Времена Антона. Судьба и педагогика А.С. Макаренко. Свободные размышления - Михаил Фонотов

– Справедливо. Если не нравилось, нам говорили: предложите свой вариант. А мы ничего предложить не могли.

– Почему старшие должны содержать маленьких?

– А куда их девать? Макаренко проявил такую благотворительность – коммуна имеет средства, чтобы содержать младших.

– Где-то я читал, что Макаренко утверждал, что за четыре часа коммунар выполнял взрослую норму.

– Выполнял. Я, допустим, заработал двести рублей, столько же или, может быть, чуть больше получал и взрослый рабочий. Мы-то были проворнее. Всё бегом, всё бегом.

– Иван Демьянович, а можно сказать, что три года в коммуне были главным событием вашей жизни?

– Конечно. За эти три года я получил специальность. «Из ничего» – профессия. Преподаватели в коммуне были замечательные. Я их часто вспоминал. Многому научила меня коммуна – дисциплине, ответственности, товариществу.

– Значит, в вашей жизни было несколько важных событий. Первое событие – коллективизация, второе событие – коммуна и третье событие – война. А четвертое событие – создание семьи.

– Точно.

– Из этих событий наиболее значительное влияние имела коммуна?

– Безусловно.

– До коммуны вы не знали свою дорогу. Кроме как пасти коров. А коммуна вас поставила на путь истинный. И по нему вы идете всю жизнь.

– Правильно.

Щербинин, или где теперь Антон Макаренко?

Образование – это легко.

Воспитание – это трудно.

Такое соотношение.

То, что эти «сосуды» сообщающиеся, – иллюзия. По крайней мере, еще никто не доказал, что между ними – токи-перетоки. Иллюзия даже и то, что они всегда рядом. Воспитание ушло из нашего образования – и ничего… Нет, они – разные.

Образование – это знания.

Воспитание – это нравственность.

Образователей – тысячи и тысячи.

Воспитателей – единицы.

Принцип такой: обучился – обучай, воспитался – воспитай. Обучиться – да, а воспитаться – вопрос…

Место для образования – класс.

Место для воспитания – жизнь.

Необразованный человек – человек.

Невоспитанный человек – животное.

Великого педагога Антона Макаренко увлекло не образование, а воспитание. Классу он предпочитал завод. Завод, на котором дети производили первоклассные фотоаппараты.

Школа-хозяйство – это принцип Макаренко. Каждая школа должна иметь свое хозяйство. Не нарошенское, а взаправдашнее. Еще лучше – внедренное, вписанное в народное хозяйство. Не случайно даже и то, что завод, построенный педагогом Макаренко для своих воспитанников, через годы станет космическим. Однажды туда приедет Сергей Королев, человек, отправивший в космос Юрия Гагарина.

Плохо есть, когда школа закрылась от общества. Хорошо есть, когда общество открыто перед школой.

Это – увертюра. А теперь пусть скажет Сергей Владимирович Щербинин, воспитатель, который, подобно Макаренко, имел две попытки выйти с детьми в большую жизнь.

«К Антону Макаренко я шел долго. А начинал учителем физкультуры. Сначала закончил институт физкультуры, потом – геофак пединститута, потом – академию государственной службы. А вообще я человек коркинский.

Был день, когда Людмила Арсентьевна Юсупова, заведующая гороно, вызвала меня и сказала: «Ты справишься, иди в школу № 4 в поселке Роза и – карты тебе в руки». Даже квартиру пообещала.

Это 1981 год. Кого сначала учить и воспитывать? Педагогов. Потому что они не понимали меня. Мы разговаривали на разных языках. Я им говорил одно, они мне – другое. Дальше. Кого учить и воспитывать после педагогов? Родителей микрорайона. Микрорайон шахтерский, сложный. И многоэтажные дома, и частные усадьбы, и бараки. Высокая преступность. Точнее сказать, много правонарушений.

Школа – восьмилетняя, 580 детей. Здание небольшое. Учились в две смены. Всё – сложно. Надо сказать, что в то время был такой лозунг: школа – центр воспитательной работы в микрорайоне. Хорошо, так тому и быть. Идея – чтобы в каждом дворе, на каждой улице создать разновозрастные, как у Макаренко, отряды школьников. Отрядов оказалось более 90, в каждый входило до 12 человек. Выбрали отрядных командиров. На это мероприятие пригласили родителей. И они, к удивлению многих, – пришли. Собралось человек четыреста. Командирами выбирали ребят, скажу так, с избыточной энергией. Живых, подвижных, активных, даже и хулиганистых.

И – пошло. Праздники дворов. Поздравляли – кого? То тетю Машу, то тетю Глашу. То в честь 8 марта, то в честь 1 мая. Но до праздников надо было, естественно, привести дворы в надлежащий вид. Убрать в подъездах.

Представьте себе: 90 командиров собираются на заседание совета. Говорили, голосили, обсуждали. Но не так, чтобы дети сами все делали, – нет, их надо неназойливо вести, направлять. В том-то и суть.

Что дальше? Детские площадки. Мы сказали: дайте нам материалы – всё сделаем сами. Сделали. Потом открыли при школе клуб собаководства. Поголовно занимались спортом. Дело пошло. Через год не стало правонарушений.

Теперь – о финансах. Без денег – как? На уроках труда стали делать кельмы, мастерки, терки. Начали шить. Девчонки шили полотенца, рукавицы, прихватки, короче, кухонные принадлежности. А еще была у нас небольшая теплица. Выращивали цветочную рассаду. Ящички для рассады сколачивали мальчики. Свою продукцию продавали предприятиям, ЖЭКам, пионерским лагерям. У нас был заключен договор со строительными организациями, и мы им поставляли рукавицы, варежки, мастерки. Как могли, зарабатывали.

Деньги… Я их не касался. Всё решал совет командиров. На строительство храма? Сколько? Полторы тысячи. Что еще? Какой-то семье помочь? На праздники дворов – сколько? Торт купить бабушкам? И так далее.

Чтобы сплотить детей, я проводил многодневные походы. А было нас человек пятьсот. Отправлялись классами, вместе с родителями. Осваивали ближнюю местность, окрестности Коркино.

Что еще важно? Надо было научить детей жить вне школы, в новых условиях. Не скажу, что было все гладко. Не обходилось без «отдельных случаев». Но они были исключениями.

В этой школе я проработал восемь лет. Работал бы и дальше, но горком партии предложил мне другую работу. К тому времени я уже с головой ушел в педагогику Макаренко, и заведующая гороно Елена Михайловна Салмина, знавшая об этом, предположила, что я мог бы использовать опыт Макаренко в нашем детском доме. Он находился, мягко говоря, в плачевном состоянии. Дети какие-то забитые, все в клеточных одеяниях, подстрижены под ноль, в баню ходили строем.

С чего здесь начинать? С того же, с системы командиров. Опять же по Макаренко. Наводить порядок через разновозрастные отряды, через заботу старших о младших… А прежде всего, перестроить детский дом. Весь интернат я разбил на квартиры. В квартире – туалет, ванна, биде, умывальники, душ, кухня, спальня. От общей столовой я отказался. Кухня была общей, а ели дети у себя в квартире. Ели, мыли посуду, убирали у себя. В группах лишних воспитателей убрал, группы стали семьями, воспитатели – папами и мамами. А детский дом назвал домом детства.

Теперь другой вопрос – вопрос социализации наших воспитанников в обществе. Свою школу мы ликвидировали, а детей распределили по школам города.

И что? Правонарушения свелись к нулю. Дети стали лучше учиться. Они учились, работали, были всегда заняты. А воспитатели занимались малышами. Дети посещали дом пионеров, станцию юных техников, спортивные секции. Они не были замкнуты, как прежде, в интернате.

Про труд. У нас были механические мастерские. Между прочим, станки покупали на свои деньги. Делали заказанные нам детали для железной дороги. Мебель делали. Девочки шили. Была большая теплица. С весны ели свою редиску, зелень. Рассады хватало и на продажу. Урожай собирали сами. А кроме того, мальчики мастерили кухонные гарнитуры, девочки шили скатерти, занавески, рукавицы. У нас были промышленные швейные машинки, на которых охотно шили и мальчики, иные лучше девочек. Наконец, были у нас и «серьезные» заказы – мы поставляли железной дороге контактные шайбы.

Для всех обязательно – плавание. Чтобы каждый умел плавать. Сауна: для разных возрастов своя температура, свои процедуры. После сауны – бассейн, а потом фитотерапия с медом. Лечебные травы собирали в лесу и выращивали сами. Загар. И для каждого ребенка – массаж. Дети практически не болели.

У нас появился ансамбль народных инструментов. Этим занимался Виктор Мефодиевич Мелехин, профессионал высокого класса. Он учил детей играть на баяне, на домбре, на бас-гитаре. Иногда мы устраивали мастер-классы. Нам давали Дворец культуры, в нем разворачивали выставку «Все начинается с детства», тут же продавали свои поделки. Люди охотно раскупали наши игрушки. По праздникам я разрешал стряпать пельмени, чебуреки. Смешно было смотреть, как пацаненок, весь в муке, лепит пельмени. Сам процесс был, может быть, важнее еды.

Наши выставки-продажи заканчивались концертами. Часа на полтора. Выступали дети и сотрудники. Вместе.