Рысь Господня - Игорь Негатин

– Итак, сын мой… – произнес отец Раймонд и поднял голову, окидывая меня тяжелым и неприветливым взглядом. – Хотите ли вы облегчить душу признанием?

– Простите, святой отец, но я не знаю, в чем меня обвиняют.

– Незнание не освобождает от наказания. Грехи надо признавать. Открыто и честно, дабы открыть путь к спасению. – Он говорил короткими и тяжелыми фразами, будто вырубал их топором из мореного дуба.

– Клянусь, но… – растерялся я.

– Не стоит усугублять вину ложной клятвой, – сухо заметил председатель Святого Трибунала. – Это ухудшит положение и лишит меня возможности оказать вам помощь.

– Святой отец, у меня даже в мыслях не было лгать! Я говорю искренне: не понимаю, о каких грехах вы говорите?!

– Сын мой! – Он поднялся, сделал несколько шагов и сложил руки, словно хотел вознести молитву Всевышнему. – Если список прегрешений будет озвучен мной, то ваша участь станет совсем уж незавидной. Подумайте и возблагодарите Бога, что я помню о заслугах вашего досточтимого батюшки, известного верностью престолу и подвигами, совершенными во славу Господа нашего Иисуса Христа.

Я промолчал. В голове возникали десятки мыслей, и каждая из них вела на дыбу или эшафот. Оборотень? Похищенная книга? Тайна графского рода Буасси? Убитый горожанин и письмо, переданное настоятелю? Кто знает, какой из грехов стал причиной недовольства Святого Трибунала? Преподобный Раймонд смотрел на меня так, словно уже видел отблески костра, на котором сжигали очередного грешника. Грешника, которого зовут Жак де Тресс…

– Вверяю свою судьбу в ваши руки, святой отец. – Голос предательски дрогнул, но я все же закончил: – Готов понести любое наказание, но пред Богом и людьми моя совесть чиста.

– Хм… – Он поджал губы и прищурился. – Это ваш окончательный ответ?

– Да, ваше преподобие.

– Возможно… – Преподобный отец сделал несколько шагов, словно обдумывал мои слова, и после продолжительной паузы продолжил: – Возможно, я вам поверю и вы стали слепым оружием в руках нечестивцев, измысливших ужасное преступление.

– Я всеми силами готов вам помочь, святой отец, но мне было бы гораздо легче, знай, о каком злодеянии говорите.

– О гибели Лесной обители. Мученическая смерть, постигнувшая братьев, – это ужасное событие, о котором скорбит весь христианский мир.

– Полностью с вами согласен, – кивнул я.

Перед моими глазами промелькнул монастырь, заваленный трупами… Де Брег? Неужели они знают о его истинной сущности?! Если это так, то мы погибли! Тем не менее я собрал всю свою волю в кулак и склонил голову:

– Вы правы, святой отец! Разбойники, напавшие на Святую обитель и обагрившие руки кровью невинных, достойны самого тяжелого наказания.

– Как вам удалось спастись? – строго спросил священник.

– Мы укрылись в скриптории, – сказал я и постарался, чтобы это выглядело убедительно.

– Вместе с Орландо де Брегом?

– Шевалье хотел помочь несчастным, но было уже поздно. Нам ничего не оставалось, как укрыться, дабы уберечь книги из монастырской библиотеки.

– Понимаю и не осуждаю, – кивнул отец Раймонд. – Вы совершили благой поступок.

– Это наш долг.

– Долг? – Он посмотрел на меня и странно улыбнулся. – Долг… Скажите, сын мой, вам не показалось странным решение настоятеля, который отправил вас в отдаленный монастырь за прегрешение, которое не было столь уж тяжелым? Разумеется, принимая во внимание ваше искреннее раскаяние.

– Обязанность послушника в беспрекословном подчинении.

– Мне кажется, он был слишком жесток с вами, – продолжил отец Раймонд. – Отказался принять вас обратно. Хм…

– Я не держу зла на аббата.

– Скажите, вам не показалось, что отец настоятель завидовал Лесной обители?

– Завидовал?

– Не было ли в его словах недостойной сана греховности? Погибшая обитель была более известна, чем монастырь Святой Женевьевы. Она славилась упорством и благочестием.

– Не знаю, святой отец, но отец настоятель был очень заботлив. Моя вина, что я оказался недостоин высокой чести.

– Понимаю, вам сейчас тяжело. – Священник не отрываясь смотрел на меня, будто хотел уличить во лжи. – Мечтали о служении Всевышнему, а вместо этого стали игрушкой в руках заблудших, которые пекутся лишь о своем благоденствии.

– Этого я не могу знать. Мне не встречались такие люди.

– Мне говорили, вы купили дом в городе? – неожиданно спросил он.

– Шевалье де Брег был так добр, что оказал мне денежную помощь.

– Орландо де Брег достойный христианин, – задумчиво кивнул отец Раймонд. – Хорошо известный благими делами и помощью Святому Трибуналу. Рад, что вы с ним дружны. Чем собираетесь заняться, сын мой? Ваша жизнь только начинается…

– Признаться, ваше преподобие, я еще не решил.

– Вы обучены грамоте?

– Да, святой отец.

– Знаете латынь?

– И латынь, и греческий.

– Вот как? Похвально, очень похвально! Радостно видеть юношу, который, несмотря на свой возраст, оказался настолько образован. Жак, я полагаю, что могу вам помочь. Дело в том, что в Баксвэре поселилась вдова графа де Фуа. Вместе с ней прибыл ее пасынок, которому нужен наставник. Надеясь на ваше благоразумие, могу рекомендовать вас этой особе.

– Я буду счастлив!

– Не все так просто, Жак де Тресс. Графиня известна своими благими делами, но женская недальновидность, характерная для молодых особ, позволила совершить несколько ошибок. Среди ее друзей есть люди, деяния которых нас искренне удручают. Мне бы не хотелось, чтобы ваш будущий воспитанник, Теодор де Фуа, подвергался их тлетворному влиянию.

– Но как я смогу обезопасить этого отрока?

– Вы все-таки истый рыцарь, Жак де Тресс! – улыбнулся отец Раймонд. – Рветесь в бой? Успокойтесь! Вам просто нужно обратить внимание на людей, которые могут внушить ему богопротивные мысли. Более от вас ничего не требуется. У нас достаточно возможностей, чтобы дать достойный ответ таким людям и призвать их к соблюдению законов. Вы меня понимаете?

– Да, святой отец.

– Я сразу понял, что мы найдем общий язык. Святой Церкви не хватает таких ревностных католиков, как вы, Жак де Тресс. Полагаю, что еще вернемся к нашему разговору.

– Всегда к вашим услугам…

Не прошло и получаса, как я оказался за дверьми Святого Трибунала, держа в руках рекомендательное письмо, адресованное графине де Фуа. Имя показалось знакомым, но, как я ни старался, не смог вспомнить, где и при каких обстоятельствах его слышал. Вместе с письмом отец Раймонд выдал небольшой кошелек с деньгами. По его словам, я должен был заказать новый, достойный дворянина наряд.

Погрузившись в свои мысли, я даже не заметил, как оказался среди шумных торговых рядов Малой площади, расположенной рядом с пристанью. Остановился рядом с одной из торговок, продававшей свежую рыбу, но тут увидел здоровенного парня, чья смущенная улыбка показалась хорошо знакомой. Приглядевшись, я убедился, что за этой гримасой прячется лицо спутника, с которым покинул отцовский замок.

– Пьер?

– Добрый день, сударь! Рад видеть вас в добром здравии… – Он начал говорить довольно бодрым голосом, но чем дальше, тем больше в нем сквозило удивление.

– Что тебя удивляет?

– Разве вы не в монастыре? – Он бросил осторожный взгляд на мой наряд.

– Увы… Создатель распорядился моей судьбой несколько иначе.

– Слава Богу! Рад, что вам повезло.

– Как ты? Нашел работу?

– Работы в городе немного, но с голоду не умираю. Трудился у одного из торговцев, но неделю назад его судно захватили пираты. Купец так расстроился, что выгнал и меня, и двух женщин, находившихся в услужении.

– Хм… Погоди, приятель… – Я задумался и вспомнил о подаренном мне кошельке.

– Всегда к вашим услугам!

– Ты не хочешь поступить на службу? Мне нужен слуга.

– С большой радостью!

– Вот и славно. Постараюсь не обижать тебя с жалованьем.

– Сударь…

– Что еще?

– Вам не нужна стряпуха? Дело в том, что… – начал Пьер и опять смущенно замялся.

– Почему бы и нет, – усмехнулся я. – По крайней мере не отощаем.

Глава 24

Будь я одним из морских бродяг, вверяющих свои жизни Божьей милости, то сравнил бы судьбу с ладьей, оказавшейся в бушующем море. Иначе мне трудно подобрать описание всех неудач, неожиданных радостей и совсем уж затейливых поворотов моего пути. Все это не только удивляло, но и тревожило. Впрочем, как и любого человека, оказавшегося на распутье. Еще несколько дней назад я был бездомным, который не знает, где приклонить голову, а сегодня у меня появился дом, слуга и письмо к графине де Фуа, у которой я надеялся получить место наставника.

Скрипел снег, а легкий морозец уже пощипывал меня за щеки. День, слава Всевышнему, выдался довольно пригожим. Не погрешу против истины, сказав, что я улыбался. Позади плелся Пьер, прижимая к себе корзину, наполненную купленными припасами. Несколько кусков солонины, свежая рыба, немного солений и каравай хлеба, завернутый в белую тряпицу. Кроме этого, я купил бутылку белого вина и по праву надеялся на роскошный пир, который мы учиним, вернувшись домой.