Огненная судьба. Повесть о Сергее Лазо - Николай Кузьмин

Последнюю новость принес Григорий. У него лихорадочно горели глаза. Он узнал, что в Иркутске образован какой-то «Комитет спасения революции», оттуда в Красноярск направлены две роты пехоты и взвод артиллерии.

«Вот оно, начинается!» — подумал Лазо.

До сих пор борьба шла на митингах, словесно. Теперь надвигалась настоящая война. Неужели солдаты примутся стрелять друг в друга? Следовало любой ценой предотвратить кровопролитие.

Лазо нашел Перенсона в железнодорожных мастерских. Он уже знал о военной экспедиции из Иркутска. Рабочие готовились к встрече. На залитом мазутом дворе проходило обучение штыковому бою. С подводы выгружали ящики с патронами. Перенсон посоветовал солдатской секции Совета взять инициативу в свои руки.

— Иркутян надо встретить. Мы, конечно, должны быть готовы ко всему, однако уверен, солдат с солдатом всегда договорится. Зачем стрелять? Из-за чего? Глупость! Мало было пролито крови на фронте?

Договорились, что к тому часу, когда прибудет эшелон из Иркутска, на вокзал отправятся уполномоченные Совета.

— Я пойду сам, — заявил Лазо.

— Возьмите с собой еще кого-нибудь.

— Эх, жаль, нет Бовкуна! — вырвалось у Лазо.

— Неужели у вас больше никого не осталось? — удивился Борода.

— Найдем.

В полковом комитете Лазо неожиданно встретил Григория. Горячо обсуждалась новость об иркутской экспедиции. Здесь ее откровенно называли карательной. Члены комитета были настроены по-боевому. Григорий пытался их остудить.

— В будущем стрелять придется предостаточно. Сейчас этого лучше избежать.

Он настаивал на том же самом, что предложил Перенсон: послать на вокзал уполномоченных.

— Вот, кстати, и сам Лазо, — говорил он комитетчикам. — Солдаты относятся к нему по-братски. Если позволите, с ним могу отправиться и я. Уверен, мы сумеем договориться с ними.

Наступило тягостное раздумье. Терять времени не следовало. Утром эшелон прибывал в Красноярск. По всем приметам, кто-то торопил его, торопил! Удастся ли мирная инициатива красноярцев?

Полковой комитет решил принять предложение Григория.

— На всякий случай мы по тревоге поднимем десятую роту. Там ребята боевые.

Рано утром Лазо шагал к знакомому домику, где квартировали Григорий и Ада. В окошечках уже теплился свет. Григорий наспех допивал кружку горячего чая. Он вскочил, стал собираться. Ада, кутаясь в платок, молча проводила их на крыльцо.

По дороге Григорий оживленно толковал о том, почему он вызвался идти с Лазо парламентером. Он опасался, как бы полковой комитет не послал на вокзал одних большевиков. В Иркутске идет бешеная пропаганда против большевиков, их называют немецкими шпионами.

— А нам с вами эти обвинения пока что не грозят.

По перрону станции прохаживались несколько офицеров, Они сдержанно ответили на приветствие Лазо, а его спутника окинули презрительным взглядом.

— Уже пожаловали, — проворчал: Григорий. — Как только подойдет эшелон, вы займитесь этими господами. Хорошо? А я постараюсь, повидаться с солдатами.

К станционному колоколу побежал дежурный. Его успели перехватить офицеры, запретили подавать звонки. Все головы повернулись к семафору. И вот наконец показался густой султан дыма, затем черная грудь мощного паровоза. Замелькали теплушки, в распахнутые двери высовывались головы солдат. Залязгали буфера.

Офицеры направились к классному вагону. Сергей Лазо присоединился к ним.

На перрон соскочили несколько человек. Старший из них первым делом поинтересовался, нет ли среди встречающих эсеровского представителя Красноярского Совета. Выступив вперед, Сергей Лазо приложил к козырьку руку.

— Так точно. Прапорщик Лазо, председатель солдатской секции.

— Отлично. Сейчас начнем выгрузку. Как настроение в городе? У нас небольшая неприятность: в пути взбунтовалась артиллерийская прислуга. Не скрою, мы рассчитываем на вашу помощь.

Оттирая Лазо, в разговор вмешался представитель начальника гарнизона.

— Простите, но я предложил бы срочно отправиться в город. Комиссар Временного правительства заинтересован именно в артиллерии.

— Но я же говорю: здесь нам необходима ваша помощь!

— Повторяю: разговор об этом лучше всего провести в городе.

Движением бровей, выражением лица говоривший дал понять о нежелательности присутствия прапорщика Лазо. Разговор обрезало. Лица офицеров окаменели. Неприятную заминку прервал запыхавшийся фельдфебель. Он подбежал, кинул к папахе руку и лихорадочно доложил, что выгрузка задерживается: у артиллеристов началось какое-то совещание, солдаты ждут оттуда распоряжений.

— Хорошенькое дело! — проговорил старший из приехавших.

Он был смущен и старался не смотреть на встречавших.

«Молодец Григорий!» — подумал Лазо. Вежливо козырнув, он пошел вдоль состава в поисках артиллеристов. Спиной он чувствовал, что вся группа офицеров не сводит с него злых глаз. Но теперь на их злость можно было наплевать. Солдат он нашел столпившимися у вагона. Лазо представился. Его быстро окружили. Разговор вышел недолгим: артиллеристы не желали выступать против революционного Совета. «Выгружаться не будем! Обратно, в Иркутск!» — решили они.

Исторический выстрел крейсера «Авроры» докатился до берегов Енисея через двое суток. В ночь на 29 октября в Красноярске не утихало возбуждение. Солдатская секция Совета заседала с самого вечера. От едкого дыма самокруток резало глаза. Кто-то догадался распахнуть окно, и в помещение ворвался сырой холодный воздух. Все прислушались: как будто в отдалении треснул винтовочный выстрел… Чернота за окнами грозила самыми непредвиденными событиями.

Мнения всех ораторов сводились к тому, что время дорого. Стали намечать объекты, куда в первую очередь требовалось послать вооруженную силу.

Поздней ночью Сергей Лазо прямо с заседания отправился в свой полк. В карауле находилась его четвертая рота. Лазо узнали, обрадовались. Он попросил разбудить и собрать членов комитета десятой роты. Караульный фельдфебель распорядился и, беседуя с Лазо, с довольным видом теребил свои усы.

— С иркутскими-то драться так и не пришлось! Обойдется и теперь. К чему стрелять?

Этой же ночью революционные солдаты заняли все городские учреждения, поставили свои караулы. На телеграфе успели перехватить паническое сообщение комиссара Временного правительства Крутовского: «Большевики заняли солдатами казначейство, банки, все правительственные учреждения. Гарнизон в руках прапорщика Лазо…»

Захват власти в Красноярске произошел без единой капли крови.