И аз воздам - Шопперт Андрей Готлибович

– Есть, ваше превосходительство. Вот, эти произведены в Российской империи на Купавинской фабрике в Москве. – Пальчиком несмело ткнул «Ваня» в средней паршивости часы, довольно большие.

Точно, Брехт вспомнил, что читал в газете про приключения шведа Питера Нордштейна, который при содействии Григория Потемкина открыл первую в России мануфактуру по производству часов. Целая детективная история.

Мастер попался не скаредный и охотно передавал секреты своего ремесла ученикам, преподавая в Академии художеств. Ему удалось подготовить около трех десятков помощников. Мануфактура собирала десять карманных часов в месяц. После смерти Потемкина производство было выкуплено государством и перенесено из белорусской Дубровины в подмосковную Купавну. Ну, а дальше как всегда. Приехали, а там вместо светлых корпусов с центральным отоплением… Голое поле и две землянки. И только начали строить что-то типа конюшни с тонкими дощатыми стенами. И это только начало бед. Именно в это время в Польше вспыхнуло очередное восстание. Часть работников присоединилась к борцам за свободу, поднявшим бунт. Там их и порубали гусары. Нордштейн был вынужден воздвигать производственные помещения силами своих часовых рабочих, нанимая в это время для них дом в Москве. Несколько лучших мастеров умерли во время эпидемии. Несмотря на трудности, Купавинская часовая фабрика в 1796 году работала уже на полную мощность, и продолжала наращивать темпы производства. В 1800 году было изготовлено семьдесят три штуки карманных часов и четверо настенных.

– Сколько стоят? И смотри мне, правильную цену называй!

– Тридцать пять рублей, – выдавил Йона.

– А чуждые сколько стоят, вот эти, например? – Брехт показал на часики чуть поменьше и поизящней. Видно, что корпус делал настоящий ювелир.

– Это работа знаменитого швейцарского ювелира Moзeра. Они стоят сто десять рублей.

– Вот за эту фитюльку ты, Ванька, хочешь с меня сто десять рублей стрясти. Да по тебе Сибирь плачет.

– Восемьдесят. Это будет даже в убыток.

– Оба два давай.

– Что изволит ваше…

– Я говорю, что и те часы – наши русские и эти поганые заграничные возьму за сто рублей.

– Помилуйте, ваше…

– Судья помилует. Или нет. Ладно, Ванюша, с этим делом разобрались, вот тебе ассигнация сторублевая, а теперь скажи мне, как на духу. А ты сам не хочешь построить мануфактуру по производству часов в Санкт-Петербурге?

– Ваше превосходительство – это на серебро сто…

– Ты, Ванюша, брось тут вашествовать. Просил сто рублей, сто получил. Теперь ко второму вопросу перейдем. Хочешь открыть здесь часовой завод? «Заря» назовем.

– Я не умею делать часы, – сник гном, поняв, что наткнулся на Кобольда и больше с него денег не получить.

– Ваня, брось комплексовать. Предложение у меня к тебе есть. Я даю деньги, ты тоже немного вложишь. Строим здесь фабрику по производству часов. Мастеров несколько наймешь в Швейцарии вашей или во Франции, там сейчас бардак, люди умные захотят переехать. Я куплю или построю всем дома хорошие. На тебе материалы и сбыт. Наберем полсотни учеников. Через пару лет будет самая большая фабрика в Европе. Сбыт я тебе гарантирую по самой высокой цене. Дороже, чем у самого этого Мозера-бульдозера, ну, если они качественно работать будут. Ты хороших мастеров подбери. Возможно, есть подмастерья, что мастерами не станут у вас. Не дают им развернуться. Чего в дополнение можешь пообещать? А, земли дадим. Пусть жена в огороде копается. Нет жены, найдем полячку с толстыми косами и голубыми глазами. По рукам? Руку давай.

Как загипнотизированный рыжий гном подал графу руку, одумался, но вырвать уже не смог.

– Что не так, чего дергаешься?! Думаешь, обману и у меня на это денег нет? Думаешь, что торговался с тобой, потому что беден? Нет, брат, я проверял тебя. Денег и возможностей осуществить все, что я тебе пообещал, у меня в избытке. Ты, Ваньша, подумай до завтра. Я тут в путешествие месяца на три собрался. Денег я тебе оставлю, и управляющего, который все здесь организует, пришлю из Москвы. С тебя в первую очередь мастера. Не пугайся, не ввязавшись в драку. Осилим. Зато станешь известнейшим в России заводчиком, поставщиком двора.

– Ваше…

– Вырабатывай командный голос.

– Я с братом посоветуюсь…

– И правильно. Ладно, Йона Барбе, хорошо думай. Приду завтра утром, надеюсь, вы примете правильное – положительное решение. В купцы первой гильдии выйдете. Мильёнщиками станете. Бывай, Ванюша.

Событие тридцать седьмое

На словах все просто. Все мы – мастера слов. И только поведение отражает то, кем мы являемся на самом деле.

«Гой и Беллинс» – английский магазейн, был полон народа. Шляпки, материал, булавки, пуговицы. Пуговицы Брехта и интересовали. Нет, еще и завод по производству пуговиц открывать не хотел. Совсем наоборот. А, ну не совсем. Просто пуговицы делать не хотел, хотел заставить других, но выгоды с этого тоже не планировал. Мысль пришла в голову, когда Мария Федоровна показала ему свой токарный станок. В Гатчинском дворце мастерская вдовствующей императрицы занимала две огромные комнаты на первом этаже. Сам станочек Петра Христиановича не вдохновил. Игрушка. Ножная швейная машинка. Да и бог с ним, вот тут уж точно прогрессорствовать нельзя. Построит он настоящий токарный станок с массивной станиной с двумя бабками, и мгновенно англичане с немцами уворуют в свои пенаты. Пусть сами до этого доходят. Если и изготавливать такие станки, то за Уралом, и чтобы немцев рядом не было, что практически нереально – девяносто процентов всех управляющих на заводах в России немцы. Сразу родственникам напишут, а то и сбегут с чертежами в Фатерлянд.

Мысль была другой. Что можно задорого продавать на аукционах для пополнения фонда Марии Федоровны по суворовским училищам и прочим приютам? Вот, до пуговиц из янтаря и додумался. Видел как-то в будущем у модницы. Янтарь сейчас в стране почти не добывают. И пуговиц точно не делают. А ведь это просто кружочек с двумя дырочками, самая простая работа для токарного станка. И пуговицы, что собственноручно изготовила императрица, можно продавать за очень большие деньги, ну, и Александра Павловича можно попросить несколько выточить, ну или сделать вид, что точит, потом переделает настоящий токарь. Сколько на аукционе будет стоить комплект пуговиц для парадного фрака, изготовленный самим императором из янтаря?! Вот то-то и оно.

А в магазин Брехт зашел, чтобы убедиться, что в продаже сейчас пуговиц из янтаря нет. Убедился, всякие разные есть. В основном медь и бронза, ну, или латунь. Есть костяные. Фирма «Рога и Копыта» работает в полную силу. Даже деревянные есть. Есть золотые и серебряные. А янтарных нет. Ну, и понятно, в Англии, поди, не шибко хорошо с янтарем. Это Калининград, ага, Кенигсберг и Прибалтика. Нужно уговорить Александра принять закон, запрещающий из России вывозить янтарь. Тогда сразу начнут вывозить, и цена подпрыгнет на порядок, пусть предприимчивые ушлые человечки в Российской империи наживаются на иностранцах. Да и для пополнения государственной казны лишний пятачок не помешает.

Отдельно лежали дорогущие пуговицы из слоновой кости. Почти как золотые стоили. Тоже подумать нужно. Где-то на северах у нас мамонты лежат. Торгуют ими, наверное, уже малые народы Сибири. Нужно поузнавать.

А еще можно подумать о второй янтарной комнате для себя любимого.

Глава 14

Событие тридцать восьмое

Чем больше предусмотрительность, тем крупнее промахи.

Первым делом, первым делом, первым делом, ну, а потом уже, потом уже потом, уже потом. Первым делом перед отъездом нужно было с делами разобраться. И дел этих было, как у дурачка фантиков. Самое важное – это завещание? Ну, не к теще же на блины, на Кавказ собрался. Сел перед листком со свежеотточенным гусиным пером Петр Христианович и понял, что писать-то нечего. Сейчас, кстати, беда с наследованием – жена, если она не родила сына, которому все достанется, то в случае смерти мужа получает только тридцать процентов его имущества. К счастью, у него есть два сына и малюсенькой деревеньки его семейство не лишат.