Закрытые. Жизнь гомосексуалов в Советском Союзе [litres] - Рустам Александер

Однажды, когда Петренко в гневе в очередной раз избил Людмилу, она позвала отца, и тот немедленно сообщил о поступке зятя в местную парторганизацию и его начальству в КГБ, призывая вмешаться. При Хрущеве публичные обсуждения семейных ссор и выговоры за неспособность счастливо жить в браке не были редкостью – так в партии следили за тем, чтобы семьи не распадались. Подобное собрание было организовано и по поводу Петренко. Присутствовало его начальство из КГБ и местные партийные чиновники. Помимо домашнего насилия, собирались обсудить и другие, более свежие проступки Петренко: он не вернул коллеге долг, а несколькими неделями ранее пять дней подряд не приходил на службу. Любителю бань решили задать жару.

22 июня 1963 года Петренко вызвали на публичную выволочку. Партийные чиновники по очереди поднимались с места, чтобы осудить Петренко за физическое насилие над Людмилой и невозвращение долга. Сотрудники КГБ также высказались, обвинив Алексея в более тяжком преступлении – дезертирстве со службы на пять суток. Петренко попытался объясниться и раскаивался в содеянном. Он признавал, что его семейная жизнь складывается не лучшим образом, и обвинял в этом отца Людмилы, который якобы имел на него зуб. Попытки Петренко сохранить лицо и неубедительные оправдания по поводу пятидневного прогула не нашли сочувствия у начальства и партийных чиновников. Они единодушно заключили, что безответственное и безнравственное поведение Петренко делает его службу в КГБ невозможной и вредит организации в целом. Было решено не только уволить Петренко из КГБ, но и исключить из партии. Решение должно было вступить в силу через несколько дней[138].

Петренко был раздавлен итогами партсобрания – они разом перечеркнули его карьеру и личную жизнь. Он вышел на улицу и сел на автобусной остановке, закрыв лицо руками. Нужно было что-то делать, но что? К остановке подъехал автобус, из которого вышла группа пассажиров, и тут в голову Петренко пришла безумная идея: он просто сбежит. От своих проблем, от КГБ и партийного начальства, а главное – от ненавистной жены и ее отца. С этой мыслью он запрыгнул в автобус, даже не спросив водителя о маршруте. Петренко был готов ехать куда угодно, лишь бы не видеть больше Людмилу и тестя. Их лица расплывались в его сознании, образуя одно огромное темное облако, которое он изо всех сил старался прогнать. В автобусе он закрыл глаза и заснул.

Петренко даже не заметил, что автобус шел в Запорожье, город в 300 км от Харькова. Ранним утром следующего дня автобус подъехал к запорожскому автовокзалу, и все пассажиры, включая Петренко, вышли.

«Чем дальше от них, тем лучше», – подумал Алексей, когда наконец понял, куда попал. Он уже бывал в Запорожье и хорошо знал этот город. После ночи в дороге нужно было освежиться, и он решил пойти в местную баню.

Там ему удалось ненадолго отвлечься от своих проблем и расслабиться. В помывочной высокий и худощавый мужчина с лысиной попросил Петренко помять ему спину, а затем предложил ответный массаж. Говорили они мало. После помывки Петренко поблагодарил незнакомца, оделся и вышел из бани.

Несмотря на то что посещение бани немного успокоило нервы Петренко, его мысли все еще бешено крутились вокруг событий предыдущего дня. Ему нужно было найти тихое место, где он мог бы обдумать дальнейший план по спасению своей карьеры и семейной жизни. Петренко знал, что, несмотря на решение начальства уволить его из КГБ, его исчезновение все равно будет расценено как дезертирство, так как никакие бумаги еще не подписаны. В глубокой задумчивости он бродил по улицам Запорожья с портфелем в руке, пока не оказался в одном из городских парков. Здесь в тени пышных деревьев стояло несколько скамеек. Петренко выбрал одну из них и присел.

Вдруг он заметил вдалеке фигуру. Когда человек подошел ближе, Петренко понял, что его лицо ему знакомо: перед ним был тот самый мужчина, чью спину он тер в бане час назад!

«Вот так совпадение», – подумал он про себя.

Когда до мужчины оставалось несколько шагов, их взгляды встретились, и Петренко почему-то занервничал. В голове мелькнула мысль: «Наверное, это сотрудник КГБ под прикрытием». Следил за ним от самого Харькова, а теперь привел сюда офицеров, чтобы его схватить. Петренко беспокойно заерзал на скамейке.

– Борис Коган, – сказал мужчина, протягивая руку и дружески улыбаясь. – Приятно познакомиться.

Петренко поприветствовал нового знакомого и отодвинулся на край скамейки, приглашая того сесть рядом. Все еще опасаясь возможной ловушки, поначалу Алексей не хотел разговаривать, но, оценив приветливые манеры незнакомца, втянулся в дежурную беседу о погоде.

– А я Владимир, – соврал Петренко.

– Я работаю врачом в одной из детских больниц здесь, в городе, – несколько неожиданно сказал Коган. – Только что проводил жену и сына в деревню. Они обычно уезжают в июне, так что теперь мне придется провести все лето в одиночестве.

Замечание заставило Петренко насторожиться. Пытался ли этот человек пригласить его к себе домой? Была ли это ловушка КГБ или что-то еще? Петренко не помешало бы где-нибудь остановиться, так как денег в его бумажнике не хватило бы, чтобы заплатить за гостиницу. На секунду он задумался, а затем рискнул:

– А я учитель. Приехал в Запорожье по делам, но ни в одной из здешних гостиниц нет свободных мест, поэтому даже не знаю, где остановиться.

– Правда? Какая жалость! – сказал Коган. – Если у вас действительно нет здесь другого жилья, могу предложить переночевать в моей квартире. У меня две комнаты, и я всегда рад побеседовать с интеллигентным человеком.

– С радостью, – сказал Петренко, тут же обругав себя за то, что так легко принял приглашение незнакомца[139].

Коган жил в двухкомнатной квартире в пятиэтажном доме недалеко от парка. Дома он приготовил для Петренко ужин и даже открыл бутылку вина. Несмотря на гостеприимство Когана, Петренко по-прежнему не мог избавиться от подозрения, что все это – западня. Но время шло, ничего подозрительного не происходило, и опасения постепенно рассеивались. После ужина они помыли посуду и устроились на диване смотреть телевизор. За окном уже стемнело.

Около полуночи Коган предложил лечь спать, объяснив, что на следующий день ему рано вставать на работу. Петренко не возражал, и оба прошли в спальню. Коган задернул шторы и включил торшер. Затем он снял рубашку и брюки – Петренко последовал его примеру.

– У тебя есть вазелин? Хочешь сначала помыться? – спросил вдруг Петренко[140].

Коган помедлил с ответом, про себя отметив, что Петренко оказался опытным партнером, а потом кивнул. Петренко пошел принять душ, а Коган достал из ящика стола маленький тюбик вазелина. Потом он тоже помылся и лег в постель. Никаких вопросов и разговоров не было – оба