Призраки по контракту - Ирина Белояр

— Чего плодится? — не понял Сергей.

— Ящерицы такие. Когда у них гон — все на свете глушат, на всех частотах. Ни тебе связи, ни навигации. Тут несколько колоний: между мной и станцией одна, по пути к трассе одна, на том берегу одна — эта совсем близко, в паре верст всего.

— Ага, — догадался спец по эксклюзиву. — Меня этот олух пытался туда затащить. В качестве акушерки, блин. На тот берег, по мостику из динозавра.

Напарник оскорбленно молчал. Блин! Откуда нам с Малышом знать, что эти радиоволны излучает не аппаратура, а живность? В технической литературе о таком не пишут. А в ботанике какой-нибудь мы не сильны, невозможно быть гениальным во всем. Между прочим, не пошли бы на сигнал — может, и дядю Лёшу не встретили бы. Проще, конечно, сначала орать дурным голосом «звездец, делай хоть чего-нибудь!..», а потом выёживаться, когда уже все позади. Козел ты, ваше благородие.

— И долго плодиться будут? — спросил Сергей дядьку.

— Да недели две еще.

Во, блин, попали…

— Офигеть можно. Это каждый раз, когда всякие твари мечут икру, ты тут без цивилизации сидишь?

— Они не мечут икру, — уточнил дядька. — Живородящие.

К слову, лохнесское чудовище на тот момент уже почти стерлось из памяти. Настоящий живой человек, годами обитающий тут в одиночку среди мутантов, потряс Сережино воображение до самых недосягаемых глубин организма, и по горло наполнил отвагой и гордостью за род людской (читайте — самоуверенностью и апломбом).

— Две недели просто сидеть и ждать? Нас уволят за это время. А пешком?

— Иди, — усмехнулся егерь. — Если не заблудишься, через неделю выйдешь на трассу. А там, глядишь, кто-нибудь да проедет.

Остатки здравого смысла все-таки дали о себе знать:

— Не сожрут по дороге?

— Как повезет. Вообще-то мой участок спокойный, страшнее мокрой совы ничего не водится.

— Блин, — тихо сказал Валера.

— Знаешь? — обернулся к нему дядька.

— Знаю, — отозвался Лерыч. Лицо у него слегка позеленело, как после отравления. — Я полгода жил в дикой зоне.

Было такое. Умаявшись скитаться, Лерка пережидал на хуторе у неформалов остатки срока давности за кое-какие подвиги. Оттуда спец по эксклюзиву и забрал будущего напарника в «Галактику» — по окончании того самого срока.

— Мокрая сова? — хмыкнул Сергей. — Это не то же, что туманная неясыть?

Валера помотал головой:

— Не. Эта — точно с летальным исходом. Прикинь, человека за час разносит вдвое против его собственных размеров. Я с ним до утра просидел. Утром похоронили… Дядька, а чумная лягушка у тебя здесь тоже водится?

— Водится, как без нее. Но она уже в спячку залегла. Уже много кто в спячку залег, спокойно в лесу. Сова только вот… Вам бы попозже явиться. Морозы ударят — совы дохнуть будут. В холодное время вообще хорошо, гуляй — не хочу. Белый червь, правда, и зимой ползает, а так все тихо.

Сергей взглянул на опять позеленевшую физиономию напарника и резко потерял интерес к персоне белого червя.

— Ну, как? — подмигнул дядька, — Погостите у меня пару недель? А то скучно: все один да один.

— Нужно возвращаться на работу, — уперся спец по эксклюзиву.

— А попадешь на работу-то?

— Ему мутанты не страшны, — съязвил Лерыч. — Он сам мутант.

— Звезди больше, — буркнул Сергей и опять насел на дядьку:

— Значит, по-твоему, своим ходом здесь добраться нельзя?

Егерь пожал плечами:

— Почему нельзя? Все можно. Доберешься или нет — это другой вопрос… А! Вот еще: через колонию глушителей придется идти. Башка трещать буди-ит… ну, и с этой штукой можете попрощаться, — он кивнул на Малыша, приютившегося на Валеркином запястье.

— Эту штуку я вылечу, не впервой, — хмуро отозвался Валера. Бросил оценивающий взгляд на друга. Вроде как решался на что-то — и все решиться не мог. — Дядька! Выкладывай, чего у тебя еще интересного есть?

— Еще? Еще… ну, тошнотики будут по дороге, целое поле. Знаешь про таких?

— Тошнотики? Не помню.

— От них всякая дребедень мерещится, а потом блюёшь, как с перепою. Сейчас они слабые, цвет уже осыпался. Летом можно прямо в поле и сдохнуть. А так — пройдете, наверно.

— А! Не встречал, но слышал, — Лерыч пояснил для Сергея:

— Травка. Бродяги мои рассказывали, собирали такую. Неслабо вставляет, покруче конопли.

На сей раз напарник сохранил нормальный цвет лица. Теперь обеспокоился Сергей: идти с Валеркой через галлюциногенные заросли? Не сорвался бы после этого.

Но ведь мы не ищем легких путей.

— Ладно, — дядька понял, что этих психов не переубедить, и одним махом покончил с колебаниями. — Через розовую чащу я вас коротким путем проведу, и до первой заимки. Дальше сами. Оружие дам. С тропы не сходите, на тропе у меня трещотки висят, мышехвостов отпугивают. За день успевайте до следующей заимки, заблудитесь — хана. Всего их три. Потом лес пойдет горелый. В горелом ночью и костра хватит: тамошнее зверье пуганное, огня боится. Болота обходите стороной, особенно в дождь, на болотах током бьет.

Вечер ушел на обучение и подготовку. Дядька провел для гостей ликбез по обращению с древним излучателем. И откуда берутся такие археологические редкости? Два ствола, в обоих — дырки. Режим эксплуатации только один. Оружие нужно то и дело заряжать какими-то цилиндриками, перед выстрелом прижимать к плечу. А оно тебя еще норовит назад отбросить. Луча не видно, грохот страшный… Современные игрушки здесь малоэффективны, пояснил Дядя Леша, далеко не всякую тварь возьмут. Мутанты все-таки. Механические надежнее, только приноровиться надо… Блин. Спасибо хоть каменный топор не предложил. Чтоб уж гарантированно давешнего динозавра завалить.

В подсобке у дядьки обнаружился запасной рюкзак. Но, во-первых, всего один, а во-вторых — не внушал ни малейшего уважения, в силу древности и поношенности. В качестве рюкзаков решили использовать одноразовые гермопакеты. Лямки там уже были, требовалось их только усилить, а дырок — и даже серьезных потертостей — не было.

Потом дядька взял лист бумаги, стал рисовать маршрут и ставить пометки: вот тут заимки; здесь бегите побыстрее — совиные гнезда; из этого ключа можно брать воду, а из того озера — ни-ни; говённое болото обойдете слева; через тошнотики шпарьте по прямой, огибать себе дороже получится; будете ночевать возле Бухого Кедра — от костра ни шагу, синявки до костей обгложут. Белый червь? Ну, вообще-то, может вот здесь появиться. А может и не появиться. Да какие против него меры предосторожности, господь с тобой. Тут уж либо повезет, либо нет. Если получится убить — живучий, сука — постарайтесь уйти как можно дальше, дохлый он фонит еще сильнее, чем живой… Обращался дядька, в основном, к Валере, как к более опытному. Лерыч тоже не все понимал сразу — названия одних и тех же экзотических мерзостей не всегда одинаковы в разных районах. Да и не со всеми мерзостями приходилось сталкиваться, кое-что напарник знал понаслышке, а чего-то и вообще не знал. Сергею было еще тяжелее: его давние взаимоотношения с дикой зоной длились чуть больше месяца. Когда «Галактика» только набирала обороты, будущий спец по эксклюзиву строил загородный дом в двух сотнях верст от Москвы. Тогда в первый же день поставили защитный периметр, и львиная доля дикой экзотики обошла зодчих стороной. Обитавшей неподалеку коммуне хиппи приходилось хуже: они занимали давно брошенный кем-то коттедж. И сам коттедж от времени износился, и его защита…

С распухшими мозгами и запуганный до полного безразличия, Сергей вышел во двор — покурить и подышать отравленным воздухом. В небесах болтался обгрызенный тучами шмат луны отвратительного грязно-малинового цвета. Поодаль темнели силуэты опасных узловатых деревьев розовой чащи. Прожектор горел еле-еле (хозяин лесничества берег энергию), но все же горел: свет отпугивал некоторые виды летучей живности, подобно трещоткам от мышехвостов. От бродячей и ползучей живности охранял периметр. Тоже не без особенностей, дядька предупредил сразу: если пойдет дождь, во двор выходить только в резиновых сапогах, «а то от вас одни головешки останутся». Насколько мог вспомнить Сергей, нигде больше такого экстрима не было.

Спец по эксклюзиву даже сигарету не успел выкурить — явился напарник:

— Какого ты здесь делаешь? Ступай в дом.

— Ладно тебе, я ж за периметр не выхожу.

— Зашибись. Верх благоразумия, блин. Да ночью вообще нельзя высовываться наружу, тебя дядька не убедил?

Неподалеку — должно быть, где-то в кронах розовых деревьев — раздался не то скрип, не то кашель. В безветренной тишине звук прозвучал громко, будто в двух шагах.

— Бля… Серый, пошел в дом! — прорычал напарник. — Или по морде дать?

Скрип-кашель повторился снова. Спец по эксклюзиву почувствовал себя неуютно. Но, как обычно, грубое давление (да еще и с угрозами физрасправы, блин!) пробудило дух противоречия. Подчеркнуто спокойным голосом ответил: