Спасти нельзя развестись - Екатерина Серебрякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помощница хоть и любила сплетничать, но свой нос лишний раз куда не надо не совала, за что я ей была очень благодарна.
– Мне отправить ему письмо от Вашего имени с благодарностью?
– Не нужно. Мужу я напишу сама.
Настя понятливо кивнула и скрылась из кабинета.
Могла ли я в тот момент догадаться, что букет роз был вовсе не от мужа, которому я набирала любовное послание на клавиатуре смартфона, а от того, кто через два окна и дорожное полотно смотрел на меня из офиса напротив и улыбался…
Я была рада, что мы с Борисом помирились.
Раз он преподнес цветы, значит осознал, что был не прав. Большего от него я и не требовала.
Разлад между свекрами наверняка отразится на нас, но если мы оба будем на стороне здравого смысла, все пройдет гладко.
Мне казалось, что самое страшное осталось за плечами.
Я посмотрела в глаза Кириллу после нашего расставания, приняла непростое решение наделить отцовском Бориса всецело и бесповоротно. Галина Яковлевна съехала из нашего дома и теперь сама решала свои проблемы.
Жизнь должна была полностью вернуться в прежнее русло, но какой-то червячок сомнения внутри грыз меня и давал повод думать, что сладко да гладко не будет…
Прошло, кажется, около недели с момента, как все наладилось. Гладко и впрямь не стало, но было уже терпимо.
В доме Галины Яковлевны и Григория Борисовича ежедневно вспыхивали конфликты, невольными участниками которых становились мы с Борисом.
Один вечер муж уезжал к родителям, чтобы буквально разнимать их, а уже через сутки Галина Яковлевна приезжала к нам с чемоданом вещей на первое время.
И так повторялось день за днем.
Мы с Борисом ругались первые два раза, а потом я отпустила ситуацию и решила всецело уйти в работу, чтобы не оставалось времени на семейные ссоры.
– Оля, я стою в жуткой пробке! Опаздываю на полчаса или час, – извиняющимся голосом пролепетала подруга в трубку. – Умоляю, прости!
– Не переживай, сама задерживаюсь, – солгала я, допивая третью кружку чая в ожидании подруги.
С Людой мы не виделись ровно с того момента, как я объявила о своей беременности.
Мне даже думалось, что Руслан так обиделся за мое решение, что запретил подруге со мной общаться. Но на днях Люда позвонила и сама предложила отобедать где-нибудь в ресторане в мой перерыв.
Четыре стены кабинета так осточертели, что я решила уйти из офиса раньше положенного, и вот уже почти час сидела за столиком в уютном ресторанчике с азиатской кухней неподалеку от места работы.
Наслаждаясь травяным чаем, я не думала ни о чем, пока…
– Девушка, где у Вас уборная?
– Прямо и направо, – слова официантки я слышала, уже стремительно перемещаясь по залу ресторана в направлении спасительной комнаты.
Мне резко сделалось так плохо, что я едва держалась на ногах.
– Простите! – на ходу влетев в мужчину, который выходил из двери соседней с той, что была нужна мне, я ворвалась в туалет и ощутила на себе все прелести беременности.
– Оля?
Когда за дверью раздалось моё имя, поплохело еще сильнее, чем было до этого.
Кирилл. Это без сомнений был он.
Сейчас, осознавая реальность, я была уверена в этом на сто процентов. Казалось, что на мне остался аромат его парфюма от нелепого столкновения, кожа ощутила касание дорогой ткани его пиджака. И этот голос, родной и взволнованный, сейчас прозвучал так нежно…
– Оль, что с тобой? Тебе плохо? Не молчи, пожалуйста!
– Всё… в порядке, – произнесла я не своим голосом, убирая волосы с лица.
За дверью стало тихо. Но не было слышно шагов. Как будто Кирилл не ушел, а остался ждать меня.
– Нет, ерунда, – сказала своему отражению в зеркале.
Хватило пары минут, чтобы умыться ледяной водой и привести себя в чувства.
Больше не тошнило, однако ощущения были крайне прескверные.
Встреча с Кириллом здесь и сейчас один на один (пусть нас и разделяла деревянная дверь) стала неожиданностью. Морально я не была готова, хоть и понимала, что рано или поздно придется посмотреть ему в глаза и сказать о беременности.
Да, я хотела сделать это сама раньше, чем пронюхает пресса. Это казалось мне честным по отношению к мужчине. Он заслужил узнать от меня, а не из какого-нибудь журнала с местными сплетнями.
– Возможно, он обо всем догадался… – сказала я своему отражению в зеркале, промакивая влагу с рук бумажным полотенцем.
Прятаться за закрытой дверью бесконечно долго, увы, не представлялось возможным. Я надеялась на благоразумие Кирилла и, зажмурив глаза, мысленно молила, чтобы его не оказалось за дверью.
Но мужчина стоял в небольшом полутемном коридоре, освещаемом только одним торшером с желтоватым светом, и дожидался меня.
Его взгляд был обеспокоенный, взволнованный, но в то же время недовольный.
Он смотрел на меня в упор, сведя брови у переносицы.
Невольно я потупила взгляд в пол и интуитивно положила руку на свой плоский живот. Хватило мгновения, чтобы Кирилл все понял. Я почувствовала это, даже не глядя на него. ощутила внутренне.
Наверное, и впрямь существовала какая-то связь между ним и ребенком. А пока я носила ребенка внутри себя, существовала и связь между Кириллом и мной.
– Ты в порядке? – наконец смог произнести мужчина, борясь с желанием задать совершенно другой вопрос.
– Уже лучше.
– Ты…
– Беременна, – фраза прозвучала твердо и уверенно, неожиданно даже для меня самой.
Я подняла взгляд на Кирилла и посмотрела ему прямо в глаза.
Мужчина будто бы даже не удивился. Уверена, что он почувствовал это сам, стоило нам оказаться рядом друг с другом, а сейчас просто убедился в своих догадках.
Его губы сложились в грустной улыбке, а в глубине серых глаз показалась какая-то незнакомая мне эмоция.
– От мужа? – Кирилл спросил, но сам кивнул, как будто знал, что я отвечу. – Поэтому ты тогда ушла?
– Отчасти.
Мы стояли вдвоем в небольшом коридоре, куда не проникал солнечный свет, и говорили о сложных вещах очень просто и спокойно.
Казалось, что мы сейчас не в отдаленной части азиатского ресторана в самом центре Москвы, а где-нибудь в тихом парке спального района в месте, где нас никто не потревожит.
Совершенно расслабившись, я сделала шаг назад и оперлась о невысокий деревянный комод, который стоял здесь для интерьера. Кирилл же откинулся спиной на стену и запустил руку в свои густые волосы.
– Даже не знаю что сказать… Поздравляю. Оль, я правда бесконечно рад за вас! Ребенок
