Искатель, 2013 № 10 - Песах Амнуэль

О чем я думаю? Почему вспомнился эпизод из другой идентичной реальности, и я не уверен, что из той, где был недавно? Если я не умею управлять собственной памятью, всеми ее ветвями, как я могу быть уверен, что правильно определяю тензор перехода?

Всплеск воспоминаний на несколько мгновений вытаскивает меня из реальности, и следующая реплика — ее произносит Гардинер — представляется неожиданной.

— Валерия, — давно я не слышал, чтобы дочь называли полным именем, — нам действительно надо разобраться. Иначе…

— Иначе — что? — с вызовом спрашивает Лера.

— Я сказала Остину, — голос миссис Куинберн, — что вызову полицию, и пусть комиссар или кто там у них будет в этом деле разбираться, задает свои вопросы.

— Вы!

Это Лера? Алена? Кейт? Возглас раздается с нескольких сторон…

— Мисс Волков, — продолжает гнуть свою линию Симмонс, вы же понимаете, что шантаж…

Шантаж? Лера?

Кажется, она вырывается из объятий матери, и я слышу… Мне кажется… Звук пощечины. Или… Нет, точно.

— Спасибо, — сдавленным голосом произносит Кейт. Обе ее руки лежат на одеяле, она шумно вздыхает, а запах ее духов становится более резким и, я бы сказал, громким, если это слово применимо к запаху. Волнение усиливает действие некоторых новомодных духов.

Лера ударила Кейт? За что?

— Вранье все это, — говорит Лера. — Гадость.

— Конечно, — соглашается Кейт и сцепляет пальцы: ладони ее по-прежнему лежат на одеяле и давят мне на грудь, но теперь они вместе, эти ладони, мне передается волнение Кейт, мне даже кажется… может, я ошибаюсь… если это мои фантазии, то очень отчетливые… понимаю, обрывками, отдельными словами мысли Кейт. Такое случалось только тогда, когда мы с Кейт были вместе, становились единым целым, к телепатии это не имеет никакого отношения, всего лишь родство душ… Почему-то мысли собственной жены я не воспринимал никогда. Мне кажется — и не хотел.

«Дура, — думает Кейт. — Боже, какая дура. Влад — и такая дочь. Господи, дай силы выдержать эту идиотскую сцену…»

Вслух Кейт спрашивает:

— Ее приятель признался?

— Да, — отвечает Гардинер: вопрос был, видимо, адресован ему.

Они так и будут общаться с помощью междометий, обрывков фраз и взрывов эмоций? Мне придется догадываться о смысле каждого слова? Если бы у меня было время, но, главное, если бы я не терялся сейчас в догадках, то следовало бы рассчитать новый тензор и переместиться в идентичный мир, где тайны или разрешены, или не существуют. Такая идентичная реальность, конечно, существует — более того, таких миров бесконечное количество, на любой вкус, но, вот парадокс, я не ощущаю ни малейшего страха, ничего, кроме любопытства — здесь и сейчас. Эти женщины… Лера, Алена, Кейт… что между ними происходит? А миссис Куинберн? Она-то при чем? Клубок взаимоотношений, симпатий и антипатий, о которых я не догадывался, и, прежде чем принимать решение и уходить в другой идентичный мир, нужно разобраться в этому иначе я опять применю не тот тензор, и кто знает, в какой идентичной реальности окажусь.

Лера, доченька, скажи что-нибудь.

Молчит.

— Лера, доченька…

— Мама…

И они начинают говорить вместе, перебивая друг друга, недоговаривая, произнося лишнее, у кого-то сдают нервы, кто-то спокоен, но никто во время этого гвалта не двигается, не пытается друг друга ударить или как-то иначе выразить возмущение, а ведь они все возмущены — все! В хаосе звуков не могу отделить реальное от лживого, понимаю, что кто-то лжет, но не понимаю — кто.

Причинно-следственные связи — уж это мне известно, третью и четвертую теоремы никто не отменял! — сохраняются в идентичных реальностях, даже когда меняются действующие лица, происходят иные события; к уже имеющимся причинам и следствиями добавляются другие, квантовые уравнения линейны и при инфинитном анализе. Линейны и аддитивны причины и следствия. Я должен остаться здесь и сейчас, должен наконец понять, вышелушить из хаоса слов и мыслей истину: точно знаю, что в потоке терзающих сознание звуков содержится правда, которая мне нужна, в которой я был уверен, но, похоже, ошибся.

— …Мама, я не хотела…

— …Послушайте, милая, вы не на суде присяжных, можете говорить правду…

— …Лера, как ты могла…

— …А я-то думала, вы мне путь перебегаете, это было бы естественно…

— …Что с Кеном?

— …Вот вам ваши либеральные идеи, Остин, видите, к чему это приводит…

— …Как ты могла…

— …Господи, кто-нибудь из них хоть раз подумал о Владе? Они все живут так, будто Влад уже умер…

— …Остин, я хочу попробовать… мне нужен совет Мэг… а если он умрет, то как я…

— …Кен у главного. Тот, должно быть, вызовет полицию, хотя хочет, конечно, спустить на тормозах, все-таки престиж больницы…

— …Папа, прости меня…

— …Если бы Влад все это слышал… Господи, Господи… и эти люди… родная дочь…

— …Помолчите, прошу вас!

Кто это выкрикнул? Кажется, Симмонс — возглас звучит как высокая басовая нота в арии дона Базилио. Та, что «И, как бомба, разрываясь…»

И действительно, будто разрывается бомба: все мгновенно замолкают. Левую мою руку сжимают пальцы Кейт, правую нервно теребит Лера, вцепившись в нее обеими ладонями. Я ощущаю запах духов Алены — даже в смеси запахов ее духи «звучат» одиноко и призывно: помню, как они возбуждали меня в первые дни нашего знакомства, я млел и просил Алену пользоваться только этими духами, другой запах меня раздражал, а некоторые её духи были просто невыносимы. Что меня тогда поразило: Алена выполнила просьбу, и тогда я решил, что сделаю ей предложение. Сделаю, потому что знаю: предложение будет принято. Поступок Алены значил для меня больше, чем слова любви, которые, кстати, даже и сказаны не были.

Последние полгода Алена, приходя ко мне, пользовалась совсем другими духами — видимо, подарком Гардинера, — и это было одним из оснований, почему я решил, что у них роман.

— Я буду задавать вопросы, а вы отвечайте, договорились? — вполне мирным, но все же не допускающим возражений тоном произносит Симмонс.

— Да кто вы такой, чтобы… — начинает Кейт, но Симмонс прерывает ее словами:

— Мисс Уинстон, я — доктор Гардинер это подтвердит — председатель этической комиссии и имею право проводить расследования в случаях, когда администрация больницы не намерена предавать огласке происходящее. Естественно, в рамках существующего законодательства.

Кейт выпускает мою ладонь — не потому, как мне кажется, что хочет это сделать. Судя по движениям, шелесту одежды и запаху духов, Алена вспоминает о своих правах жены. Отойдите, мисс любовница, ваше место не здесь, станьте-ка у окна и не вмешивайтесь, ладно?