Мелодия Бесконечности. Первый Аккорд. Книга первая - Маргарита Андреева

Призрак Маргариты Наваррской исчез.

Девушка осмотрелась по сторонам – почему же тогда она сама осталась?

– А у меня ты ничего не хочешь спросить? – раздался голос у неё за спиной.

Маргарита обернулась, и узрела саму себя, только старше лет на десять, с модной причёской, в белой шелковой блузе, костюме бледно-персикового цвета и бежевых босоножках на шпильках. Она протянула руку, ожидая, что та пройдёт сквозь тело, но, рука упёрлась в плоть. Девушка отдёрнула руку и виновато улыбнулась. Другая Маргарита улыбнулась в ответ.

– Неужели такое возможно, – потрясенно пробормотала Маргарита и сильно зажмурилась, а когда снова открыла глаза, то вторая с неподдельным интересом продолжала смотреть на неё.

– Меня тебе не стоит бояться, – спокойно произнесла она, – Я – это всего лишь ты. Так, у тебя нет вопросов ко мне? – повторила другая Маргарита.

– Кроме картин прошлой жизни, я видела … – начала девушка, немного осмелев, – Это случится в будущем?

– Ты видела лишь отрывки, вырванные из контекста. Ты не видела всей сути. Я не могу обещать лёгкой судьбы, но, могу обещать судьбу, достойную вас. Ваше будущее ещё не написано. Оно будет таким, каким вы его сделаете.

– Есть ещё, что не даёт мне покоя… – девушка запнулась, пытаясь подобрать слова о том, что гложет её сердце и душу, о чём её мысли…

– Я знаю, о чём ты хотела спросить, – другая Маргарита положила руку ей на плечо и ласково произнесла, – и хочу показать тебе кое-что – смотри же внимательно. Пойми, почему я не пожалела о том, что послушалась голоса любви:

Снова, ставшая уже знакомой, вспышка яркого белого света – и Маргарита оказалась в огромной светлой гостинной, украшенной к новогодним праздникам.

Посредине которой, на стремянке возле гигантской ёлки, стояла она сама в алом шелковом платье, развешивавшая ёлочные украшения. Словно, за эти годы ничего и не изменилось – разве что на её лице прибавилась пара морщинок в уголках ясных глаз.

В доме царила предпраздничная суета. Маргарита наряжала ёлку в гостинной – это хоть немного отвлекало её от невесёлых мыслей. Вдруг сердце её забилось часто-часто – и спустя годы, предчувствие не подвело её.

Она как раз прикрепляла большую звезду на верхушку огромного праздничного дерева, когда вошёл Джон. Он был кроток и прекрасен. Девушка от неожиданности оступилась и чуть не упала с лестницы – только крепкие объятия Джона подхватили её. Он был в красной куртке и Санта-Клаусовской шапочке, съехавшей на одно ухо, а большая спортивная сумка, вероятно, символизировала мешок с подарками. Его глаза блестели. Он опустил сумку на пол рядом. По-прежнему, они не сказали друг другу ни слова, но это и не было нужно… Было так упоительно больно, и в то же время так мучительно сладостно, что сердце разрывалось на части… Он погладил её по волосам, улыбаясь сквозь слёзы.

– Милая моя… Марго… любимая… – прошептал он, уткнувшись лицом в её волосы.

– Ты… вернулся… – с нескрываемой радостью вымолвила Маргарита.

– Вернулся… я не мог иначе, – мягко улыбнулся он.

– Прости, я… – произнесли они одновременно и рассмеялись.

– Я вёл себя, как глупец… Я просто очень боялся потерять тебя…, – он опустил голову, – Даже безумная любовь моя не оправдание. Я люблю тебя так же сильно, как и в день нашей первой встречи.

– Ты меня не потеряешь, ты же знаешь – уверенно ответила она.

– За это я и прошу прощения – за то, что усомнился в тебе, – Джон резко поднял голову и поцеловал её в макушку, – Страх и ревность ослепили меня.

– Что было, то уже в прошлом. Главное, что сейчас ты дома, – Маргарита подняла на него свои прекрасные глаза. Джон наклонился и, не в силах более сдерживать чувств, поцеловал её – сначала нежно и почти воздушно, затем всё более настойчиво и страстно. Тело горело в благословенном огне.

В гостинную спустились остальные.

– Здравствуй, отец, – поприветствовал Джона лёгким поклоном привлекательный юноша с проницательным взглядом зелёных глаз и чёрными кудрями.

– Здравствуй, Али, – сердечно обнял его Джон, – Дома всё хорошо?

– Да, папа, – кивнул Алишер, – Наши передавали всем привет и самые наилучшие пожелания.

– Привет Джон, – ослепительно улыбнулась Розалинда, теперь это была уже на та маленькая девочка, какой её знает сейчас Маргарита, а обворожительная молодая девушка.

– Рад тебя видеть, принцесса, – Джон поцеловал её руку.

– Ба! Какие люди и без охраны, – весело усмехнулась подошедшая Даниэлла, всё такая же светлоокая и лучистая, – Я же говорила Марго, что ты вернёшься, а она, глупенькая, всё плакала, – девушка многозначительно посмотрела в сторону Маргариты.

– Привет, сестрёнка. Здравствуй, Джек, – Джон заключил друзей в пылкие объятия.

– Папочка! Папуля! – с радостными криками на шею Джона бросилась девочка-подросток с пышными локонами светлых волос и яркими синими глазами, – Мы очень скучали по тебе, особенно мама, – девочка дёрнула Маргариту за подол платья, – Ну, ведь правда же? – Маргарита утвердительно закивала и улыбнулась.

– Аделина, здравствуй, родное сердце. Я тоже сильно-сильно скучал за вами, и за мамой особенно, – Джон взял девочку на руки и поцеловал в лоб.

– А где ты был? – осведомилась Аделина, играя с прядью его волос, – Папуль, а что ты нам привёз?

– Аделька, имей же терпение, – перебила её девушка азиатской внешности в матросской форме японской старшей школы с гладкими чёрными волосами и пронзительными черными глазами.

– А тебе, разве, совсем не интересно, Лали-Мей? – с хитрецой во взгляде, спросил Джон.

– Прошу, называй меня просто Мей, – смущенно попросила девушка.

– О! С возвращением, Джон! Как раз к столу, – проходя мимо улыбнулась Джастина, неся на кухню поднос с рождественским гусём, – Так, чтобы не забыть – надо ещё дополнительный прибор, – повторяла она, – Дэн, прибор на ещё одну персону, будь любезен, – крикнула она на кухню.

– Ну, здравствуй, – просиял улыбкой светловолосый ясноглазый молодой человек в слепяще белом костюме, – С возвращением.

– Здравствуй, Рене, – в ответ улыбнулся Джон, – Подойди. Не бойся, я не кусаюсь.

– Да, я, собственно и не боюсь, – Рене посмотрел на него открыто, без опаски.

– Вот и правильно, – одобрительно кивнул Джон, обнимая его.

– Ну, вот так всегда – сам утверждает, что блондины не в его вкусе, а стоит появиться смазливому блондинчику с голубыми глазами, как я уже никому не нужен, – обиженно надул губы высокий бледный парень в серых джинсах и серой атласной рубашке, расшитой серебром, с роскошной шевелюрой цвета лаванды и печальными серыми глазами, – Злые вы, уйду я от вас…

– Обидели мышку – написали в норку, – насмешливо ухмыльнулся ещё один азиат в чёрных брюках и ярком кухонном фартуке поверх чёрной шёлковой рубашки, с модно стриженными иссиня-чёрными волосами и глазами цвета вечернего неба, – Куда же ты пойдёшь, пупсик? – он приобнял парня за плечи.

– Ондзи, руки… убери, – резко отстранился от него парень.

– Ой, ой, какие мы нервные, – усмехнувшись, Ондзи поднял руки в примирительном жесте, – Джасси, на столе место ещё есть? А то печенье сейчас уже будет готово, – крикнул он в сторону столовой.

– Здравствуй, Марк, – Джон дружески похлопал парня по плечу и легко потрепал за щеку.

– Ану, кыш-кыш! Это наш папа, – подбежали к ним девочки-близняшки лет пяти, одна из которых тянула за руку карапуза лет трёх.

– Конечно, ваш, – Джон поцеловал девочек и взял на руки мальчика.

– Папа, давай паиглаем? – попросил малыш.

– А во что ты хочешь поиграть, Анри? – поинтересовался Джон.

– Тук-тук! – мальчик постучал друг о друга маленькими кулачками.

– Кто там? – в тон игре спросил Джон.

– Мели, – мальчик широко улыбнулся.

– Какая Мери? – с наигранным удивлением снова спросил он.

– Мели Клисмас, папочка! – мальчик чмокнул отца в щеку и звонко рассмеялся.

Близнецы стояли, обнимая с обеих сторон Маргариту – смуглокожие, с чёрными вьющимися волосами и сияющими карими глазами – в одинаковых расшитых бисером красных бархатных платьях с белыми кружевами. «Когда они вырастут, то без боя будут брать в плен мужские сердца… И все они называли нас с Джоном своими отцом и матерью…» – подумала Маргарита и улыбнулась своим мыслям.