Последний - на Арлингтонском кладбище - Джозеф Димона

Может быть, что-то удастся узнать из показаний Маркони, хранящихся в библиотеке конгресса? Может, ничего, кроме устаревшей информации о Вьетнаме?

Тем временем Болтон на свободе, смерть близка, а он ничего не добился.

В дверь постучали. Уильямс открыл и увидел Стефани Сполдинг. На ней был брючный костюм из черного шифона с золотой булавкой у горла и небольшая соболья накидка.

Выглядела Стефани великолепно, и Уильямс ощутил желание задушить ее.

- Я велел тебе находиться дома. Не подвергать себя опасности. Стефани вошла в комнату, за ней тянулся легкий аромат духов.

- А я хотела удивить тебя. - И чмокнула его в щеку.

- В этом ты преуспела. Я же предупреждал тебя два дня назад, что это очень серьезно, а ты беспечно разгуливаешь по улицам Нью-Йорка.

- Джордж, ну пожалуйста. Неужели ты не можешь хотя бы сделать вид, что рад видеть меня?

Стефани движением плеч сбросила свою накидку и бесцеремонно улеглась на кровать.

Шифоновые брюки были прозрачными, облегающими, роскошными.

- Джордж, сидеть в Паунд-Ридже такая тоска. Осточертело. Лучше уж смерть...

пытки... все что угодно.

Уильямс придвинул кресло к кровати и стал с улыбкой разглядывать свою гостью.

Все его попытки рассердиться на нее оказывались тщетными. А когда она вела себя игриво, как сейчас, урезонивать ее было невозможно. Все же он попытался.

- Что с приставленными к тебе охранниками из ФБР?

- Они блестяще несут службу, Джордж. До сих пор думают, что я в Коннектикуте.

Кроме того, я не могла их терпеть. От них пахнет бриолином, черт побери.

- В таком случае, - сказал Уильямс, - найми частную охрану, которая будет тебе чуть больше по вкусу. Ты можешь себе это позволить.

Стефани улыбнулась и села.

- Я сейчас немного обеднела, Джордж. Не могу пользоваться состоянием покойного мужа, пока его родственнички цепляются ко мне. Пришлось влезать в долги, сам знаешь, как это приятно.

Она, не мигая, глядела на Джорджа, ее зеленые глаза блестели.

- Должна сказать, что год от года ты становишься все интереснее. Почему ты не старишься?

- Наверно, потому, что не приходится ежедневно заботиться о тебе.

Стефани обреченно вздохнула.

- Хоть верь, хоть нет, Джордж, я приехала не соблазнять тебя. Но поговорить с тобой мне нужно. Теперь уже у тебя должен быть ключ.

- У меня есть одна нить, но пока я ничего не добился, - ушел он от ответа. Он не знал, сколько можно открывать ей. Наконец, сказал: - Кое-что у нас имеется. И Медуик, и Карсон были не в ладах с ЦРУ.

- Ну и что? - спросила Стефани.

- Ну, а ты имела дело с ним?

Стефани улыбнулась.

- Право же, Джордж, я не могу рассказывать тебе всего. Мне придется отвечать за разглашение тайны. - Уильямс промолчал, и она рассмеялась: Тебе-то следует знать, что я не питаю слабости к военным. А подбирать записки из голубиного помета под статуями - слишком грязно.

- И все же ЦРУ может быть причастно к этому, - сказал Уильямс.

Стефани поглядела на него.

- Джордж, тебе не приходило в голову самое простое объяснение?

- Какое?

- У многих еще не утих гнев из-за убийства Кеннеди. Таких людей миллионы. Они считают, что после его смерти страна катится под уклон.

- Поэтому один из них выбирает наугад шесть фамилий и в отместку убивает этих людей?

Стефани задумалась.

- Вот этого я не понимаю. Даже если это душевнобольной приверженец Кеннеди, с какой стати ему выбирать меня? Ведь я тоже привержена Кеннеди до сих пор. Из-за этого надо мной даже посмеиваются. Но я говорю: "Чего смеяться? Что было у нас после Кеннеди? Линдон Джонсон... Никсон с "Уотергейтом". При Кеннеди казалось, что ради этой страны стоит трудиться. После Джонсона и Никсона краснеешь, видя звездно-полосатый флаг".

- Может, ты знала автора письма в те дни. Ему тогда было, как мне кажется, лет восемнадцать.

- Мой ровесник, - сказала Стефани. - Вряд ли. Я почти не встречалась с восемнадцатилетними. Джордж, сколько было тебе, когда мы встретились?

- Двадцать три.

- Ты влюбился в меня в первый же вечер, правда?

Уильямс промолчал.

- Можешь не отвечать, - сказала она. - Я тоже влюбилась в тебя.

- И показала это странным образом, - заметил Уильямс.

11

В 1963 году Уильямс и двое его друзей-юристов снимали в Джорджтауне особняк колониальной постройки с белыми ставнями и газовым фонарем у парадной двери.

Джордж Вашингтон не ночевал в этом особняке, но друзья Уильямса с лихвой возместили это смазливыми выпускницами вассаровского и редклиффского колледжей, наехавшими в Вашингтон при Кеннеди.

Уильямс почти всегда укладывался в постель с какой-нибудь книгой по правовым вопросам, и оба друга считали его несовременным - до той ночи, когда он сошелся с самой необузданной девицей в городе. Однажды вечером распахнулась дверь, в комнату влетела восемнадцатилетняя красавица с распущенными черными волосами и сказала, что за ней гонятся. Из живших в особняке знал Стефани только Эв Коллинз, явно неспособный выйти и сразиться с одним из ее распаленных любовников. Уильямс вызвался заменить его.

Над джорджтаунскими кварталами времен войны за независимость высоко сияла желтая луна... но на улице было тихо... совсем тихо.

- Где он? - спросил Уильямс.

- За своей машиной, - ответила Стефани. - Никак не могу от него отделаться.

- Почему он преследует тебя? - спросил Уильямс, когда они шли по улице, но Стефани ответила лишь:

- Я ему нравлюсь.

Автомобиль этого человека стоял на противоположной стороне улицы; Уильямс подошел и обнаружил бледного приземистого мужчину тридцати с лишним лет, курившего сигарету. Сказал ему:

- Боюсь, что вы докучаете этой девушке.

Мужчина засмеялся коротким, лающим смехом.

- Вот что, Билли, сказала Стефани, - перестань таскаться за мной. Меня это пугает.

- Да, - сказал он с удивительным спокойствием. - И меня тоже.

- Ладно... перестань!

- Не могу, - ответил он.

И тут Стефани совершила удивительный поступок. Она крепко поцеловала его. Он обнял ее, и они прижались друг к другу. Видя это, Уильямс извинился и вернулся в дом.

Но через несколько минут раздался стук в дверь, и когда Уильямс открыл, там была Стефани.

- Ты спас меня, - сказала она.

Уильямс невольно заметил, что таких красивых глаз, как у нее, он еще не видел.

Она вошла и, словно у себя дома, свернулась клубком в кресле, обтянутом красным бархатом. Эв Коллинз, варивший на кухне кофе, спросил:

- Что там такое?

- Этот человек... он женат, я однажды легла с ним в постель, и он счел это...

связью! Наверно, ему кажется, что влюбился. Торчит по ночам у дома и глядит на мое окно. Я не знаю, как от него отделаться.

- Это был странный способ, - сказал Уильямс.

- Это был единственный способ, - возразила Стефани. - Черт, при нем я чувствовала себя... дурочкой.

Уильямс с Коллинзом засмеялись, и в тот же вечер после дорогого ужина в "Жокей-клубе" разорительного для Уильямса (то, что он видел там Бобби Кеннеди, своего начальника, вошедшего кошачьей походкой, застенчиво улыбаясь, с судьей Байроном Уайтом, прозванным "Волшебник", несколько утешило его), Стефани заявила ему, что родители ее в Швейцарии и, если он не против, она хотела бы остаться с ним на ночь...

Однако наутро, когда он спросил, увидятся ли они снова, Стефани сказала "нет", потому что она не ханжа.

12

- Что ты имела под этим в виду? - спросил Уильямс. Стефани рассмеялась.

- Я боялась тебя, - сказала она. - Ты смущал меня, и я хотела причинить тебе боль. Но причинила только себе - как всегда. Уильямс улыбнулся, потом сказал:

- Стефани, убийца сейчас может находиться за дверью. Карсон был убит почти у меня на глазах. Так что, если хочешь романтических воспоминаний о романтическом прошлом, подожди, пока мы его не схватим.

- Ты ничего не понимаешь, - сказала Стефани. - Именно к этому я и веду. Мне то время вспоминается как лучшее в жизни. И тебе. Признайся.

- Ну и что?

- Может, и убийце тоже. Все идет оттуда, Джордж, поверь мне. Забудь о ЦРУ. Держу пари, что остальные не имели ничего общего со шпионством.

Каждое ее слово наводило на размышления, потому что могло оказаться истиной. Он мог пойти по ложному следу, напрасно тратя время и энергию на поиски "зеленых беретов" и агентов ЦРУ. Но Болтон служил в "беретах". Поэтому и взял имя Джо Маркони, человека из того же отряда. Однако угроза была адресована шести людям Кеннеди, не имевшим отношения к Вьетнаму.

13

Моряк казался Эверепу Меллону совсем не похожим на военного. Он носил очки без оправы и напоминал профессора романской филологии. Но на мундире у него было три шеврона капитана третьего ранга.

- Для плана "Тектчrто, - сказал он, - нам потребуется много яхт. Главным образом мощных. Возить людей с острова Сент-Томас на Сент-Джон и обратно.

- У меня их всего несколько, - сказал Меллон. - Яхты для небольших рыболовных компаний; управление на корме.