Игра без правил - Евгений Владимирович Щепетнов

Спасла меня кикимора. Она неслась по воде так, что казалось — жидкость стала твердой, и с разгону впилась зубами в прекрасную сиську — самую прекрасную сиську из тех, что я видел в своей жизни. Не на картинке, имеется в виду, вживую. Русалка бросила мою ногу (они тащили меня за ноги), и стала отбиваться от разбушевавшейся твари. Вторая русалка пришла ей на помощь, замахала прекрасными руками, показав мне свой идеальный зад, и тут же поплатилась за агрессию — в мгновение ока с этого зада был сорван здоровенный кусок кожи, из-под которого заструилась зеленая кровь. Русалки похоже что визжали, но их уровень звука был таким, что я не мог слышать этот визг — только ощущал давление на барабанные перепонки. Ультразвук, это само собой.

Где-то далеко яростно залаяли и завыли собаки — там лодочные базы, так что этих друзей человека целыми стаями. Люди на пляже начали ковырять в ушах — звука не слышно, но неприятно ведь, свербит!

Через несколько секунд русалки тихо и мирно ушли под воду (матерясь как грузчики и каменщики), не оставив за собой даже волны. Настоящие спортсменки. Чемпионки. Ну а я медленно побрел на берег, держа на руках бесстрашную Ольку.

Лежал еще около часа, отходят от происшедшего, но в конце концов ничегонеделание надоело, так что я собрался, кликнул куда-то запропастившуюся Ольку, и медленно, тяжело зашагал по направлению к мосту. По дороге не удержался и шлепнул по заднице молоденькую соседскую мпечку, которая как заведенная ублажала своего партнера, радостно похрюкивая, посапывая и пуская слюни. Мпечка взвизгнула и хихикнула мне вслед, сообщив, что я много, очень много потерял от того, что не захотел с ними покувыркаться. Может быть. Задница у рептилоидки была горячей и упругой — как у настоящей девушки, долго лежавшей на солнцепеке. Классная задница!

А общий пляж битком. Людей тут процентов пятьдесят, остальные — упыри, мпеки, демоны, несколько леприконов (Ну до чего отвратные твари! То-то я никогда не любил банковских работников — чутье, однако!), животные — видел кошек, собак, двух небольших крокодильчиков, трех маленьких тираннозавров, и одного маленького велоцираптора — очень милого на вид. Позабавил крохотный, видимо карликовый трицератопс, которого люди видят как шарпея — он носился туда-сюда, и казалось — вот-вот нанижет кого-нибудь на свои три острейших рога. Но умудрялся уклониться от столкновения так, будто между им и людьми возникало силовое поле. А может и возникало — почему бы и нет? Игра ведь, здесь все возможно.

Через полчаса я уже выходил на предмостовую площадь, очень жалея, что у меня нет электрического самоката или чего-то подобного. Задрало ходить пешком. Добрался до Предмостовой, поставил «тачку» на стоянку, загрузился на самокат — и вперед, к берегам великой реки! Впрочем — у меня и тачки не было. Хорошей тачки. А плохую я не хочу. Лучше на такси поезжу, благо, что этих джихад-мобилей в городе сейчас более чем достаточно.

Домой добрался быстро — такси даже вызывать не пришлось. Просто поднял руку и сел в первую попавшуюся машину, предварительно убедившись, что водитель не фотомодель, и не упырь, собирающийся полакомиться моим пряным телом. За сотку доехал. Зашел в магазин, затарился продуктами — опять сварю борщ, человек без борща существовать не может. Даже в Игре. Вообще, если бы женщины знали, что лучшей приманкой для мужчин является борщ — они бы ставили в ловушку именно его, а не заманивали круглой попой и длинными ногами. Попа дряблеет, ноги толстеют, а борщ остается навсегда.

С этой жизнеутверждающей мыслью я добрался до двери квартиры, и только лишь собрался войти, повернув ключ в замочной скважине, как лежащая в сумке кикимора вдруг шевельнулась и тихонько забормотала, да так озабоченно, так тревожно, что рука моя замерла, а потом сама собой опустилась в сумку, туда, где лежала волшебная палочка. Сумки с продуктами у поставил на пол, чтобы не мешали открывать, так что мне ничего не мешало, и я готов к бою. Почему к бою? Сам не пойму — чувствую, что в квартире что-то не так. Что там сидит некто из тех, что мне точно не понравятся. Ощущение такое, непередаваемое. А еще…еще — запах! Запах то ли одеколона, то ли какого-то крема, тонкий, едва уловимый. Но я чую. И кикимора почуяла, а у нее нюх не чета моему — как у собаки, или как у кошки. А может и того покруче.

Итак — волшебную палочку наперевес (она снова заряжена, на шпану почти ничего не потратил), кикимора рядом, у ноги, и…тихо-тихо открываю дверь квартиры. Петли не скрипнули, открылось — как по маслу. Скорее всего, предыдущий хозяин квартиры эти самые петли нарочно помазал. Зачем? Да кто ж его знает…хозяйственный такой!

Вхожу. Иду себе, оглядываюсь во сторонам…слышу бормотание телевизора. Опа! Это кто же тут так вольготно расположился?! Кто-то лежит на диване! Крадусь, крадусь…палочку вперед, как ствол пистолета! Парализовать — раз плюнуть!

— Ай! — слышу девичий голосок, нежный такой, мелодичный — Кто вы?! Что вы тут делаете?!

Я весь напряжение. Одна мысль, одно движение — и разряжу палочку в агрессора!

— Это я-то что здесь делаю?! — опускаю палочку, глядя на ЭТО — Это ты что здесь делаешь, в моей постели! Ты кто такая?!

— Я Лиза! — девчонка стыдливо обхватывает колени руками, прижимаясь к ногам голой грудью. Сидит, якобы закрывшись от меня ногами, стесняшка хренова! А то, что самое интересное поднятые колени не скрывают — это ей кажется пофиг. Мозгов не хватает понять!

— Откуда ты здесь? — осведомляюсь я, с трудом отводя взгляд от розовой попы этого гомо сапиенса женского рода.

— Вошла! — информативно рассказывает девица, которой на взгляд максимум лет девятнадцать, но скорее всего меньше.

— А почему голая сидишь? — задаю вопрос, который кажется совершенно глупым, и получаю такой же глупый ответ:

— А жарко! Мне теперь чего, испечься, что ли? Душ приняла, и отдыхаю!

— Игрок?

— Что? Какой игрок? Нет тут никакого игрока! — непонимающе хлопает глазами девушка, потом вскакивает с дивана, и прикрываясь какой-то одежонкой, шагает к двери. Я тупо слежу за ней, пропуская мимо себя, и тут девушка вдруг наносит сильнейший удар! Самый настоящий боксерский удар, который заставляет онеметь мои расплющенные губы, и весь мой организм относит к стене, чтобы он тихо и