Измена. Она его украла - Лия Флекс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не волнуйтесь, там справятся без вас. Я проинструктировал вашу свекровь. Больше она вас не побеспокоит, по крайней мере, в ближайшее время.
— Что вы ей сказали? — меня некстати пробивает на нервный смех. Воображение подсовывает кадры, где следователь зачитывает список правил свекрови. А она берет под козырек, соглашаясь со всем.
— Правду. Что вы помогаете следствию установить убийцу ее сына. И это очень важно. В ближайшие часы все решится. Анна Ивановна показалась мне разумной женщиной, хоть и убитой горем.
— Так и есть, — еще один вздох вырывается сам по себе. — Мне ее искренне жаль, но общаться с ней не хочется. Слишком все это тяжело.
— Вода закипела, — отвлекает меня Корсиков, и я спешу высыпать полуфабрикаты в кипяток.
Есть в компании малознакомого человека — странное занятие. Но по Максиму Александровичу и не скажешь, что его что-то смущает. Кушает с аппетитом, капая горчичкой на каждый пельмешек. От этой картины хочется улыбаться.
— Рад, что ваше настроение поправилось, Таня, — с серьезным видом говорит он.
— Простите, я вовсе не над вами смеюсь, — тут же прячу улыбку.
— Да я и не против, — хмыкает он, поддевая вилкой новый кусочек. — По вечерам разыгрывается такой аппетит, что мог бы и перед телекамерами есть спокойно. Абсолютно становится все равно.
— Понимаю. Мама всегда говорил — сначала мужчину надо накормить, а потом про дела расспрашивать.
— Сразу видно — ваша мама мудрая женщина, — поддерживает Корсиков шутливый тон. Когда он не ведет допросы — вполне нормальный мужик. И общаться с ним можно.
После еды я мою посуду в холодной воде — особых удобств в доме нет, но и на том спасибо. Корсиков работает с телефона: строчит смс, созванивается с кем-то и так почти до ночи.
— Вы отдыхаете хоть иногда? — спрашиваю у него в перерыве между звонками.
— Конечно. Да и так не всегда, не думайте. Кстати, задержали вашего Влада — пытался границу нелегально пересечь, — роняет между делом, а у меня из рук выскальзывает мокрая тарелка.
— На счастье! — усмехается следователь и помогает убрать осколки.
— Простите, я компенсирую, — сержусь на себя, что такая безрукая стала.
— Таня, прекращайте, — он улыбается. — Этим тарелкам сто лет в обед. Кто сейчас ест из такого совдепа? Родители свезли все это барахло на дачу, чтобы не выбрасывать. Можете еще парочку разгрохать — никто по ним плакать не будет.
Мою совесть он успокоил, но я продолжаю нервничать из-за Влада. Это же придется в суде выступать. Всю грязь эту по-новому раскапывать, на вопросы отвечать. Мой грустный вид не укрылся от зоркого глаза Корсикова.
— Татьяна, вам совершенно не идет этот вид — замученной страдалицы!
Когда он говорит такие вещи серьезным тоном, я не могу понять — как реагировать. То ли обидеться, то ли улыбнуться.
— Ваш опасный враг под наблюдением, вы — свободны. Чего грустить? — продолжает он рассуждать.
— Все не так просто, как хотелось бы, — отвечаю общими фразами.
— А может, это вы все слишком усложняете?
С такого ракурса на проблему я еще не смотрела.
— И что бы вы делали на моем месте? — спрашиваю, раз уж ему так хочется поговорить.
— Я? — он на минуту задумывается. — Занялся бы собой. Новая работа, новые знакомства. Возможно, даже переехал бы в другой город. Но вам этого не советую.
— Почему?
— Там меня не будет, — серьезно произносит он. И что он этим хотел сказать?? Делаю вид, что пропустила эту фраз мимо ушей.
— Хорошо, так и поступлю, как только закончится следствие и суд.
— Начинайте уже сейчас. Разбирательство может тянуться не один месяц. И хорошо, если не годы.
— Годы?? — я выпадаю в осадок от таких новостей.
— Ну да. А вы думали это так просто — упрятать человека за решетку? — он хмыкает. — Собрать доказательную базу, свести все показания свидетелей. Отстоять свою точку зрения в суде.… Много нюансов.
— Господи, да я поседею к тому времени и …, — запинаюсь, едва не сказав «успею родить».
Корсиков внимательно смотрит на меня. Иногда мне кажется, что у него рентгеновское зрение, и он может считывать мои мысли. Но при этом он молчит и не пытается выпытать, что там за «и». За это я ему благодарна. Пока сама ничего не знаю наверняка, поэтому делиться с кем-либо своими переживаниями не хотелось бы.
— Уже первый час, — Корсиков сверятся с часами. — Давайте отдыхать, Татьяна.
Для меня следователь раскладывает диван, а сам устраивается на раскладушке. В тишине незнакомого места я прислушиваюсь к посторонним звукам, но кроме мерного сопения Корсикова — ничего не улавливаю. Под эти мирные звуки я и проваливаюсь в сон.
Глава 27
Спустя четыре месяца.
— … слушание объявляется оконченным. Суд удаляется для принятия решения.
Я вздыхаю с облегчением. Полоса моего невезения, видимо, подходит к концу, так как наше дело рассмотрели в самые краткие сроки. Как объяснил Корсиков — информация просочилась в прессу, и именно это поспособствовало судебному процессу.
Кладу руки на живот и прислушиваюсь. Мягкие шевеления отчетливо слышны под ладошкой. Вот и все, мой маленький! Сейчас закроем эту главу и в новую жизнь, с улыбкой! Я жду рождения малыша с нетерпением, ведь он стал для меня смыслом жизни. Родители ради будущего внука продали недвижимость и перебрались ко мне, в город.
Общими усилиями мы купили четырехкомнатную квартиру в спальном районе. Денег от продажи нашей с Юрой квартиры и родительской, хватило на приличное жилье. Все средства, которые нашлись на счетах мужа — временно заморозили. Получить к ним доступ я смогу лишь после того, как завершится судебное расследование. И я даже не представляю — что буду делать с ними. Возможно, пущу на образование ребенка.
В данный момент я даже не хочу думать об этих деньгах. Гораздо приятнее размышлять о будущем, представлять, как окунусь в материнство и заботы о малыше. А еще, о новой работе, которую для себя неожиданно открыла. Пригодился опыт делопроизводителя и грамотное знание русского языка. Пишу статьи сидя дома, в комфорте и тепле. Не сказать, что много платят, но мне хватает. А главное — чувство удовлетворения, которое получаю от качественно проделанной работы.
Через час всех повторно приглашают в зал для оглашения приговора. Я стараюсь держаться как можно дальше от клетушки с Владом. От одного его вида мне становится тошно и бросает в жар.
В те редкие встречи, когда мы сталкивались в здании суда, он прожигал меня ненавидящим
