Никогда не влюбляйся в повесу - Лиз Карлайл

— Да, — твердо ответила она. — Можете поверить мне на слово, милорд. Я достаточно сильная, чтобы все выдержать. Чтобы выжить. Чтобы добиться того, чего я хочу.

Помолчав немного и убедившись, что она сказала все, что хотела сказать, Ротуэлл подвел ее к скамейке, стоявшей в глубине розариума, сел и усадил Камиллу рядом.

— Мне хотелось бы кое-что понять, — продолжал он. — Я хотел бы узнать, как вы оказались в Англии. Что заставило вас столь круто изменить свою жизнь?

Вполне разумное требование — учитывая все обстоятельства. Лорд Ротуэлл желает знать о ней как можно больше. Получается, он все же намерен жениться на ней. Очень может быть, она подарит ему ребенка. Но в душе Камиллы уже успел поселиться страх перед лордом Ротуэллом. Она поклялась себе, что не позволит, чтобы ее сердце было разбито, как когда-то случилось с ее матерью. Она просто хочет иметь ребенка. Своего собственного, которого сможет любить. И чтобы сразу после этого ее оставили в покое — и этот Ротуэлл, и весь остальной мир тоже…

Но Ротуэлл по-прежнему смотрел ей в глаза — и Камилла почувствовала, как ее вновь захлестнуло то же самое непонятное ощущение… как будто в самой глубине ее существа вдруг шевельнулось что-то. Она догадывалась, что это, хотя почти никогда не испытывала ничего подобного. Нет, лорда Ротуэлла нельзя было назвать красавцем. Но ему трудно было отказать в своеобразной привлекательности, вынуждена была признать она… Глубоко посаженные серые глаза и резкие черты лица не только не портили его, а, напротив, делали его лицо особенно выразительным.

Камилла опустила глаза. Помолчав немного, неохотно сказала она.

— Так что вас конкретно интересует, месье?

— Пока еще сам не знаю, — сознался он.

Внезапно Камилла заподозрила, что он смущен ничуть не меньше ее самой.

— Наверное, в первую очередь мне хотелось бы выяснить, что произошло между вашей матерью и Валиньи, — наконец сказал он. — Она ведь была графиней Холбурн, не так ли?

— Да, по крайней мере она велела называть себя именно так, — кивнула Камилла. — Правда, Холбурн развелся с ней, когда мне было года два. Или, может, три. Возможно, у нее не было законного права носить его имя?

Ротуэлл пожал плечами.

— Понятия не имею, — признался он. — Там, откуда я приехал, разводов просто не бывает.

— А откуда вы приехали? — Камилла бросила на него удивленный взгляд. — Разве вы родились не здесь?

Барон покачал головой.

— Нет, всю свою жизнь — или по крайней мере большую ее часть — я прожил в Вест-Индии, — объяснил он. — А в Лондоне я меньше года. Так что чувствую себя здесь чужеземцем, — скупо усмехнулся он.

Эти слова заставили Камиллу задуматься. Очень может быть, у них с лордом Ротуэллом куда больше общего, чем ей поначалу казалось.

— Моя мать умерла этой весной, — проговорила она. — Думается, не так уж важно, имела она право так себя называть или нет.

— Сочувствую вам, — кивнул Ротуэлл. — Могу я узнать, от чего умерла ваша матушка?

— Вас интересует причина ее смерти? Тяжелая жизнь, месье, — резко бросила Камилла. — Тяжелая жизнь, сознание, что красота ее увяла, и, осмелюсь предположить, разбитое сердце.

Губы его чуть заметно дрогнули, словно он пытался подавить улыбку. А Камилла непонятно почему вдруг попыталась представить, как бы он выглядел, если бы улыбнулся во весь рот. Наверное, намного моложе, подумала она.

— Разбитое сердце? — переспросил он. — И кто же его разбил? Уж, наверное, не Валиньи!

— Она… обожала его, — честно призналась Камилла. — Но он, к несчастью, оказался не тем человеком, которого она могла получить, во всяком случае, навсегда.

— Вот оно что… — протянул Ротуэлл. — Значит, вы никогда не жили вместе?

На Камиллу внезапно нахлынула грусть.

— Очень недолго, — неохотно сказала она. — А после этого маме была отведена роль всего лишь одной из его любовниц. Конечно, у татап тоже были любовники. Но мне всегда казалось, месье, что она просто хотела заставить его ревновать и надеялась, что в один прекрасный день он предложит ей стать его женой.

— Они вполне могли пожениться, ведь Холбурн дал вашей матери свободу.

— О да, но к тому времени Валиньи уже успел придумать причину, почему он не в силах это сделать, — бросила она. — Он твердил, что церковь ни за что не позволит ему жениться снова — очень удобное объяснение, не так ли?

Ротуэлл удивленно воззрился на нее.

— Неужели Валиньи — такой убежденный католик? — недоверчиво протянул он.

Камилла рассмеялась полным горечи смехом.

— Скорее уж убежденный лжец, — бросила она. — Спустя много лет татап узнала, что его жена умерла вскоре после их развода, так что Валиньи больше не был связан церковными обетами и ему ничто не мешало жениться снова. Зато развод с лордом Холбурном стал… как вы это называете? Последней соломинкой на спине у верблюда?

Ротуэлл спрятал улыбку.

— Последней соломинкой, которая сломала спину верблюду, — поправил он.

— Ну да, — кивнула Камилла. — После того как он развелся с мамой, дедушка написал ей, что больше не хочет ее знать. И тогда Валиньи понял, что рассчитывать на ее наследство ему не приходится. И она не сможет оплачивать его карточные долги. И тогда он исчез из маминой жизни. Нам еще повезло, что его родственники не отвернулись от нас — по крайней мере окончательно, так что у нас была крыша над головой и небольшое содержание, позволявшее хотя бы не умереть с голоду.

— А потом ваш дед завещал вам львиную часть своего состояния, — пробормотал Ротуэлл. — Но жестко оговорил условия.

— Да, он решил это много лет назад. Еще когда порвал с татап. Что же до условий… что ж, это все-таки лучше, чем ничего.

Ротуэлл больше не смотрел на нее — отвернувшись, он разглядывал кипарисы, возвышавшиеся позади розария.

— Расскажите мне о вашей матери. О том, как она познакомилась с Валиньи и решилась уехать с ним во Францию.

С губ Камиллы сорвался полный горечи смешок.

— Матап встретила его, когда только начала выезжать. Валиньи потом сказал, что для него это была любовь с первого взгляда.

Ротуэлл поднял брови.

— И она поверила, не так ли? Камилла пожала плечами:

— Наверное. Особенно поначалу. И она тоже влюбилась в него. Отчаянно. Даже не видела — или не хотела видеть, — что это за человек.

— Как случилось, что они уехали во Францию?

— Матап была уже помолвлена с Холбурном. Против своей воли, естественно, поскольку она предупредила, что любит Валиньи. Но ее отец на дух его не переносил и, после того как о ее помолвке было объявлено в свете, запретил ей видеться с ним. Мама неожиданно дала согласие выйти за Холбурна — наверное, чтобы избавиться от опеки деда, — а вскоре после свадьбы ускользнула из дома, чтобы встретиться с Валиньи. В ответ Холбурн швырнул Валиньи в лицо перчатку.