Рысь Господня - Игорь Негатин

Он окинул взглядом мою фигуру и прищурился:

– Судя по вашему виду, Жак, эта ночь была не самой спокойной?

– Слава Иисусу Христу, но все уже в прошлом.

– Вот как? – Он, судя по всему, здорово удивился.

– Жизнь еще не закончилась, а Господь милостив.

– Однако… – протянул шевалье и даже повернулся, чтобы рассмотреть меня получше. Можно подумать, что он увидел меня первый раз в жизни и теперь пытался понять, что это за человек стоит рядом с ним.

– Что вас удивляет, сударь?

– Жак, вы удивительно быстро оправились от потрясений, которые обрушились на вашу голову. Я думал, что будет хуже.

– Что толку с моих переживаний? Они не принесут мне куска хлеба.

– Похвально! Рад, что я не ошибся, – усмехнулся де Брег и выжидающе посмотрел на Гая Григориуса. Мастер перехватил его веселый взгляд и нахмурился.

– Что еще? – пробурчал трактирщик.

– Мастер Гай… – протянул шевалье. – Сдается, что вы проиграли наш спор?

– Видит Бог… – вздохнул Григориус и потянулся к пухлому кошельку, висевшему на его поясе. – Когда ангелы раздавали рачительную жадность и домовитую прижимистость, меня обманули, всучив мешок никчемной доброты и прекраснодушия!

Шевалье принял от мастера пять серебряных монет и довольно оскалился:

– Всегда к вашим услугам!

– Боже меня упаси! Не припомню ни одного спора, в котором вы не одержали бы верх!

– Каждому свое, мастер! Каждому свое… Кстати, где обещанный фазан?

К моему безмерному удивлению, не прошло и двух дней, как де Брег продал книгу. Не знаю, кому именно, но шевалье упоминал о неком заезжем вельможе, который был набит золотом и, не торгуясь, заплатил за бесценный фолиант. Не сомневаюсь, что он был обуян грехом гордыни, а книга стала очередной дорогой безделушкой, которой вельможа будет бахвалиться перед своими друзьями. Признаю – было непросто смириться с мыслью, что сие творение похищено из разоренной обители. Я считал себя виновным в этом преступлении, несмотря на уверения шевалье, утверждавшего совершенно обратное.

Сделанного не воротишь, а сумма, вырученная за фолиант, поразила своей величиной! Никогда прежде я не держал в руках таких огромных денег! В те времена труд переписчиков был дорог, а их талант, дарованный Господом нашим Иисусом Христом, позволял создавать поистине чудесные творения! Книга, оформленная должным образом, могла сравняться по цене с каменным домом, а то и целой деревней!

Орландо де Брегу, человеку опытному и многое повидавшему на своем веку, достаточно было увидеть мое изумление, как он тотчас забрал кошелек обратно, утверждая, что иначе я рискую трезвостью рассудка. Я не спорил, рассудив, что эти достойные мужи лучше знают, как следует распорядиться этими деньгами.

Мастер Григориус, надо заметить, тоже приложил руки к моему спасению: он узнал про свободный дом, расположенный неподалеку. Дом, который долго простоял пустым. Некогда в нем жил почтенный старец, занимавшийся мелкой торговлей, а когда он умер, наследники никак не могли поделить имущество по справедливости. Сомнительное счастье, учитывая внушительные долги, оставленные усопшим. Несмотря на досадные мелочи, все решилось довольно быстро и самым наилучшим образом. Я даже не успел оглянуться, как оказался полновластным хозяином этого здания…

– Извольте, Жак! – сказал де Брег и выложил на стол кошелек. – Здесь сто двадцать пять серебряных монет. Это остаток денег, полученных за книгу. Дом теперь ваш, а этого должно хватить на первое время.

– Если будет нужна помощь, то вы знаете, как нас найти, – вторил ему Гай Григориус.

– Не знаю, как вас благодарить, господа… Вы…

– Пустое, мой друг! – Орландо грустно усмехнулся и махнул рукой. – Пустое! Пять лет назад я был в похожей ситуации и не знал, как добыть кусок хлеба. Мне помогли. Помогая вам, я возвращаю долги прежних лет. Кто знает, может быть, и вы поможете кому-нибудь, протягивая сквозь тьму времен эту бесценную нить, связующую души людей.

– Особенно если не будете участвовать в бездумных спорах, разорительных для вашего кошелька, – заметил мастер Гай и наставительно поднял палец…

Это был небольшой дом, расположенный на узкой улице неподалеку от городских ворот. Два этажа – привычное явление для городских зданий. Земля в городе дорогая, и дома росли вверх. Большие подворья могли себе позволить лишь очень богатые и знатные люди. Прочие довольствовались небольшим двориком, где едва находилось место для сарая и конюшни на пару лошадей. Мой дом не был исключением.

Каменный, с бревенчатой пристройкой, которая могла быть использована как конюшня, и небольшим сараем. По левую сторону жила семья мастера-каменщика. По правую – древняя старуха, напоминавшая горгулью. Она почти не выходила из дома, но ее визгливый голос доносился даже до городского рынка. Орландо проводил меня до ворот и подал ключ:

– Вот ваш новый дом, Жак.

– Я не знаю…

– Оставьте!

– Вы позволите один вопрос? – неожиданно спросил я.

– Разумеется.

– Понимаю, что мое любопытство может показаться подозрительным, но…

– Вас интересует мой разговор с аббатом, не так ли?

– История рода Буасси. Она не дает мне покоя.

– Видит Бог, я не хотел начинать этот разговор… – поморщился шевалье.

– Гуарин Гранд? Он в Баксвэре?

– По некоторым слухам – да. Признаться, наши дела не так уж безоблачны, как того бы хотелось. Тем более сейчас, когда святой отец пребывает в мечтах о сане епископа.

– Аббат Хьюго?!

– Это секрет, – ухмыльнулся де Брег. – Поэтому не стоит болтать на улицах Баксвэра про честолюбивые мечты отца настоятеля. Обсудим это потом, когда вы обустроитесь на новом месте. Заодно поговорим и про род Буасси. Удачи вам, Жак!

Скрипнула входная дверь…

Большая квадратная комната с очагом, маленькая спальня и лестница, ведущая на второй этаж. Рядом с ней – дверь, ведущая в крохотную каморку, где до сих пор пахло травами и настойками. Здесь давно никто не жил, и помещение требовало уборки. В углах висела густая паутина, а чернеющий зев камина не радовал светом живительного огня. На середине стоял стол. Рядом с очагом валялись осколки разбитого кувшина. Судя по слою пыли – его разбил еще прежний хозяин. Что удивило – каменные плиты, которыми был выстлан пол. В те времена это было редкостью, а горожане прекрасно обходились утоптанной землей, на которую бросали солому. Я сбросил плащ, расстегнул пояс с мечом и отцовским кинжалом. Положил на стол седельные сумки и осмотрелся:

– Итак, Жак де Тресс… Добро пожаловать в новую жизнь?

Первую ночь я провел на столе, закутавшись в плащ. В каморке, забитой разномастным хламом, нашлось несколько поленьев, которые оживили очаг и привнесли толику уюта в этот заброшенный и холодный дом.

Пусть это прозвучит и не совсем увлекательно, но я вынужден описать свой быт, дабы не создать ложного представления о праздном бездействии. Наутро осмотрел свои владения и отправился на рынок. Будь я немного побогаче, с радостью нанял бы служанку, которая привела дом в порядок, а заодно озаботилась приготовлением пищи. Надо было заказать какую-то мебель и сделать припасы. Заботы хоть и приятные, но весьма обременительные для моего кошелька. Немудреная кухонная утварь – несколько горшков, котел и две глиняных кружки. Эти покупки доставляли мне неожиданную, но вполне понятную радость.

Прошло несколько дней, и отголоски событий, в которых мне довелось участвовать, напомнили о себе самым неожиданным образом. В тот день я собирался сходить к де Брегу, а заодно забрать лошадь, которая стояла в конюшне Гая Григориуса. Однако не успел я выйти из ворот, как лицом к лицу столкнулся с одним из серых братьев, которого сопровождали двое стражников. Судя по его виду, мои дела оставляли желать лучшего…

– Жак де Тресс? – спросил он.

– Да, это я.

– Вас хочет видеть его преподобие отец Раймонд. Следуйте за мной.

Глава 23

Здание Святого Трибунала, построенное из камня, находилось неподалеку от городской ратуши. Позже, когда мне довелось ознакомиться с архивами, я видел план, выполненный одним из лучших строителей того времени. Если бы люди уподобились птицам, то смогли убедиться, что формой здание напоминает латинскую литеру «H». Узкие арочные окна, разноцветные стекла в свинцовых переплетах, крытые галереи и массивные колонны, украшенные резьбой, – они были достойны самых хвалебных слов, прославляющих искусство и мастерство строителей. Несмотря на талант и старания людей, благословленных Создателем творить красоту, здание дышало мрачной и угрожающей силой, нависающей над грешниками и богоотступниками.

Преподобный отец Раймонд, возглавлявший Святой Трибунал Баксвэра, принял меня в своем кабинете. Невзирая на это, казалось бы, положительное обстоятельство, я был изрядно напряжен, не зная, каких бед и несчастий ожидать от его приглашения. Тем более что прием, оказанный священником, сложно назвать благожелательным и миролюбивым. Когда я вошел, он сидел за столом, изучая старинный свиток. Признаться, стало не по себе, когда увидел человека, известного своей нетерпимостью к малейшим проявлениям вольнодумства. Мой спутник вошел следом за мной и молча встал за спиной. Я почувствовал запах ладана, легкий аромат благовоний и трав.