Insomnia, или Поиски Механической Вороны - Марина Клингенберг

– Это Нуфридон, – сказал Авторитет, положив руку мне на плечо.

– Это Нуфридон, – скривившись, повторил Мефистофель, явно его передразнивая.

У меня по-прежнему голова шла кругом от того, что я нахожусь в космосе – неважно, во сне или наяву, впечатления все равно самые что ни на есть острые, – но, чтобы не выглядеть совсем уж дурой, которой бесполезно что-либо рассказывать, я робко заметила:

– Похоже на Нептун. Там, наверное, много воды.

– Не воды, а льда, – поправил Мефистофель. – Там все во льду и дикий холод.

– Но она довольно близко от Солнца, – немного удивилась я. – Ну, я имею в виду, от этой звезды…

– Верно, – сказал Авторитет. – Но ее орбита немного сместилась, и Нуфридон теперь почти все время находится в тени Краноса, – он указал на грязно-серую планету, занимающую почетное четвертое место.

– Запоминай! – велел Мефистофель. – Кранос! Нуфридон! А вон там – Риода, – указал он на еще одну голубую планету, на которой, в отличие от Нуфридона, виднелись материки – я, правда, увидела всего два. – Единственная нормальная здесь планета… Но что более важно…

– Начнем с пророчества, – резко оборвал его Авторитет.

– Далось оно тебе! – процедил Мефистофель сквозь зубы, но тут же сдался:

– Ну ладно, пророчество так пророчество…

Космического пространства (слава богу!) как не бывало. На синем небе исчезали последние звезды, слабый свет освещал неприветливую пустынную местность. Больше всего это место напомнило мне Палестину, репортажи из которой я когда-то видела по телевизору – та же дикая и с виду полностью опустошенная местность. Только песок, мотки колючей проволоки тут и там, и плачевного вида одинокая лачуга.

Рядом с нами вели ленивую беседу люди в камуфляжной форме. Их было довольно много, некоторые вооружены.

– Где мы? – осторожно спросила я.

– На Земле, – фыркнул Мефистофель. – Ждем пророка. Будешь пророком?

– обратился он к Авторитету.

– Нет, – спокойно ответил тот.

Смысл их короткого диалога остался для меня тайной, но задать вопрос я не успела.

Дверь лачуги приоткрылась. Люди в форме напряглись. На улицу вышел безоружный мужчина средних лет. Вид у него был такой, что сразу становилось понятно – он провел не одну бессонную и потому мучительную ночь.

– Это Михей, – сказал Авторитет с откровенно довольной улыбкой.

– Классический пророк современности! – язвительно добавил Мефистофель, глядя на Михея с явным неодобрением.

– Смотри внимательно, – не обращая на него внимания, Авторитет снова схватил меня за плечо, и я услышала его голос рядом с моим ухом: – Он действует едва ли не вопреки собственной воле. Он не хочет говорить, но знает, что должен.

– Почему должен? – спросила я, не отрывая взгляда от Михея, как и военные.

– Потому что он видел видения! – смешно всплеснул руками Мефистофель.

– Я, положим, тоже вижу, – возразила я чисто из чувства противоречия. – И что с того?

– Мы тебе не видения, Проволока, – смертельно обиделся Мефистофель. – И вообще молчи.

Призыв был отнюдь не лишним. Михей как раз начал говорить, и это очень не понравилось военным.

– Слушайте! – голос его звучал очень внушительно, но взгляд усталых глаз был обреченным, словно он с самого начала был уверен в том, что что бы он ни говорил, к нему не прислушаются. – Через меня говорит Создатель! Он все еще думает о вас. Думает, несмотря на то, что день за днем вы истребляете друг друга!

Вы только и думаете о том, как ударить в спину своего ближнего. Вам нет никакого дела до обделенных. Вы преклоняетесь перед богатством и могуществом и отдаете все ради этого, в том числе и свои души! Не об этом я думал, когда даровал вам жизни! Не об этом! Поэтому я рассею вас по далеким галактикам, я пошлю вам жестокое угнетение, и вы пожалеете, что родились на свет. Вы будете страдать, блуждая в темноте, вы будете жаждать смерти, но она не придет к вам. Вы будете вынуждены взывать о помощи для того, чтобы умереть, ибо путь земной станет для вас невыносимым! Но я пошлю вам Спасителя. Он будет расти среди вас, и вы не признаете его. Вы узрите знамения и чудеса, но отвернетесь от них. Но однажды вы сможете…

Пока Михей говорил, один из военных, чье раздражение нарастало с каждой фразой, произнесенной пророком, вскинул автомат и начал тщательно прицеливаться, но Михей ничего не замечал. Остальные отнюдь не препятствовали своему товарищу, напротив, нетерпеливо подгоняли его.

Наконец, солдат нажал на курок, и раздался выстрел. Я от неожиданности вскрикнула, но, как было в истории Авторитета, меня никто не услышал. Молодой солдат не зря так долго прицеливался – Михей упал замертво.

– Вот! – довольный Мефистофель хлопнул меня по плечу. – Запоминай, Проволока – именно так во все времена заканчивали пророки.

Я украдкой посмотрела на Авторитета. Он с улыбкой кивнул мне.

– Пророки – может быть, – сказала я Мефистофелю. – Но не Ораторы.

– Причем тут ораторы? – поморщился Мефистофель.

– Потому что принцип один и тот же, – пояснила я свою мысль, думая, конечно, об истории, рассказанной мне Авторитетом. – Этот пророк… Михей… Он просто с самого начала ни на что не рассчитывал и вообще не хотел говорить, вы сами сказали. Но если бы он захотел призвать народ к чему-нибудь, он бы смог. И тогда мог закончить по-другому. Люди бы пошли за ним… Если бы он был Оратором.

– Да, – подтвердил Авторитет. – Но, увы, он не Оратор, а Пророк. Впрочем, – он снисходительно усмехнулся, без малейшей жалости глядя на труп Михея, который от души пинал один из солдат, – быть Пророком – это не так бесполезно, как может показаться. Если, конечно, тебя устраивает быть всего лишь инструментом, который направляет поток в нужную сторону… Ведь если бы не он, мы бы не узнали об этом пророчестве, не так ли?

Мефистофель что-то приглушенно ворчал. Я насилу припомнила сказанное Михеем – после выстрела все вылетело у меня из головы. Но через минуту мне удалось вспомнить, не дословно, но все же. Напоминало нашумевшую библейскую историю, ставшую основой для христианской религии. Знала я все это слабо, но единый костяк кто угодно бы усмотрел – человечество прогнило, будет вам Спаситель и, хоть вы его и убьете, это есть часть необходимого замысла, который смоет ваши грехи. Очень в духе «Seventh Avenue», ну да надо надеяться, что история будет не об этом. Ведь речь шла о каком-то Териуме, о чем я и напомнила рассказчикам.

– Териум! – Мефистофель привлек меня к себе и так близко приблизил свое лицо к моему, что я разглядела свое отражение в его красных глазах. – Ты хочешь жить вечно, Проволока?

– Нет, – без запинки ответила я.

Стоило на мгновение вспомнить о терзающей меня долгое время апатии и представить, что это может длиться по самую вечность, когда я и сейчас-то чувствовала себя уставшей от бессмысленной жизни, и ответ на вопрос Мефистофеля становился очевидным. Кстати говоря, Авторитету моя реакция явно понравилась – во всяком случае, он довольно улыбнулся.

– А вот и неправда! – мерзавец Мефистофель, все еще сжимая меня в тесном объятии, щелкнул меня по носу. – Все хотят жить вечно! А если и не хотят, то только до того момента, как над ними пронесется смерть. Страх перед смертью заставляет желать вечной жизни! Такова человеческая природа.

Я подняла голову и вопросительно посмотрела на Авторитета, но тот, пусть и без большой охоты, подтвердил:

– Это правда. Мало кто избегает этого желания.

– Но кто-то все-таки избегает, – сказала я. – И я явно из их…

Я хотела сказать, что, как обычно, принадлежу к меньшинству, потому как последнее, чего может захотеться в состоянии апатии, так это жить вечно. Умирать, конечно, тоже не хочется, но стать бессмертным – это вообще из ряда вон. Если и за двадцать лет жизни можно начать сходить с ума от скуки, то что случится, проживи ты пару веков?

Все это я хотела высказать, но вместо этого, к стыду своему, пронзительно закричала. Прямо перед нами вдруг разверзлась бездонная пропасть, и Мефистофель без всякого зазрения совести столкнул меня туда. Вся жизнь с ее немногочисленными событиями невольно пронеслась у меня перед глазами, как я ни вдалбливала себе, что все происходящее – не более чем сон. Безотчетный страх буквально парализовал сознание.

Я крепко зажмурилась. Ощущение, что я падаю вниз, мигом исчезло. Меня словно бы аккуратно поймали и поставили на землю.

– Вот так-то, Проволока! – донесся до меня ехидный голос Мефистофеля. – Что теперь скажешь?

Я открыла глаза. Передо мной стояли Мефистофель и Авторитет, но пейзаж вокруг совершенно изменился. Над головой было бесконечное черное пространство с багровыми прожилками, слабый-слабый мерцающий свет, падающий непонятно откуда, освещал убогую серую пустыню. Впереди высились горы, безмолвные и тоже грязно-серые, навевающие мысли о всяких фантастических историях – именно в таких вот горах обычно прячется убежище главного злодея. Единственным отличием было то, что то ли из-за их цвета, то ли из-за чего-то еще, но при виде них возникал не страх, а тоска. Как будто тебя вывезли из роскошного города, в котором бурлит жизнь во всех ее проявлениях, и бросили здесь, в неприветливой долине смерти, где нет ничего, кроме серых гор и серой земли, покрытой серым же песком.