Принц и инспектор Вест - Джон Кризи

Толстушка чихнула опять.

Карлик ничуть не испугался, он резко повернулся, сжимая нож в правой руке и пленку в левой.

Он почувствовал резкую боль в правой ноге — карлик полоснул ножом прямо под коленом. Роджер, отпрянул в сторону, он знал: если бы нож пришелся под сердце, он не жил бы ни минуты. Он стоял держась за стену; нога болела, но на нее можно было наступать. Карлик уже пытался открыть входную дверь.

— Нет, не выйдет! — закричала толстушка. — Ты не уйдешь, или же… Ой-ой-ой! — завопила она, когда карлик обернулся к ней с поднятым ножом.

Она застыла в кухонной двери.

«Ну, теперь мы его поймали», — подумал Роджер и схватил стул.

Карлик прыгнул и сделал три блестящих вихревых сальто. Когда он пролетал мимо толстушки, она снова завизжала. Роджер его уже не видел: карлик проскочил в открытую дверь кухни. Раненая нога не позволяла быстро двигаться, и когда Роджер добрался до кухни, маленький человечек был уже на площадке пожарной лестницы. Толстушка вцепилась в Роджера.

— У него нож! — кричала она. — У него нож!

Роджеру никак не удавалось освободиться от трясущейся женщины. Тем временем шум на пожарной лестнице прекратился. Когда Роджер наконец смог избавиться от толстушки, карлик бежал через двор. Никакой возможности поймать его уже не было.

Роджер так и не увидел его лица.

С наскоро перевязанной ногой Роджер разговаривал в соседней квартире со Скотленд-Ярдом. В погоню включились машины «Летучего эскадрона», весь отдел был на ногах, словесный портрет, сделанный Гризельдой Барнетт, был передан по радио всем полицейским подразделениям в Лондоне и в округе. Предписывалось начать поиски вооруженного убийцы — карлика, маскирующегося под ребенка.

Мак и еще несколько человек прочесывали ближайшие окрестности. Дулей находился в больнице с серьезной огнестрельной раной головы.

Роджер окончил разговор, поблагодарил хозяев, позволивших воспользоваться телефоном, и направился в квартиру Гризельды Барнетт. С ней был врач, которого вызвала толстушка, теперь не умолкавшая ни на минуту. Врач перевязал Гризельде руку и сказал, что причин для беспокойства нет. Она практически оправилась и волновалась значительно меньше, чем ее соседка, миссис Румбольд.

— Я хотел бы поговорить с мисс Барнетт наедине, — сказал Роджер толстушке. — Я дам вам знать, как только закончу.

— Ну, я полагаю, если вам это необходимо, я должна…

Врач, молодой, светловолосый и румяный, вышел вместе с ней. Дверь закрылась. Роджер и сестра Джима Барнетта остались вдвоем в маленькой гостиной. Инспектор стоял у окна, а Гризельда сидела в кресле, прижав раненую руку к груди. Роджер сразу понял, что имел в виду Мак. Гризельда производила впечатление не столько красивой, сколько приятной женщины с тонкими чертами лица, голубыми глазами и гладкой кожей. Роджеру показалось, что ей чуть-чуть за тридцать.

Выслушав ее подробный рассказ, Роджер сказал:

— Вы ничего не могли сделать, чтобы остановить его с этим пакетом. Я рад, что вы и не пытались. Сколько пленок было там, вам удалось посмотреть?

— Да, две небольшие катушки. Восьмимиллиметровые пленки, — уточнила она.

— Вы уверены?

— Да, он всегда пользовался восьмимиллиметровой камерой, так же как и я.

— Спасибо. Вы знали, что брат собирался послать их вам?

— Нет, — решительно ответила она. — Я уже говорила: они пришли, когда меня не было. Миссис Румбольд часто принимает посылки и заказную почту для меня, поскольку днем я часто отсутствую. Она хранила этот пакет до тех пор, пока не узнала, что я приехала.

«Да, все было совершенно ясно».

— Ваш брат об этом не писал?

— Нет.

— Вам известно, что он делал в Италии?

— Я знаю, что он надеялся найти там какую-нибудь работу. Он долго жил и работал в Италии, знал язык и очень любил эту страну. — Она немного переменила позу. — Он говорил, что там жить значительно дешевле, чем здесь.

— У него был какой-нибудь постоянный источник доходов?

— Не думаю. Иногда он подрабатывал как гид или занимался чем-нибудь вроде этого.

— Он часто залезал в долги?

— Он… он, кажется, доставал откуда-то деньги.

— Вы знаете мистера и миссис Коррисон? — спросил Роджер неожиданно.

— Нет, лично я с ними незнакома. Джим — да, их знал когда-то, — медленно ответила Гризельда Барнетт.

Вопрос, очевидно, сбил ее с толку и был ей неприятен.

— Он знал их хорошо?

— Он… он однажды был партнером Коррисона.

— Вы хотите сказать, что он работал в «Ангито» или в какой-нибудь другой компании?

Она явно еще страдала от перенесенного потрясения, у нее была рана на руке, и она, кажется, вполне откровенно ответила на его вопросы. «Но так ли это? Действительно ли она не имела представления о том, чем занимался ее брат? Пришли ли фильмы действительно так неожиданно?» Роджер знал только одно: на первой пленке заснято покушение в Милане. А что на второй? Тут у него не было даже каких-либо предположений.

Он мог проверить прошлое Гризельды Барнетт, выяснить, в каких отношениях она была со своим братом, не работали ли они вместе. Когда он узнает о ней побольше, он может снова сюда вернуться.

— Я слишком задержал вас, мисс Барнетт, — сказал он. — Если вы вспомните еще что-нибудь, что может нам помочь, позвоните мне в Скотленд-Ярд, хорошо?

— Да, — ответила она. — Но я уверена, что рассказала все. Она медленно встала, было заметно, что рука беспокоит ее. Щеки женщины слегка побледнели, но глаза были изумительные. — Хотите что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо. — У него осталось впечатление, что она что-то не досказала, словно не была уверена, следует ли об этом говорить. Смущение, которое проглядывало в ее поведении, делало рассказ еще более сомнительным.

Около двери она остановилась и нерешительно произнесла:

— Мистер Вест…

— Да?

— Это так нелепо! — сказала она. — Я даже не могу подобрать соответствующего слова, чтобы поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь. Я уверена, что этот человек убил бы меня. — Она положила маленькую теплую ладонь на его руку.

Женщина колебалась, и Роджер не торопил ее.

— Так он работал на «Ангито»? — спросил Роджер.

— Нет, — ответила Гризельда Барнетт. — Они были связаны до того, как мистер Коррисон начал процветать. По сути… — Она замолчала.

— Я надеюсь поймать убийцу вашего брата, мисс Барнетт, и любая информация может быть полезна.

— Я не хочу ничего преувеличивать, — нерешительно сказала Гризельда, — но Джим не любил Марка Коррисона. По сути дела, он ненавидел его. Их деловые контакты закончились давно. Джим влез в долги, а Коррисон, выплатив их, выкинул его из дела, которое вскоре стало очень доходным. Джим всегда считал себя обманутым.

Медленно, как бы раздумывая, Роджер произнес:

— Он думал о том, чтобы отомстить? — Гризельда молчала. — Он что-нибудь говорил об этом?

— Иногда… иногда он был просто вне себя, — признала Гризельда Барнетт. — Нет смысла утверждать, что нет.

Таким образом, Барнетт имел зуб на Марка Коррисона. Причина для ненависти есть. И после ужина с ним Барнетт был зверски убит.

— Здесь было столько же надежды на удачу, сколько расчета, — сказал Роджер и улыбнулся. — Это одна из заповедей, которыми я всегда руководствуюсь. Но не рискуйте. Вы и ваша соседка — единственные люди, которые видели лицо этого карлика. Только вы можете опознать его. Он, может быть, не оставит попыток убить вас. Но вас будут охранять днем и ночью, и квартира ваша будет находиться под пристальным наблюдением. Думаю, скоро все завершится, но пока… — Он остановился и протянул руку. — До свидания.

— Доброй ночи, — ответила Гризельда. — И еще раз спасибо.

На улице было прохладно, и возвращаясь в Скотленд-Ярд, Роджер замерз. Он провел час в квартире Энн Пеглер. Особых дел там не предвиделось. Всю обычную работу проделали сотрудники местного отделения полиции. Когда Гвен Дэвис ушла встречать Энн, кто-то проник в квартиру и положил яд в бутылку джина — любимый напиток Энн Пеглер.

Роджер позвонил в Ярд и попросил заняться альянсом Коррисон — Барнетт, а затем послал длинную телеграмму Северини с просьбой попытаться разыскать официанта или кого-нибудь еще из ресторана, где ужинали Барнетт, Коррисон и Парелли. Может быть, кто-то из них запомнил разговор за столом. Кроме того, он попросил собрать информацию о Парелли.

Домой он отправился на своей машине, которую специально подогнали к Ярду.

Остановившись у своего дома на Белл-стрит, он почувствовал озноб, вероятно отчасти из-за сильного ветра с реки. Погода в Лондоне вообще была холоднее, чем в Милане, а сейчас она прямо на глазах ухудшалась.

«Можно понять, когда Зара охотится за своим принцем, но станет ли политическая организация маленькой страны заходить так далеко, как в этом случае? Фанатик может убить того, кого он ненавидит, но не того, кто стоит на обочине», — размышлял Роджер.