Охота за Красной Шапочкой - Валерий Роньшин

Ну это ты к Грише обращайся.

Чайников с робкой надеждой посмотрел на Суперопера:

Можно, Григорий Евграфыч?

Можно, можно, — посмеиваясь, ответил Суперопер.

… А еще через два дня Григорий Молодцов и Димка улетели в Америку. Помогать штатовским операм ловить серийного убийцу.

А Ромка Орешкин снова сидел у окна и смотрел на улицу. Точно так же, как неделю назад, когда пришла старуха Дорожкина.

В дверь позвонили.

Орешкин прошел в прихожую и посмотрел в дверной «глазок». На лестничной площадке опять стояла Антонина Карповна. И опять держала в руке письмо.

Ромка открыл дверь.

Здравствуй, милок, — поздоровалась старушка.

Здрасте, Антонина Карповна.

А мама дома?

Нет. Она на дачу уехала.

Ах ты, господи, — запричитала Дорожкина, — жалко-то как…

А что вы хотели?

Да вот письмо от внучка получила. А очки опять куда-то запропастились, будь они неладны.

Орешкин слегка обалдел. Повторялся разговор недельной давности. Причем слово в слово.

— Так давайте я почитаю.

Ой, почитай, милок, почитай…

Они прошли в комнату. Антонина Карловна начала усаживаться кресло. «Сейчас вспомнит, что плиту не выключила», — подумал Ромка.

— Батюшки, я же плиту не выключила, — вспомнила Дорожкина. Кряхтя и охая, бабка начала вставать. . . ;

— Да я схожу, выключу, — предложил Орешкин.

— Нет, нет, милок. — Я уж лучше сама…

«А вдруг у меня крыша поехала?» — пронеслось в голове у Ромки. Он быстро распечатал конверт и немного успокоился. В конверте лежало не письмо — как тогда, а открытка. В ней было всего три строчки:

«Поздравляю! Желаю побольше прикалываться и поменьше обламываться!

ЦДТР»

Ромка посмотрел на конверт. Открытка была адресована лично ему, Орешкину. Обратного адреса не было.

В прихожей раздались шаркающие шаги. Старуха Дорожкина вошла в комнату и снова начала усаживаться в кресло.

— Ну чего там мой внучек пишет? — усевшись, спросила она.

— Антонина Карловна, это не вам письмо.

— Ась? — приставила Дорожкина ладонь к уху.

— Я говорю: не вам письмо! — прокричал Ромка.

Старушка растерянно заморгала:

— А кому же?

— Мне.

— Тебе, милок?

Орешкин кивнул.

— Ах-ах-ах, — заахала Дорожкина. — Видать, мой ключик и к вашему ящичку подходит. И я сослепу в него залезла.

— Выходит, так, — рассеянно ответил Ромка, думая об открытке — что еще за ЦДТР ее прислал?..

Снова начинала раскручиваться непонятная история.

Когда старуха Дорожкина ушла, Ромка вновь перечитал странную открытку. С чем, интересно, его поздравляют?.. День рождения у него прошел. Именины тоже… И кто же такой — ЦДТР?..

«Эх, Димыча бы сюда», — подумал Орешкин, как думал он обычно, когда сталкивался с чем-то необычным.

Снова затрезвонил звонок. На сей раз телефонный.

Ромка схватил трубку, ни на секунду не, сомневаясь, что звонит Молодцов.

— Димыч, — закричал он, —ты?

Я раздался в ответ удивленный голое, а откуда ты узнал?

От верблюда, — засмеялся Ромка. — Небось из «Боинга» звонишь?..

Да из какого там «Боинга», — тоже засмеялся Молодцов. — Мы с отцом опять никуда не полетели.

Почему?

Папаше поручили срочно расследовать одно дело. Сегодня из Кунсткамеры мамонта сперли.

Мамонта?

Ну то есть чучело мамонта. Подогнали ночью к музею фуру, погрузили мамонта и увезли в неизвестном направлении.

А кому могло понадобиться чучело? # еще понимаю, если б мамонт живой был…

В этом и загадка. Странная кража получается. Папаша с Чайниковым уже погнали в музей. Давай, Орех, и мы туда сгоняем.

Давай.

— Тогда заскакивай ко мне. Пока.

Ромкин взгляд упал на открытку.

Димыч, Димыч!.. — закричал он в трубку. — Лучше ты ко мне заходи. Тут опять непонятное письмо пришло.

Стебаешься, что ли?..

Нет, правда. Даже не письмо, а открытка.

И кому на этот раз?

Мне.

Тебе?

Да. И не ясно, от кого. Сейчас я тебе прочту. — Орешкин прочел.

А-а, — разочарованно протянул Димка, — я-то думал, действительно что-то необычное. Это тебе Соломатина из Гусь-Франковска прислала.

Лика?

Ну да. Она тебя поздравила с успешным окончанием нашего расследования.

А откуда она узнала?

Так я звонил в Гусь-Франковск. Катьке. И все ей рассказал. Мы с ней три часа трепались. Представляю мамашино лицо, когда телефонный счет придет.

Но Орешкину было не до лица Димкиной матери.

Димыч, — с замиранием сердца спросил он, — а ты с Ликой не разговаривал?

Разговаривал.

Обо мне?

Ну а о ком же еще?

Она на меня еще сердится?

Нет, не сердится. Я ей рассказал, как все на самом деле было. Что это Акулова первой полезла целоваться. И тебе поневоле пришлось отвечать на поцелуй, чтоб не оскорбить ее женские чувства… Ведь так же, Орех?

Да, — согласился Ромка, — именно так.

Соломатина во все это врубилась и сразу же тебя простила. Позвони ей, она ждет твоего звонка.

Ой, нет, — испугался Орешкин. — Я боюсь. Вдруг она меня снова отошьет.

— Ромыч, веди себя как описавшийся от страха первоклашка, — сурово сказал Димка. — Давай звони прямо сейчас. А после заскакивай ко мне. Пойдем мамонта искать.

Молодцов бросил трубку. Ромка дрожащей рукой набрал код Гусь-Франковска, а затем номер своей бабушки Светы.

— Алло, — сказала Лика.

Сердце у Орешкина оборвалось. Во рту пересохло. — Лика, — чуть слышно произнес он, — это я.

Алло, говорите громче.

Лика, это я, — громче сказал Ромка?

Рома, это ты?

Да, я.

Наступило молчание.

— Ну как у тебя дела? — наконец спросила Лика.

— В порядке, — ответил Ромка. — А у тебя?

— И у меня в порядке. :.

Снова помолчали. Орешкин вдруг решился. — Лика, — выпалил он, — прости меня.

Я уже тебя простила, Рома. Мне Дима Молодцов все рассказал. Ты вел себя как настоящий мужчина.

Правда?! — обрадовался Ромка. — И ты на меня больше не сердишься?

Не сержусь. Приезжай сюда. Я тебя жду.

Мы тебя ждем! — неожиданно возник в трубке голос Катьки.

— Ты получил мою открытку? — спросила Лика.

— Да, получил. — Орешкин немного помолчал. — Лика…

— Да?

У Ромки опять во рту пересохло:

Ты… ты меня любишь?..

Мой ответ на семнадцатой странице, — засмеялась Лика. — В общем, приезжай.

Приеду, — пообещал Ромка. — Как только найдем с Димычем мамонта, так сразу и приему.

Какого еще мамонта?

Я тебе при встрече расскажу.

Хорошо. Пока, Ром.

Подожди, подожди… — вдруг вспомнил Орешкин. — А что такое — ЦДТР?

Лика вновь засмеялась:

— Эх ты, не мог догадаться! А еще великий сыщик. ЦДТР означает — целую десять тысяч раз.

ПИ-ПИ-ПИ-ПИ… — пошли короткие гудки.

Ромка был на седьмом небе от счастья. Еще бы. Ведь его любит самая классная девчонка во всей школе. Да что там в школе — во всем мире!.. А впереди его ждет — целое лето. Да что там лето, впереди его ждет — целая жизнь!

КОНЕЦ