Тень летучей мыши - Михаил Нестеров

Одним выстрелом Ханкин мог убить двух зайцев: Султана Узбека, прикипевшего к военной элите, и Кознова, армейского разведчика.

Все благоприятствовало одному-единственному выстрелу, даже похороны Амины. Тонкий расчет Кознова? – задался этим вопросом Ханкин. Не убить, а добить Султана прямо у подножья рукотворной погребальной горы? Это было бы красиво и неповторимо, «размечтался» Ханкин.

Один-единственный выстрел... Удачный или неудачный – это, в первую очередь, алиби Ханкина. Легально, полулегально, нелегально – он выступал на стороне Султана Узбека. Он чувствовал себя уверенно, как птица в небе. Даже если Кознов явится на вертолете, он не оставит ему ни одного шанса.

Как и в случае с Шарипом Мохсеновым, Сергей Марковцев предупредил по телефону Ханкина, что он и Султан вылетают в Нукус. Возле дома старика-Шарипа Ханкин и его напарник были вооружены не таким мощным, но удобным для ведения прицельного огня в городских условиях оружием: снайперскими винтовками «винторез». Но Кознов там так и не появился. Может быть, сегодня удача улыбнется Ханкину?..

Марковцев до последней минуты не верил, что Султан придержется традиций и не предаст тело Амины погребению. За два дня жители из соседних селений воздвигли высокий погребальный холм. Он состоял из камней, и каждого камня коснулась рука ребенка, женщины, мужчины. Каждый, кто принес и положил камень, помянул имя Амины. И сделал это не раз. Тот, кто однажды убивал такими же камнями, сегодня строил из них погребальный холм.

Уже названный в честь Амины, он возник неподалеку от холма Жомард. Очень близко от того места, где у Марка с Султаном произошла стычка, вызванная спортивным интересом. Там, где на них смотрели выразительные глаза Амины.

Никто не остановит его, продолжал рассуждать Марковцев, стоя с непокрытой головой у подножья рукотворного холма. В Султане больше упрямства, чем веры. Он продолжал укреплять свой авторитет. Он стал много сильнее, чем вчера, чем много лет назад, когда своими руками убил своего отца и занял его место. Он больше походил на царя, чем на «крестного отца».

Этот холм, ведущий к погребальной башне, был увенчан плоским камнем, на котором могло разместиться тело взрослого человека. Снизу казалось, он качался, балансируя на мелких камнях, и в этом походил на седьмой камень бесчисленных пирамид Миздакхана. Но он служил только площадкой на пути к «башне молчания».

Двадцать семь лет было Амине. Двадцать семь было Кознову, когда имя его кануло в вечности. Четверть века назад Сергей Марковцев привез чье-то тело в Москву, и вот сейчас из Москвы привезли еще одно тело. Никакой взаимосвязи, думал он. Это просто обрывки истории. Из них можно складывать что угодно и находить взаимную связь. На этом можно строить теории, которые не найдут подтверждений, если утерян хотя бы один клочок. Кто-то уничтожает их, чтобы уже никто не смог доказать какое-то явление, выгодное тому или иному человеку.

Сергей рассуждал так, когда мимо него проносили тело Амины, закутанное в саван. Никто – ни Султан, ни он, никто другой – никогда больше не увидит ее лица. Даже хищные птицы; от них оно будет спрятано в башне...

«Ты слышал о Шамуни Наби? Или Симоне Наби?»

«Краем уха».

Это всплыл диалог между Сергеем и Султаном. В то время он пребывал в хорошем расположении духа. С охотой он рассказывал о маге и богатыре, который однажды проиграл поединок и в знак раскаянья отрубил себе ноги. Но милость Всевышнего была безграничной, и богатырь предстал перед высшим судом не калекой.

Султан поднялся на холм, когда вниз спустились люди, вознесшие на него тело Амины. Султан остался с ней один на один. Живой и мертвая. Марк был неправ: Султан откинул саван, открывая лицо Амины, поцеловал ее в лоб, стоя на коленях, и, произнеся короткую молитву, спустился вниз. Он первым пошел прочь, за ним потянулись остальные. Сергей посчитал себя обязанным уйти последним. Он дождался той минуты, когда четверка молодых людей, одетых в черное, вышла из «башни молчания», оставив там тело Амины, и спустилась – осторожно и ловко, не скатив вниз ни одного камня.

В душе Марка все еще теплилась надежда, что ли, что в темноте за Аминой придут люди Султана и тайно захоронят ее неподалеку. Чтобы родилась еще одна тайна. Но этого не случилось.

Ему показалось, он скоро увидит Султана, и тот, указав вверх, скажет: «Вот за это ты должен убить Кознова».

Это просто слова, просто мысли. Просто желания. Они просочились в Сергея, и он не мог от них избавиться. Кознов уже сделал все, чтобы сказать про него: «Он перешел рубеж. Он подписал себе смертный приговор». Марковцев уже не допускал мысли о том, что генерал Баскаков дал ему инструкции: «Сначала вырежи всю семью Султана, отрежь у него все пальцы, а потом убей и его самого». Просто он знал, как обычно отдают подобные приказы: заказчик называет имя клиента, исполнитель получает деньги и (что случается редко) инструкции – как именно убить, каким оружием. В этом деле получалось так, что Кознов принял заказ вырезать целую семью, причем криминальную, что уже само по себе представлялось ненаучной фантастикой.

Может быть, здесь имел место спортивный интерес, о котором Сергей не так давно вспоминал? Похоже это на Кознова или нет? Черт возьми, он мало его знал. Но если их когда-то называли близнецами, то похоже ли это на самого Марка? Все, с этого момента необходимо перестать спрашивать себя, как поступил бы Кознов (это все равно что допытываться, как повел бы себя незнакомый человек), а спрашивать, как бы ты поступил.

Сергей не стал бы кромсать семью Султана, убил бы его одного. Он буквально слышал: «Ты должен убить этого человека». Ведь весь сыр-бор из-за денег, из-за сорвавшейся сделки, из-за двух человек (подчиненных генерала Баскакова, а не его родственников), которых, образно говоря, Султан отослал Баскакову по почте.

Вечером Султан сказал Марковцеву всего несколько слов:

– Завтра возвращаемся в Москву. Я чувствую – убийца ждет меня там. Но это я убью его. Я вырежу его сердце!

Глава 18

Москва

Василий Исаков отпраздновал накануне свой 54-й день рождения. С каждым годом праздничные даты теряли радужность, равно как блекла радужная оболочка глаз. Он растратил все, что удалось накопить за годы работы на клан Узбека. Ему предложили уйти в отставку, и он ушел, не найдя поддержки у Султана; он обращался к нему через его свата и зятя – слушателя академии МВД. И даже догадывался, какой ответ получил из материнского дома. Если бы он был нужен, а точнее, мог бы, как раньше, приносить пользу клану, остался бы практиковать в области судебной медицины.

Под лежачий камень вода не течет. Он еще помнил, как стал членом преступной группировки, и тоже не без присказки: «Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе». И он приперся к Мухаммеду Узбеку с предложением поработать на мафию и получить ответ в стиле: «Оставайся, мальчик, с нами – будешь нашим королем». «Где и кем ты работаешь, сынок?» – спросил Узбек, принимавший гостя в своей «муамаровской» палатке. «Судебно-медицинский эксперт. Центр судебно-медицинской экспертизы», – последовал важный ответ. А дальше Василий огорошил Мухаммеда: «Мать русская».

«Ну и слава Аллаху».

И в Москве Исаков продолжил работу в Центре судебно-медицинской экспертизы, что на Пятницкой.

Не сказать, что он потерял все, но по меркам, которыми он привык мерить, он оказался за порогом нищеты. Много лет он проработал бок о бок с милицией и прокуратурой, как бы ширмуясь за вывеской «СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА». Он мыслил и как следователь, и как медэксперт. И если взять в расчет тот факт, что он четыре года проработал в отделе идентификации неопознанных трупов, что на Баррикадной, то его можно было считать профессионалом с большой буквы, но вернее – универсалом.

Его универсальное мышление перерисовало однажды перед ним картину: Каракалпакия, заброшенная и разграбленная электростанция, труп парня с изуродованным лицом... Он приступит к осмотру днем, а вечером уже будет знать его имя: Кознов Валерий Петрович. Но главные события придутся на утро. Мороз по коже: Батыр, который в начале пятого утра кривился от вина в его доме, убил главу мафиозного клана. Даже сам факт встречи с убийцей Мухаммеда Узбека грозил Исакову крупными неприятностями. Но, слава Богу – Батыр был не один, а в компании с успешным Султаном. Последний стал во главе клана, и в нем еще свежи воспоминания об утреннем рабочем визите. Тогда Исаков пришел к выводу, который мог сделать профессионал в его области: неизвестного отделали так, что опознать его визуально не представлялось возможным. Разве что по особым приметам. А таковых на трупе Исаков не обнаружил. Ни явных шрамов и родинок, ни татуировок; труп был чист. И еще одну странность заметил он: свитер на трупе был одет задом наперед. Это указывало на то, что его переодели. Плюс в управление поступило заявление о розыске пропавшего в ту же ночь Виктора Данченкова, дефектоскописта монтажного управления; родом он был из Самары, на трубопроводе проработал восемь дней. Возраст, рост, вес совпадали с опознанным офицером воинской части Валерием Козновым. А если быть совсем точным, то уже другой, уполномоченный на то офицер в звании капитана прибыл в морг, куда отправили труп, чтобы забрать его уже в качестве опознанного.