляемый ресурс. Точнее говоря, условно возобновляемый: порох изготовлять люди начали очень давно, ничего особенного для этого вроде не требовалось, но ингредиентов никто из компании не помнил. Опять же гильзы — из чего их делать?

— Учитесь стрелять из лука, — советовал Фрэнсис и в качестве доказательства регулярно приносил белок, снятых с деревьев самодельными стрелами.

Антон шел по свежей, уже ими протоптанной тропинке. Оделся он поплотнее, чтобы оставалось меньше открытых частей тела — помнил, как Кирила Кирилыч пугал их, что здесь в лесу страшных зверя два: медведь да клещ. И если от медведя шансы уйти все же были, то укус одного-единственного клеща мог наградить энцефалитом или боррелиозом. В нынешних условиях исход при таких болезнях был один — смерть.

Да что там энцефалит или боррелиоз, обычный аппендицит практически гарантировал могилку. Ни навыков, ни инструментов, чтобы разрезать пузо, удалить чего надо и зашить обратно. Хорошо Ларисе, ей еще в детстве удалили ненужный и опасный отросток.

А если заболит зуб? Антон быстро пробежался языком — нет, вроде ни одного дупла, и две пломбы держатся. Но зубы-то не вечные, не говоря о пломбах. В сарае есть разные долота и клещи, с горя можно будет выбить или вытащить, но страшно-то как.

И это если не думать об остальном списке человеческих болезней: пневмонии, дизентерии, гриппе, инфарктах и инсультах, всевозможной онкологии… Хотя вирус гриппа, к примеру, мог до нынешних времен и не дожить. Сохранился он в телах спящих или нет, черт его знает.

Антон некстати вспомнил, что под Новосибирском, в Кольцово, находится Государственный научный центр вирусологии и биотехнологии «Вектор». А если оттуда что-нибудь разбежится, выведенное все теми же хитроумными учеными, которые, скорее всего, устроили катастрофу? Версию с адронным коллайдером, выдвинутую профессором Огурцовым, Антон давно уже принял как единственно верную.

«Мы все здесь умрем», — дразнил его Фрэнсис, пытаясь странным образом подбодрить. Да уж, в каждой шутке есть доля шутки. Но то, что они до сих пор живы, еще ничего не доказывает. Им просто повезло, целое сплетение удачных совпадений, роялей в кустах и богов из машины. Что, если бы они не вышли к домику Кирилы Кирилыча, на который наткнулись совершенно случайно? Скорее всего, потащились бы дальше, в лучшем варианте — добрались бы до Хрюкино и закончили бы свой путь в виде окороков на столе славных граждан Новой Сибири. В худшем — попросту померли бы где-то в лесу от голода или холода.

По стволу сосны справа от Антона, буквально в паре шагов, проскакала белка и повисла вниз головой, словно мартышка, внимательно разглядывая человека.

— Кыш! — напугал белку Антон.

Этих маленьких милых зверьков они набили уже много, из шкурок шили одежду, а вот мясо оказалось не очень вкусным — чем-то напоминало кролика, но было жестковато и с неясным привкусом.

Для себя Антон решил, что стрелять будет, только если попадется крупная дичь вроде лося. В нее и попасть легче, и мяса больше. В еде они недостатка не испытывали, но лось — это внушительная добыча, которую можно заготовить впрок, завялить на ярком солнышке. Правда, лоси в последнее время почему-то попадались крайне редко.

Тропинка ушла вверх на склон, но Антон решил пойти своим путем. Местность на несколько километров вокруг домика Кирилы Кирилыча он изучил давным-давно и заблудиться не боялся, зная незаметные для чужого глаза приметы. Вон нарост на стволе березы, похожий на голову неведомого чудовища, а вот накренившийся градусов на сорок пять дуб, такое впечатление, будто из последних сил цепляющийся корнями за землю…

Если идти от дуба метров сто влево, обнаружится заброшенная землянка. Даже Кирила Кирилыч не знал, откуда она здесь взялась, — утверждал лишь, что довоенная, и показывал найденные там царские монеты и гильзы от трехлинейки. С учетом того, что происходило в здешних местах в двадцатые-тридцатые, в землянке могли скрываться и белые, и красные, и бандиты, и дезертиры — кто угодно. Сработана она была умело, до сих пор не просела и не обвалилась, а вокруг обросла кустарником так плотно, что если не знать, что там землянка, то сроду не заметишь.

Именно возле землянки Антон и решил отдохнуть. Не то чтобы он устал, просто никуда не спешил, и хотелось побыть одному.

Наверное, зря он все-таки устроил истерику. Если отряд Новой Сибири до сих пор к ним не наведался, значит, там ничего не знают о домике лесника. В противном случае они явились бы давно, сразу после расправы над деревенскими. Карательная акция проведена, вряд ли былинниковцы выдвинутся в эти места еще раз, зная, что здесь фактически ничего и никого не осталось. Только у них и забот — шарить по лесам в поисках одиночных небольших групп. Одно дело — прихлопнуть мимоходом, и совсем другое — искать специально.